Читать интересную книгу Священная земля - Барбара Вуд

— Тысяча чертей, — сказал он. — Ты считаешь, что от меня воняет? Ну, разумеется, женщина, ведь это аромат настоящего мужского пота. Зачем, по-твоему, нам парфюмерия? Вы дикари ничего в этом не смыслите, потому что уже привыкли к своим запахам.

Выйдя за ней из хижины, он увидел столпившихся у порога людей.

— О черт! Тут что, все голышом ходят?

Услышав его возглас, некоторые попятились, но, когда девушка быстро поговорила с ними на своем, похожем на скороговорку, языке, они заулыбались, а кое-кто даже засмеялся. Она тараторила, обращаясь к человеку с перьями в волосах, размахивая руками — совсем не похожа на дородных испанских барышень, которые обычно составляли ему компанию, думал незнакомец. Наконец человек в перьях кивнул в знак понимания и, ухмыльнувшись, взял гостя под руку и повел его прочь от толпы.

— Эй, куда идем? На костер? Вы что, дикари, хотите съесть меня?

Но это оказался не котел для варки, а всего лишь приземистая длинная травяная хижина, в которой стоял сильный жар и где голые мужчины сидели, потея и вдыхая дым, и потом соскабливали с себя выступившие на коже внутренние яды.

Он вышел из парильни очищенным, ощущая прилив свежих сил, облачившись в бриджи и рубашку, которые тоже прошли обработку дымом благовоний. И вдруг обнаружил, что девушка все это время дожидалась его у входа.

Теперь он поближе присмотрелся к ней, так как голова у него стала соображать намного лучше. Заглянув в ее умные глаза, он наконец осознал, что она сделала для него, и заговорил более сдержанным тоном:

— Господи, да вы — разумные существа. А наш капитан называл вас безмозглыми животными. Но благодаря уму и смекалке ты спасла меня. А я так и не сказал тебе спасибо. За это я прошу у тебя прощения. Очнувшись и поняв, что выжил, я мог думать лишь о тех негодяях, которые выкинули меня с корабля. Меня зовут дон Годфредо де Альварес. К вашим услугам. — Он поклонился. — Чем мне отблагодарить тебя?

В ее взгляде не отразилось ни капли понимания.

— Что ж, это будет забавно: не зная языка и без переводчика под боком. Как мне объяснить, что я благодарю тебя? И что мне в самом деле предложить тебе, кроме свой одежды, которую, должен заметить, ты уже однажды с меня стащила!

Внезапно он обратил внимание, что она все время поглядывает в одну и ту же точку, а люди в собравшейся толпе указывают пальцами и что-то бормочут. Его очки!

Когда он снял их с переносицы, все племя дружно ахнуло. Некоторые в страхе убежали.

— Постойте, — сказал он. — Здесь нечего бояться. — Он протянул их девушке, и она отшатнулась от него с выражением ужаса на лице. Он водрузил их обратно на нос. — Я купил их у мастера-оптика в Амстердаме. Пройдоха содрал с меня кучу денег. Но без них я не могу ни писать, ни читать мои любимые книги.

Мужчина с перьями на голове, в котором Годфредо признал вождя, выступил вперед и задал вопрос, указывая на его руку. Годфредо нахмурился, потом, поняв о чем он спрашивает, ответил:

— Это кольцо, серебряное. — Но, когда он хотел показать его вождю, тот попятился. Что заставило Годфредо по-иному взглянуть на травяные юбки и звериные шкуры, бусы из раковин и птичьих костей и копья с каменными наконечниками. — Вы не знаете, что такое металл? — удивленно спросил он.

Годфредо совсем недавно вернулся с юга, из Новой Испании, где покоренные ацтеки ковали железо, ткали полотно, строили огромные каменные пирамиды и храмы, изготавливали бумагу, жили по сложному календарю, умели писать, и у них были даже свои школы и университеты. Тем не менее их северные соседи разительно от них отличались. Почему, гадал сбитый с толку Годфредо, Господь оградил этих людей от знаний? Была ли такая невинность божьим благословением или проклятьем всевышнего?

Он снова погрузился в размышления, разглядывая индианку с голой грудью, которая не сводила с него ясных черных глаз. Тысяча чертей, подумал он. Все это походило на сон.

Но запах моря, крики чаек и горькие воспоминания о том, что он оказался за бортом из-за обыкновенной сыпи, были настоящими.

— А ведь у них остались все мои вещи, — он выругался сквозь зубы. — Мои книги и рукописи, золото и лучшие наряды. Мерзавцы бросили меня в море в одежде, испугавшись старого поверья, что, выкинув за борт голого человека, можно навлечь проклятье на корабль.

В этот момент Годфредо про себя поклялся святой кровью Иисуса и Сантьяго, что, когда он сядет на следующий проходящий корабль и вернется в Новую Испанию, Кабрильо и его ничтожная команда пожалеют о том, что матери произвели их на свет.

Толпа собралась на пляже, наблюдая за нелепым поведением чужака. Мужчины уселись на землю и делали ставки на то, кто угадает, чем он занимался, — одни полагали, что он строит хижину, другие говорили — каноэ. Дети бегали за иноземцем, пока он бродил по берегу, собирая деревяшки и водоросли, выброшенные морем, и возвращался к деревне, чтобы притащить оттуда высушенные ветки дуба. Женщины принесли корзины, расселись и принялись за плетение, поглядывая, как человек по имени Годфредо кряхтел и пыжился, сооружая нечто непонятное. Марими тоже наблюдала. Она одна знала, что он делал. И лишь она ощущала его боль. Его изгнало собственное племя, так же как много поколений назад изгнали Первую Мать. Как, наверное, страдало его сердце, как одиноко было его душе! Оказаться отрезанным от народа, от преданий, от своих предков! Она молилась, чтобы его план сработал, чтобы люди заметили костер, вернулись за ним и забрали домой.

Каждый день Годфредо спускался на пляж, где аккуратно сооружал холм из деревяшек и травы, защищая его от влаги шкурами и пальмовыми листьями. Потом он часами стоял, вглядываясь в горизонт в надежде увидеть корабль, зажечь огонь и отправить им дымовой сигнал, как испокон веков поступали все жертвы кораблекрушений. Но после спасения он собирался отомстить, ибо сердце дона Годфредо де Альвареса было наполнено не печалью или скорбью, как думала Марими, а яростью, чистой и страшной, и решимостью заставить ублюдков заплатить за каждый час, проведенный им в этом месте.

Пока же у него не оставалось другого выбора, кроме как жить среди индейцев.

Ему выделили отдельную хижину, круглое жилище из веток и травы с отверстием для дыма в крыше. И так, дожидаясь появления корабля, Годфредо старался узнать все, что можно, об этих людях, потому что именно ради этого он покинул Испанию и могилы жены и детей — чтобы путешествовать по свету и увидеть новые земли, на которые еще не ступала нога европейца.

С помощью жестов и рисунков на песке им с Марими удавалось вести незамысловатые беседы, и со временем Годфредо разучил язык топаа, а Марими испанский. Он узнал, что она носит несколько званий: Хранительница Священной Пещеры; Повелительница Трав и Хранительница Ядов; а еще Читающая Звезды, чем она занималась при рождении детей, чтобы предсказать будущее младенца и выбрать для него имя. Также ему стало известно, что ей запрещено выходить замуж, ибо считается, что, вступив в половую связь с мужчиной, она лишится магических способностей, к тому же из-за этого могла заболеть и умереть не только она сама, но и все племя.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});