– Кто? Какой охламон?
– Ну "милочка" твой? Все мозги тебе ерундой забил небось. Тычинками всякими.
– Не, он нормальный дядька, – Элен уселась поближе к Мареве. На столике напротив в гранёной вазе играло разливами красного мёда смородиновое варенье. Элен без спросу подтянула вазочку к себе, уплетая варенье, посматривала на сваху.
В открытое окно несмело заглядывал ветерок, пахло жасмином.
Марева молчала. Элен, облизываясь, собиралась с мыслями.
– Я влюбилась, – девушка опустила счастливые глаза.
– Что ты говоришь?! – Марева покачала головой. Наконец-то, давно пора. Может, баба в тебе проснётся…
– Ну вот, ты опять ругаешься.
– Не, это я так надеюсь на радость. Ещё чего расскажешь?
– Ой, давай расскажу! – Элен отставила пустую вазочку, глаза её сияли,; – Он подарил мне драгоценные бусы, платье к ним. Мы стали говорить друг другу "ты", и… – Элен стушевалась,:
– в общем, мы целовались.
Марева сползла с дивана, отряхнула ладошки, достала вишнёвочку. Налила себе, Элен:
– На дорогая. Чтоб вот как сейчас глаз у тебя горел, а из другого места прям чтоб пожар.
– Скажешь тоже, вечно ты про своё.
– Не про своё, а про твоё – Марева рассмеялась.
– Марева, мне спросить надо. Меня грызёт, убивает, ранит ревность к Армисии. Раз он со мной, зачем она здесь?
– Ой, прям убивает, ранит… Слова то какие. Точно, хрени всякой начиталась в книжках. – Марева и не думала утешать Элен.
– Армисия была до тебя, после тебя и останется. Ты жена, мать. Она любовница.
– То есть он будет с ней спать и после того, как женится на мне? – от удивления у Элен брови полезли на лоб.
– Ну, конечно, с ней. Не с Сеулом же. Армисия его давняя любовница, что тут такого?
– Не бывать этому. Или я или она.
– Ты чокнулась?
– Марева, у мужчины в норме одна женщина.
– Это кто тебе сказал? У мужчины всегда много женщин.
Жену бережёт, гуляет, лелеет, она рожает, он заботится. А другие под рукой, для надобностей, по настроению.
– Я так не хочу.
–А тебя кто-то спросил, Элен?
– Ладно, – Элен взяла себя в руки,: – В самом деле, что я веду себя как дурочка. Это я с Алонсо сама решу.
Элен попыталась отдышаться, прийти в себя. Ревность снова скрутила её до рези в животе, до удушья, до слабости в коленях.
Элен вспомнила ещё один вопрос:
– Марева, у меня случилась некрасивая история с сестрой Алонсо, со Стеллой.
– Знаю, знаю. Мне уже всё рассказали в подробностях.
– Кто?
– Оно тебе надо, кто? Ишь, любопытная.
Марева потянулась за трубкой.
– То, что ты врезала ей, так Стеллка заслужила, понимаю. Однако скажу: зря! Она баба злющая, не простит. Главное – ты себя не с лучшей стороны показала.
– Марева, о чём ты?! Эта шибанутая меня за волосы схватила.
– Вот покладости в тебе нету. Ну, схватила. И что?
Вот если бы ты разревелась или в обморок грохнулась, другое дело. Тогда бы Алонсо тебя защищал, бедненькую. Стеллка стала бы забиякой, он бы её наказал. А так ей уже дали сдачу. Всё. К ней вопросов нет. Вся ситуация: подрались две бабы.
– Я себя в обиду не дам.
– Откуда ты такая идиотка? Говорю тебе, женщину мужик защищает. Если бы ты расплакалась, он бы вечно перед тобой за сестру винился, – от напряжения Марева раскашлялась, замахала руками. Элен подала ей воды.
– Хитрой надо быть. Тут промолчала, там перетерпела. А
сама чужими ручками сдачу-то и смастерила. Помяни моё слово, Стеллка так и сделает.
– Да что же это! Тут не права, там не так сделала, – Элен расплакалась,: – я думала, ты меня защитишь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Марева погладила её по плечу.
– Да как тебя жалеть, если ты, коняка боевая, летишь, спешишь, ног не чуешь.
– Понимаешь, Марева. Стелла слишком явно меня ненавидит, – Элен вытерла слёзы, – она как будто что-то прячет за этой ненавистью ко мне.
Марева вздохнула. Она отлично знала, какие толстые жгуты интриг собираются под сводами замка. Но Элен ещё рано знать об этом. Простовата, прямолинейна, узнает лишнего, сама себе навредит.
– Ничего больше спросить, сказать не хочешь?
Элен услышала вопрос, но даже не поняла его. Она настолько провалилась в беспомощность! Это как это так, Армисия останется в любовницах, а Стелла ещё и в победительницах.
Элен хотела вспомнить про библиотеку, но вовремя прикусила язык. Они же с Сеулом договорились. Хотя ой, как хотелось спросить.
– Ну, тогда меня послушай. Скоро Алонсо вернётся. Беги, встречай.
Элен вопросительно уставилась на Мареву. Как это?
– Вот где не надо, ты шустрая. А где чуйку включить, так нету тебя! – Марева не на шутку рассердилась,:
– Иди, говорю, первая мужику появись на глаза. Или хочешь, чтоб Армисия тебя опередила. Элен, ты на войне!
– Да я и сама хотела, просто неудобно как-то. Один поцелуй, а я уже в глаза полезу?
– Ну, тогда снимай барахлишко и ползи в конурку, где раньше сидела. Проваливай с глаз моих! – Марева взбесилась: – Раз неудобно бабой быть среди баб. Ты боец или нет? Любишь его? Хочешь быть с ним? Решай, или с Армисией бой, или иди от драгов отбивайся.
Элен обиженно смотрела на Мареву. Чувствовала, что она права, но не понимала, как это уложить в собственной голове. Она стеснялась быть навязчивой, стеснялась проявлять инициативу.
–Элен, ты во многом не в курсе. Если Алонсо назовёт тебя своей, так я много чего расскажу. А чейчас сделай милость, послушай старую бабушку.
Марева подсела рядышком, понизила голос до шёпота.
– Алонсо ещё не назвал тебя своей. Не спал с тобой. Пока перед законом Армисия в приоритете.
– Почему?
– Ох, – Марева ласково постучала пальцем Элен по лбу,: – потому, что он наделяет её своим семенем, а она никак не понесёт. Не знаю почему. Вернее знаю, но это тебе рано знать.
Марева встала, выглянула за окно, за дверь. Стала говорить ещё тише.
– Драконы живут тысячу лет, быаает дольше. У них собственные, истинные жёны, драконши. Они рожают раз в жизни, поэтому для дракона клан – это всё.
Остальное время у них в спутницах земные жёны. И они рожают, но только мальчиков.
Если Совет Драконов одобряет такое рождение, человеческий мальчик имеет силу и бессмертие дракона, получает магическую защиту от смерти и становится лучшим правителем. А если не получает одобрения Совета, проживает обычную человеческую жизнь.
Элен сидела придавленная новостями.
– Как Алонсо объявит тебя женой, всё расскажу. А вот чтоб объявил, иди-ка, девочка, умойся и встреть уставшего мужика лаской да улыбкой. Понимаешь, о чём я?
– Да, Марева. Спасибо.
Я ведь и сама не могу удержаться, чтоб не броситься к нему…
– Ну, так кто неволит? Иди скорее.
Элен, окрылённая собственными чувствами, радостно помчалась на встречу с любимым.