лезу, стою себе в сторонке и наблюдаю. Пусть мужчина работает.
– Сейчас же весь заряд магии иссяк. Если вязь чар не подпитать, ничего не сработает. Короче, вполне безопасно.
Понятно. Весь удар на себя принял Кайл, а через двенадцать лет, когда от его хладного трупа остались лишь кости, дом обыскали и безо всяких препятствий нашли «сокровище» Ник и его подчиненные.
– Получается, сам дом не охранялся, только эта комната? – любопытствую я.
-Конечно охранялся; и охраняется. Защита по периметру стоит, от диких зверей и незваных гостей, например, – Кайл в очередной раз заносит здоровенный камень над кирпичной кладкой стены.
Маг даже разделся по пояс. Могу сказать, что к физическому труду он не привык. Но, как поведал за завтраком мужчина – тушеным в котелке вяленым мясом с рисом – его резерв сейчас почти на нуле, все силы идут на восстановление, расходовать их на то, чтобы разбить стену крайне непрактично.
– Но, – продолжает мой благодарный пациент, – для мага даже начального уровня ничего не стоит преодолеть этот барьер.
Что ж, повезло, что разрушенное поместье не стало домом для местных хищников и интереса перед магами до сих пор не представляло.
– Готово, – восклицает мужчина, когда в стене образуется дыра, с сквозь которую мы с и ним пролезаем спокойно внутрь.
Наверное, в былые времена, вход был скрыт за книжным стеллажом. Я даже представляю, как серьезный Арчибальд Синклер касался определенной книги на полке и исчезал за открывшимся посреди томов проеме. А может, механизм работал иначе, это мы вряд ли узнаем.
Прокашливаюсь и машу рукой, разгоняя перед лицом пыл. Кайл зажигает лампу и озирается.
Комната небольшая, квадратов десять площадью, без окон. Вся мебель на местах. Надо же, деревянные полки с книгами, массивный стол и кресло, и даже ковер на добротном паркете – все цело. Пыли внутри нет, она только на нашей одежде и на полу под проделанной Кайлом дырой.
Маг проходит вперед, ставит лампу на стол, что-то на ней подкручивает и свет становиться настолько интенсивным, что в иных источниках освещения нужды более нет, прямо солнышко карманное.
Лицо брюнета светится даже похлеще этого магического огня. Вот что значит, самодовольство. Ладно, что уж там, заслуженно. Без него я бы вовек не отыскала это место.
– Здесь еще и заклинание консервации наложено, – Кайл делает в воздухе какие-то непонятные мне пасы. – Поэтому тут так чисто, а все вещи в своем если не первозданном, то в таком виде, в котором их в последний свой визит оставил хозяин.
Диван для отдыха у противоположной стены, рядом журнальный столик, на нем бокал с недопитой жидкость.
Действительно. И не скажешь, что прошло триста лет. Будто бы хозяин вышел пять минут назад отсюда.
Маг останавливается возле одного из стеллажей рядом с письменным столом и наклоняется.
– Мама дорогая! Эрин, может отметим? – в его руках появляется выуженная из специального шкафа бутылка вина.
Трехсотлетний алкоголь! Неиспорченный и непочатый!
– А ну не трожь!
Если его продать, сколько можно выручить?
Славься Арчибальд Синклер и его склочная женушка и десяток их детей!
На полках шкафов книги и различные безделицы, вазы, неплохая коллекция бутилированного алкоголя в красивых графинах, стены украшены парочкой картина – надеюсь, сильно выросших за три века в цене – и огромной картой мира.
Но больший интерес представляет стол. Вернее, то, что может обнаружиться внутри его выдвижных ящичков. У Кайла едва ли не слюнки текут при взгляде в ту сторону.
Становимся с магом параллельно, молча придя к согласию, и каждый со своей стороны принимается обшаривать стол и его содержимое.
Перья, чернильницы, блокноты, листы бумаги, какие-то договоры, сигары, печати, три золотых перстня, увесистое портмоне и еще несколько мелочей.
Со стороны Кайла улов удачнее.
– Это…– прерывисто выдыхает маг, выуживая из нижнего ящика сшитые обычной толстой нитью стопку желтоватых листов. – Это они! Труды великого архимага Тиберия Бомонта!
Хмурюсь, скептически разглядывая то, с какой нежностью Кайл медленно листает страницы.
Написано все от руки, текст сопровождается множеством рисунков и расчетов. Я в магии, конечно, не понимаю ничего, но в голове что-то вспыхивает знакомыми огоньками при виде этих рисунков.
– Всевеликая Анастасия! Это в корне меняет представления о магических потоках! – голосит Кайл, хватаясь руками за голову.
Заглядываю ему за плечо, чтобы лучше рассмотреть, что же привело его в такой восторг.
Что? Какие-то четырехугольники кривые, что это может…
Саккери? Джироламо Саккери – один из родоначальников неевклидовой геометрии? – вспоминаю я, скептически вглядываясь в начертанное.
Зрение меня не обманывает, это определенно то самое.
«Евклид, очищенный от всех пятен» авторства упомянутого исследователя семнадцатого – по земному времени – века … не думала, что встречу здесь нечто похожее!
«…трудности упираются в выяснение природы математической абстракции. Ведь тот или иной вид геометрии мы получим в зависимости от того, под каким углом зрения рассматривается объект, от каких допущений мы при этом отталкиваемся» — вот прямая цитата моей семестровой курсовой, посвященной изысканиям Лобачевского, одному из пионеров неевклидовой геометрии.
Неужели у магии и математики столько схожего? Или тут дело в подмене понятий?
Нет, не так.
Магия – она словно чистая энергия, которая тут в воздухе есть, а избранные люди – маги – умеют ею управлять, пропуская через себя словно через потоковый конденсатор. Но для всего этого процесса им нужны формулы – заклинания – которые бы направляли с нужной силой, в нужном направлении и с определенной заряженностью эту энергию во вне.
Если представить мага как точку на плоскости, а магию как поток, как прямую…Нет, что-то я запуталась.
Геометрия, алгебра и физика – это мои основные дисциплины в универе, оттого ими я орудую мастерски, а вот магия мне, считай и не знакома, хотя, как выяснилось, многое все же известно, и даже поболее того, если уж зачатки неевклидовой теории тут приводят к такому восторгу.
Кайл сейчас взорвется от обуреваемых чувств.
– Это стоило того, стоило месяца, проведенного практически без сна и проникновения на чужую территорию! Все мои усилия окупились сполна! Теперь-то мне точно светит премия и почет, каждый маг будет знать мое имя, а мой род точно войдет в анналы истории!
Ох, как загнул.
Я все понимаю, все мы не без тщеславия, но так изгаляться из-за каких-то сырых, даже не оформленных в мало-мальски приличную теорию данных – пробегаюсь по разложенным на столе страницам глазами – на его месте мне