- Отрицать не буду.
Ланну пришлось потрясти за плечо, чтобы вывести из сосредоточенности. Нет, решения пока не найдено, но определены три дороги, по которым он усердно шагал, когда Аркадий прервал его раздумье.
- Шагал, не шевеля ногами, и сразу по трем дорогам! - восхитился Асмодей.
Первая дорога - пересечь хроноворот, когда он разразится. Как это сделать, Ланна додумать не успел, но чувствует, что хроноворот приближается. Вторая дорога - умчаться с хроноворотом и сдвинуться к его внешнему краю, а там выскользнуть в невозмущенное время. Если еще поразмыслить, он придумает и способ соскальзывания с хроноворота. И третья дорога - бежать в центр хроноворота. В центре - спокойствие.
Аркадий уточнил:
- Спокойствие надо понимать так, что в центре хроноворота время полностью прекращается. В центре пребывает вечность. Я правильно понял, Ланна?
- Правильно. В центре хроноциклона миг равен бесконечности.
- Нового ты сказал немного, - оценил Аркадий плоды раздумья дилона. Но омертвление времени в центре! Попасть в такое местечко и стать, не умирая, своей собственной нетленной статуей! Жуть! Между прочим, на нашей Земле центр бури, где прекращается бушевание вихрей, называется глазом циклона. Ты описал око вечности, глаз мертвого времени в центре хроноциклона. Постараемся в вечность не угодить.
- Самолет готов! - доложил Асмодей. - Можно любоваться.
Искусство плотничанья числилось в первой десятке двадцати пяти умений Асмодея. В широком стволе он вырезал несколько желобов, как бы перегороженных перекладинами. В трех первых желобах удобно размещались пассажиры, на трех задних закреплялась аппаратура.
- Я сяду впереди, - сказал Асмодей. - Куда держать, Аркадий?
- Пока мы в пустыне, а не в круговороте времени. Дорога на все румбы открыта. Держи на юг, Асмодей, снова на юг, пока не воротимся в гостеприимный город дилонов.
- Или пока нас не вышвырнет на почву новая судорога резонанса... Слушаюсь. Летим!
3
Аркадий никогда не ездил на лошадях, но сказал киборгу, что в креслице, вырезанном в перекладине, еще удобней, чем в седле. Ланна, сидевший между Асмодеем и Аркадием, с грустью вспомнил, что в их шарах гравитаторы придают телу полувесомость - с полувесомостью легче летать, чем с полным весом. Аркадий мог включить свой индивидуальный гравитатор, но опасался, что после аварии регулировка не такая плавная, как была. Взлететь неожиданно наверх, а после обрушиться на почву Ланна не захотел.
Асмодей вел лодку, ориентируясь по Гарунам: они оставались позади, одна левее, другая правее, - он ощущал их спиной. Высоту киборг регулировал гравитатором, тягу создавал один из сохранившихся моторчиков, а на защиту Асмодей использовал и свои с Аркадием скафандры, и генераторы разбившейся авиетки, и переносной хронотрансформатор.
- Летим в броне, - похвалился он, когда лодка взмыла над мертвым лесом. - Если рангуны напустят резонансы, то потрясет, но не разорвет.
Внизу мелькали унылые картины: оголенные холмы, пустынные озера - и по зеркальной гладкости воды, не оживляемой дуновением ветра, виделось, что и вода мертва. Скорбный пейзаж озаряли двойным сиянием Гаруна Белая и Гаруна Голубая - холодная игра двойного света лишь усиливала впечатление смерти.
- А хроноворотов все нет! И мы всё летим! - порадовался Асмодей.
Его замечание пробудило Ланну. Дилон пожаловался:
- У меня путаются мысли. Близится хроноворот.
Киборг, не любивший, чтобы сомневались в его способностях, объяснил понуро сидевшему дилону, что в его наборе ощущений каждое гораздо сильней человеческого, а это что-нибудь да значит. Так вот, все его ощущала пока не предвещают непорядка.
- Такое смятение в голове! - еще унылей ответил дилон. - Мысли - как огоньки... Вспыхивают, погасают...
Вскоре Асмодею представился случай продемонстрировать чувствительность своих ощущал. Он сбросил скорость и, склонив вниз рогатую голову, стал во что-то всматриваться. Аркадий спросил, что случилось. Асмодей ответил нерешительно - нерешительность ни для каких ситуаций не была у него запрограммирована:
- Вдруг запутался... То вижу, то не вижу!..
- Зрение ослабло? Ты же всегда хвалился, что твои глаза разновидность оружия, а не тривиальные приемники света.
- Аркадий! Выпусти на меня льва - с одного взгляда опрокину, я такой. Но вон тот лес впереди... Появляется и пропадает...
Лес был как лес - мертвый, темный, на стволах смешивалось голубое сияние одной Гаруны с яркой белизной второй. Кроме этого смешения красок, Аркадий ничего не разглядел в приближающемся лесу. Асмодей закричал:
- Мы в царстве привидений! Запускаю защиту!
Теперь и Аркадий увидел, что лес впереди то светлеет, то темнеет. Он огляделся. Позади простиралась лишенная трав и деревьев пустыня, она стиралась в дымке. Справа поблескивало озерко, его блеск разгорался и притушивался, оно то выступало сверкающей чашей в пустыне, то неразличимо сливалось со своими берегами. Аркадий снова повернулся к лесу. Лес появлялся и исчезал, как будто какой-то густеющий полог то накрывал, то открывал его.
- Разнотык времен? Не так ли? - Аркадий тронул за плечо дилона. Схлест противоположных потоков времени? Что теперь делать?
Ланна бормотал, что его угнетает неведомая сила, он не способен сосредоточиться. С Асмодея слетела бодрость - даже во время падения авиетки он выглядел уверенней.
- Аркадий, нас то выносит в будущее, то отбрасывает в прошлое.
Один рог Асмодея сиял голубым от левой Гаруны, второй раскаленно сверкал от Гаруны правой, - и от такого свечения киборг казался двуликим. Лодка подлетала к лесу. Реальные деревья превращались в призраки, но полностью не пропадали - полустерлись, каждое продолжало слабо обрисовываться, а затем снова восстанавливалось.
Аркадий потряс дилона.
- Ланна, сколько лет живут на Дилоне деревья - вон те, что под нами?
Немалое усилие понадобилось дилону, чтобы во взгляд воротилась осмысленность. Он ответил и снова закрыл глаза:
- По вашему счету этим деревьям лет сорок.
- Отлично! Асмодей, мы залетели в хронобой. Потоки времени, генерируемые одной Гаруной, сталкиваются с противоположным временем другой. В общем, разнотык.
- Вот-вот - разрыв времени. Выдержит ли его наша защита?
- Деревья то показываются в настоящем времени, то отбрасываются в прошлое и будущее. Но они остаются, Асмодей! Стало быть, колебание между прошлым и будущим невелико. Ведь пятьдесят лет назад их еще не было и спустя пятьдесят лет не будет. Колебание в сто лет - вот разрыв времени.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});