Неужто нам недорога собственная история и мы готовы запросто согласиться с тем, с чем согласиться никак нельзя, - так и оставить оклеветанным честного человека, настоящего Героя?
В одной из книг об афганской войне попались немало удивившие строки: «Если не считать тех, кто получил Золотую Звезду за штурм аминовского дворца (были и такие), то следующим Героем (из живых) стал офицер-десантник Козлов».
Нелепые слова: почему, собственно, не считать тех, кто получил звезду за штурм аминовского дворца? Да, верно, были такие. Может быть, в них резиновыми пулями стреляли? Или кровь и жизни бойцов «Зенита» и «Грома» ничего не стоят? Нетрудно заметить также то общее, что руководило как офицерами КГБ, так и офицерами воздушно-десантных войск. Кстати, при штурме дворца Дар-уль-Аман в бой они шли вместе, плечом к плечу, в одних БМП и БТРах, и никто за спину друг друга не прятался.
Так почему же мы должны считать одних и сбрасывать со счетов других? Может, поэтому мы до сих пор не знаем, каким был на самом деле полковник Григорий Бояринов? А надо бы знать. Пора вернуть его имя в нашу военную историю. И пусть он займет в ней подобающее место.
Григорий Бояринов был сыном своего времени. Он родился в 1922 году и добровольцем, в 17 лет, ушел в армию. Окончил Свердловское пехотное училище, в сорок первом получил звание младшего лейтенанта и первую свою фронтовую должность - командир минометного взвода. Судьба забросила его на Северо-Западный фронт. Здесь он получил и первое боевое крещение и первую награду - медаль «За отвагу». Во все времена со дня ее введения медаль «За отвагу» ценилась особо. Что говорить - всем медалям медаль. Трудно сказать, почему эта награда приобрела такой авторитет - может, оттого, что лежал на ней отблеск Георгиевского креста, солдатской награды, вручаемой в русской армии за личную храбрость и отвагу.
С приходом к власти большевиков Георгиевский крест был упразднен, однако со временем догадались ввести медаль, которая стала популярна и любима в Красной Армии.
Удостоился ее младший лейтенант Григорий Бояринов за то, что со своим взводом уничтожил пехотную роту фашистов.
Вдвойне приятно было узнать о награде отцу Григория - Ивану, Георгиевскому кавалеру.
В декабре 1941 года Григория переводят в истребительный полк Северо-Западного фронта, а уже 1 февраля 1942 года он откомандирован в состав пограничного полка НКВД. Как оказался лейтенант в пограничной части, теперь уже вряд ли удастся выяснить. Солдат, офицер, особенно во фронтовую пору, не волен был собой распоряжаться. Где сказали - там и служил, бил фашистов.
Сегодня при упоминании войск НКВД на ум приходят спецотряды, которые даже во время войны исполняли обязанности палачей: пытали и расстреливали так называемых «врагов» советской власти, выселяли репрессированных.
Но были и иные подразделения, тоже в составе войск НКВД, их бойцы работали в разведывательно-диверсионных группах в глубоком тылу противника, они стали костяком партизанских отрядов в сети партизанских формирований, выполняли за линией фронта специальные задания. Этим и занимался Григорий Бояринов более двух с половиной лет в пограничном полку на Северо-Западном, Ленинградском и 2-м Прибалтийском фронтах. Он командовал школой снайперов, готовил диверсионные подразделения, сам их неоднократно возглавлял, уходя за линию фронта.
В одной из таких операций отряд специального назначения под его командованием уничтожил штаб итальянской дивизии. Бояринова наградили орденом боевого Красного Знамени. Фронтовики помнят, что значил такой орден в 1942 году. Войну Григорий Иванович закончил начальником штаба пограничной комендатуры, а последующие годы служил в 106-м погранотряде Северо-Западного пограничного округа. Здесь и произошел тот случай, что навсегда вошел в историю округа. На маленьком самолете Бояринов преследовал трех нарушителей границы… В этом не было бы ничего необычайного, но самолет был одноместный, и в кабине мог находиться только пилот. Оставалось одно, что и сделал пограничник: взобрался на крыло и приказал взлетать.
Самолет совершил посадку на льду Финского залива, и офицер еще несколько километров гнался за нарушителями. Они добежали до берега, спрятались в камнях и открыли огонь. Бояринов, стреляя из винтовки, не давал шпионам выбраться из своего укрытия и уйти через границу. Вскоре подоспело подкрепление, нарушители сдались.
В 1948 году капитана Григория Бояринова направляют на учебу в Военный институт МГБ СССР. Он оканчивает его с отличием и остается на кафедре. Через несколько лет молодой преподаватель становится адъюнктом Военной академии имени М. В. Фрунзе, успешно защищает диссертацию.
Что же изучает Бояринов? То, что он узнал на практике и проверил в боевых условиях, - тактику партизанских действий.
Академическая газета «Фрунзевец» 14 ноября 1959 года так писала о кандидатской диссертации адъюнкта Бояринова: «Особый интерес и ценность работы заключается в том, что она - первая в области научного анализа методов ведения воспитательной работы в партизанских формированиях, принципов их организации, решаемых задач, методов их выполнения, средств, использовавшихся при ведении разведывательных и боевых действий, организации взаимодействия с регулярными войсками.
Глубокой разработке темы немало способствовало то, что сам диссертант участвовал в деятельности партизанских формирований в годы Великой Отечественной войны, что позволило ему полнее оценить успехи и неудачи отдельных операций, шире охватить круг проблем, связанных с организацией и ведением партизанской борьбы, прийти к интересным и обоснованным выводам».
После окончания адъюнктуры и защиты диссертации Григорий Иванович становится преподавателем Высшей краснознаменной школы имени Ф. Э. Дзержинского. Теперь у него есть все для успешной педагогической работы научные знания, богатый практический опыт.
18 лет проработал Бояринов в Высшей школе КГБ. За эти годы написаны многочисленные научные труды, он возглавил одну из спецкафедр школы. У него было много учеников. Именно из них сформировав первый отряд «Зенит» и возглавив его, он поехал в Афганистан. Вернулся в сентябре, а в декабре улетел снова. Мог ли он в том бою укрыться за броней БМП, войти во дворец не в первых рядах, не броситься в самое пекло? Наверное, мог. Но не отстал, не укрылся за броней. Его ученики гордились им. Было, конечно, и сожаление, и такое мнение: мол, лучше бы старику в огонь не соваться. Что ответить этим людям? Жизнь Бояринова лучший тому ответ. А еще поминальные стихи одного из бойцов: «Прощай, наставник и отец. Тебя мы будем помнить как героя!» Дай бог, чтобы эта память была долгой и светлой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});