Читать интересную книгу Красная карточка - Алексей Макеев

Это была обыкновенная «девятка», даже не очень хорошо сохранившаяся. Видимо, ее хозяин не предполагал, что ему придется участвовать на ней в ночных гонках. Но теперь ему просто некуда было деваться, и он тоже старался вовсю.

Вначале Гуров попытался связаться по мобильному с дежурной частью, но тут «девятка» начала закладывать такие крутые виражи по ночным переулкам, а Крячко с такой старательностью стал повторять все эти маневры, что у Гурова появилось ощущение, будто им зарядили центрифугу, на которой испытывают космонавтов. Мобильник выпал у него из рук и закатился куда-то под сиденье, а самого его начало так швырять по салону, что он был озабочен единственной мыслью – как бы не разбить голову о какой-нибудь твердый угол. Намертво уцепившись за пластиковую ручку, Гуров поинтересовался, долго ли Крячко намерен проводить над ними эксперименты.

– Разумнее остановиться, – сказал он, – и дать ориентировку дорожным постам. Его мигом тормознут.

– Ага! Остановиться! – не отводя глаз от асфальта, прокричал в ответ Крячко. – А он тоже остановится и уйдет проходными дворами! Нет, Лева, я битый! Лучше уж потерпеть, чтобы потом не было больно… за бесцельно прожитые годы…

Как назло, навстречу им не попалось ни одного поста ГИБДД, ни одного милиционера. Возможно, беглец специально выбирал такой маршрут. А возможно, ему просто везло.

Машины он не жалел, безбожно срезал углы, опрокидывал мусорные баки, где было можно – проскакивал сквозь кусты. Но все же на такой скорости и в таком цейтноте он не мог не допустить ошибку, и он ее допустил.

Правда, ни Крячко, ни Гурову, ни Сорокину от этого легче не стало, потому что события развивались настолько быстро, что полковник Крячко повторил ту же самую ошибку, еще и усугубив ее, потому что скорость у него была выше.

А произошло следующее – на одном из поворотов «девятка» нырнула в переулок, где велись дорожные работы. Асфальт во многих местах был вскрыт, посреди мостовой стоял массивный ручной каток, лежали кучи гравия, дорожная плитка и еще много всякой всячины, малопригодной, чтобы по ней ездить. Участок был обнесен чисто символическим ограждением и уставлен со всех сторон предостерегающими знаками. Однако сейчас ни у кого не было времени обращать внимание на знаки.

«Девятка» влетела в переулок, сшибла с ходу парочку знаков, похожих на речные бакены, нырнула в полуметровую выбоину, с треском выпрыгнула из нее и пошла юзом поперек мостовой, взрывая кучи гравия, а потом врезалась в пирамиду, сложенную из толстой каменной плитки, и перевернулась.

Крячко гнал гуровский «Пежо» и уже висел на хвосте у «девятки», торжествуя победу, а потому даже не сразу понял, что произошло. Он тоже повернул машину в темный переулок, сшиб еще парочку запрещающих знаков, ухнул передними колесами в яму и потерял управление. Дальше все происходило без его участия. «Пежо», скрежеща корпусом, самостоятельно выбрался из ямы, но только для того, чтобы шарахнуться влево и, завертевшись волчком, мягко лечь набок в кучу песка у бордюра.

Гуров рухнул при этом на Сорокина и основательно прижал его к левой дверце, которую теперь со всем основанием можно было назвать нижней дверцей. Он и сам пострадал, ударившись обо что-то головой так сильно, что искры из глаз посыпались.

Несколько секунд в машине царило безмолвие. Все приходили в себя. Потом где-то под рулем заворочался Крячко и спросил придирчивым тоном:

– Ну и что это было?

– Ты меня спрашиваешь? – сердито отозвался Гуров. – Или свою совесть?

– Крутые в таких случаях говорят – попал на бабки, товарищ полковник! – не без юмора доложил из-под Гурова Сорокин. – Тачке теперь капитальный ремонт требуется!

– Эта колымага и так на ладан уже дышала, – неуверенно пробормотал Крячко. – Да и вообще, чего об этом говорить – преступник уходит!

Он принялся выбираться из поврежденной машины. Гуров опередил его, потому что находился в более выгодном положении, и помог вылезти Сорокину. Они спрыгнули на разбитую мостовую и тут, к своей радости, услышали в отдалении милицейскую сирену. По-видимому, их лихие маневры по ночным улицам все-таки не прошли незамеченными.

Но преступник и тут опередил их. Они успели только заметить, как он, приволакивая ногу, скрывается в ближайшей подворотне.

– Давай, Сорокин! Ты молодой – дуй в обход! Перехватишь его, если он через двор уходить надумал. А мы с полковником попробуем его на тебя выгнать.

Сорокин кивнул и во всю прыть помчался на другую сторону улицы, перепрыгивая через колдобины на тротуаре. А Гуров и Крячко побежали следом за преступником, который не мог еще уйти далеко.

– Он вооружен? – спросил на бегу Крячко.

– На манер лесного разбойника, – ответил Гуров. – Кистень у него. А что еще – скоро узнаем. Давай, заходи слева, а я справа. Он где-то рядом должен быть. Слышишь, затих?

Действительно, топот каблуков, отчетливо разносившийся в ночной тишине, вдруг затих. По-видимому, преступник затаился где-то, чтобы оценить обстановку и решить, что делать дальше. В этом районе практически все подъезды были оборудованы домофонами, поэтому можно было не беспокоиться, что беглец скроется в одном из них. Это упрощало поиски, но между домами было полно темных местечек, где мог отсидеться не один человек, и нужно было побыстрее разбираться с ними, потому что вой милицейской сирены приближался, и он непременно должен был спугнуть преступника.

В какой-то момент Гурову показалось, что возле одного дома в палисаднике перед окнами мелькнула тень. Он побежал туда, не особенно скрываясь – нервы у бандита были сейчас на пределе, и любая мелочь могла заставить его дрогнуть и обратиться в бегство.

Так и вышло. Но прежде чем убежать, преступник выстрелил из-за кустов в Гурова.

«Вот так попали, на ровном месте да мордой об асфальт! – подумал Гуров, действительно укладываясь лицом вниз на асфальт. – Хорошо же этот негодяй затарился! Кистень, «пушка»… Брать его надо – кровь из носу!»

Милицейская машина завывала уже совсем близко. Бандит понял, что ждать больше нечего, и, выпалив еще раз для острастки, ринулся, пригнувшись за кустами, к выходу со двора. Гуров вскочил и, тоже пригибаясь, помчался за ним следом. Краем глаза он видел, как наперерез бандиту бежит Крячко. У преступника было только две возможности – или бежать на улицу, где завывала сирена, или вступить в схватку с преследователями. Неизвестно, что бы он выбрал, но тут полковник Крячко выстрелил в воздух и тем развеял сомнения бандита. Он бросился в темноту подворотни.

Но там навстречу ему двинулся Сорокин. Гуров его еще не видел, но услышал его зычный крик:

– Стоять! Милиция!

Выражаясь военным языком, беглец оказался в котле. Но он решил эту проблему с удивительной простотой. Не сбавляя скорости, он вытянул руку и на бегу расстрелял все патроны, которые оставались в магазине. В гулкой тишине подворотни это прозвучало как канонада.

Гуров услышал, как вскрикнул Сорокин, и прибавил шагу. Они влетели в подворотню одновременно с Крячко. Сорокин лежал на земле, силясь подняться, но каждый раз, опираясь на локоть, он шипел от боли и снова бессильно опускался на асфальт. Гуров и Крячко остановились и наклонились к нему.

– В живот клюнуло! – с виноватой гримасой пробормотал Сорокин. – И этот гад ствол мой забрал. Вот зараза! Голова кружится…

– Держись, лейтенант! – ободряюще сказал Крячко, деловито щупая у раненого пульс. – Сейчас мы тебя в больницу… Заштопают, будешь как новенький…

Он уже доставал из кармана мобильник.

Гуров побежал дальше. Когда он выскочил на тротуар, преступник уже достиг противоположной стороны улицы. Патрульная машина с мигалкой, предостерегающе сигналя, выворачивала из-за угла. В машине заметили подозрительного человека и намеревались включиться в погоню. Бандит, который все поставил на карту, без колебаний дважды выстрелил по машине. Взвизгнув тормозами, она остановилась. Мотор заглох.

«Растяпы! – выругался про себя Гуров. – Пуганая ворона куста боится. Шевелитесь, менты, черт бы вас подрал!»

Сам он упрямо продолжал бежать за улепетывающим бандитом, хотя возраст давал о себе знать, и преимущество в скорости было явно не на стороне Гурова.

Менты, сидевшие в машине, видимо, устыдились своей нерешительности, завели мотор и собирались наконец закончить поворот. Но тут произошла одна из тех нелепых случайностей, которые слишком часто губят добрые начинания.

Он выскочил словно ниоткуда – черный, расцвеченный огнями, как рождественская елка, навороченный джип с веселой компанией внутри. Он промчался через ночной перекресток на бешеной скорости, а из его чрева бухало так, будто то был не автомобиль, а машина, забивающая сваи. Акустическая система в машине была отменного качества. Вряд ли водитель мог что-то слышать среди такого грохота, да и видел он, наверное, немного, потому что, почти не сбавляя скорости, врезался в милицейскую машину и развернул ее поперек мостовой, смяв левое переднее крыло и дверцу. Сам он при этом вильнул влево, едва не сбив с ног Гурова, со свистом пересек проезжую часть и врезался в фонарный столб. Посыпались стекла.