норовя выставить в нехорошем свете… или, что, может, кафедру ту первую стараниями Рыжкова не ему отдали, а Малюшину… или еще чего.
По спине поползли струйки пота.
— Сейчас отчет и начинаем. Помните, вы в прямом эфире…
Чтоб он еще раз согласился.
Что-то мигнуло.
Щелкнуло.
В следующий миг ярко вспыхнули софиты, отчего глаза заслезились, да и вовсе на какой-то миг Елисею Витольдовичу показалось, что он ослеп.
— Доброго дня! — голос ведущей был полон радости и нездорового оптимизма. — Сегодня в нашей передаче «Лицом к народу» необычные гости…
Елисей Витольдович поднял руку и поклонился, приветствуя зрителей. А вот Савва кивнул с важным видом.
— … и посвящена она будет удивительным новостям сельского хозяйства! Казалось бы, что может быть удивительного в сельском хозяйстве?
Министр-таки проморгался и мрачно подумал, что в нынешнем сельском хозяйстве столько всего удивительного, что, порой, даже не знаешь, чему больше удивляться.
— … у всех на слуху новый проект, в реализации которого участвуют сразу несколько великих родов. Елисей Витольдович, — в голосе добавилось меду. — Не расскажете ли нашим зрителям? Действительно ли вы планируете вывести новую породу пингвинов?
— Пока… — собственный голос показался несколько сиплым. Да и во рту пересохло. Перед министром на столике стояли бутылки с водой, но тянуться вот так сразу показалось неудобным. — Пока рано говорить о чем-то конкретном… речь идет о теоретических разработках…
— Но, сколь известно, начато строительство научной станции на земле Франца-Иосифа… смотрим на карту…
За спиной на интерактивном экране появилась карта, где красной точкой была отмечена искомая земля.
— … и видео, присланное непосредственным участником…
Что сказать, к делу подошли серьезно. И стройка шла быстро, вон, и котлован изобразили, и стены начали. Суетились люди, в неспешном ритме танца двигались машины.
Что-то грузили.
Разгружали…
Могли бы в известность поставить. И вовсе, конечно, странно, обычно пока от слов к делу перейдут, все друг с другом переругаются, выясняя, кто умнее, богаче и родовитей. А тут вот…
— Итак… значит, на этих землях решено разводить… пингвинов? Верно?
— Верно, — бутылка с минералкой приковывала взгляд.
— Но почему именно пингвинов?
— Почему нет? Пингвины — существа… особые… они отличаются…
— Высокой удойностью, — не удержался Савва. — Так ведь? Проект, сколь знаю, предусматривает создание химеры?
Глаз ведущей дернулся, поскольку вопрос этот явно выходил за рамки сценария. И Савва дружелюбно осклабился.
— Верно, — вынужденно произнес Елисей Витольдович, вспомнив, как лет этак тридцать тому вот так же краснел и смущался под грозным взглядом Саввушки.
Стеснялся и невысокого роста.
И напрочь провинциального обличья.
И скудности своей тогдашней.
— Смело! — восхитилась ведущая. — Инновационно!
И на Савву поглядела премрачно, потому как момент… вовсе не планировалось поднимать.
— Странно, — отозвался тот, разваливаясь в кресле. Это он зря. Мебель здешняя не отличалась крепостью. Вон, даже под Елисеем и то поскрипывает. А тут и вовсе того и гляди рассыплется. Верно, Савва что-то этакое почуял и собрался. — Может, просветите, с чего вдруг этакая… экзальтация от науки?
И знак в воздухе сделал.
Двусмысленный.
Тут-то на Елисея Витольдовича и нашло. Так-то он человек весьма спокойный по характеру, да и нынешнюю ситуацию в её полной несуразности понимал. Но… порой вот накатывало.
И Савва…
И вспомнилось вдруг, как в общежитии для иногородних — а что поделать, если род поиздержался и не способен обеспечить талантливого отпрыска отдельною квартирой — его держали за шкирку и с насмешечкою этакою же под ребра тыкали.
Вопросики задавали.
Всякие.
— Отчего же экзальтация, — сухота во рту и та ушла. — Я бы выразился иначе… расширение кругозора. Поиск принципиально новых путей решения привычных нам проблем! Альтернативные пути к освоению территорий, которые огромны, но при всей огромности не пригодны для ведения сельского хозяйства традиционными методами!
— И потому надо скрестить пингвина с коровой?
— Вам ли, Савва Тимофеевич, не знать, сколь талантливы наши химерологи! Если не ошибаюсь, то под вашим мудрым руководством года три тому был начат проект по скрещиванию овец с шелкопрядом!
— По добавлению гена, который позволил бы получать шелковую нить путем стрижки шерсти, а не варварского, не побоюсь этого слова, уничтожения… живых существ! — Савва привстал даже.
Никогда-то он не любил, да и не умел принимать критику.
— И как? Успешно?
— Возникли… некоторые трудности.
Елисей Витольдович о них слышал, даже самолично созерцал закуклившуюся овцу, которая уж полгода как пыталась стать бабочкой.
— Но мы работаем над этим! В перспективе проект позволит вырабатывать шелковую шерсть, что выведет легкую промышленность Империи на новые высоты!
— Да, да… слышал, что для прочности вы добавили немного и от паука…
Ведущая благоразумно молчала.
— Это все лучше, чем скрещивать пингвинов с коровами!
— Отчего же? Птицы и млекопитающие всяко друг к другу ближе, нежели насекомые и млекопитающие… а что до проекта, то пингвины неплохо приспособились к существованию в условиях крайнего Севера. Им не страшен холод. Они способны жить на ледяных пустошах, где не могут существовать иные животные, даже северные олени…
Савва сопел.
А Елисей Витольдович ощутил прилив вдохновения столь мощный, что и сам этот проект перестал казаться научным бредом.
— Они сами обеспечивают себя… представьте тучные стада пингвинов, которые уходят в море ловить рыбу, а потом возвращаются…
— Для доения?
— А хоть бы и так! Пингвинье молоко будет богато жирами и питательными веществами. Да, вероятно, оно будет отлично от привычного нам коровьего, но ввиду особой ценности…
Пред внутренним взором пингвин, гордо шествующий с выменем наперевес. А следом еще один и еще… и вот уже вереница молочных пингвинов вытянулась средь белых льдов своеобразным знаменем торжества научного прогресса. Емельян Витольдович и головой потряс, избавляясь от видения.
— Простите, — робко заметила ведущая, отвлекая. — А разве птицы вообще… доятся? Наши зрители, безусловно, не сомневаются в успехе, но все-таки… птицы и доение…
— Дорогая, — нежным, бархатным даже голосом поинтересовался Савва Тимофеевич. — Вы тортик «Птичье молоко» кушали?
— Да⁈ — глаза ведущей округлились.
А Елисей Витольдович впервые переглянулся с давним врагом без раздражения, скорее уж с пониманием.
Реформу образования надо было прекращать.
— Дело не в том, доятся ли пингвины… химерологии приходилось решать задачи и куда более сложные, — дипломатично произнес Савва Тимофеевич. — Скорее уж удивляет выбор исходного объекта. К примеру, отчего же не взять в качестве оного существ… более близких. Тех же тюленей.