— Ладно уж…
Поерзав на сиденье, Лиз прильнула к его руке, и Бобби немного погодя обнял ее за плечи.
— Вчера ночью кое-что произошло… и сегодня, кажется, тоже. Мне это совсем не нравится.
— Ну так расскажи!
На долю секунды она почувствовала раздражение от необходимости открыться — ведь между ними существовал определенный негласный уговор. Но потом сомнения исчезли: это же был родной Бобби. Лиз все ему рассказала: про сон и кровь на снегу, про гнавшееся за ней чудовище и попытки разговора с мамой. Наконец самое сложное — следы на горле. Сейчас Бобби посмотрит и решит, что у нее действительно что-то с головой. Но все обошлось. Он был, пожалуй, единственным, кто беспокоился и хотел верить ей. Лиз раскрыла перед ним все тайны, кроме слов Сюзан: «Ты! Это должна была быть ты!»
Едва касаясь, он провел кончиками пальцев по ее шее, отчего Лиз ощутила неимоверный покой и безопасность. Когда Бобби так делал, она ясно понимала: в один прекрасный день он станет врачом.
— Это просто безумие!
— Так… здесь больно?
— Нет. С утра они были гораздо ярче, но ты ведь разглядел следы пальцев. Говорю же, это безумие — от начала до конца! Или я сошла с ума.
— А ты не могла во сне расчесать? — спросил Бобби, убрав руку и смотря на Лиз.
— Не знаю, наверно… надеюсь.
— М-да. Но все-таки тебе кажется, что это Сюзан сделала, войдя в твой сон.
В темноте Лиз не видела выражения его лица. Только горящий взгляд. Она кивнула.
— Сюзан и раньше мне снилась. Только теперь сны стали гораздо реальнее. Прошлой ночью все было как наяву, а сегодня… я уверена, в лесу кто-то был! Может, оно осталось после кошмара… или животное какое, или… Сюзан? Не знаю! Но меня что-то преследовало.
Бобби сидел молча. Переваривал информацию или мысленно подбирал ей размер смирительной рубашки? Ладно, Лиз, сказала она себе, больше оптимизма.
— В детстве мы часто играли в «запоминалки». Знаешь, когда карты лежат перевернутые. Так вот Сюзан могла без единого пропуска хода подобрать пару каждой карте!.. А сейчас она стала еще сильнее, и я боюсь, что в следующий раз мой кошмар войдет в жизнь или… еще хуже, я вообще не проснусь.
— Но тогда почему ты хочешь видеть ее?
Лиз посмотрела в окно. Дождь стучал по крыше машины, словно кто-то рвался к ним внутрь.
— Мне надо знать. — Она вздохнула. — Жаль, Сюзан меня сейчас ненавидит… а ведь когда-то мы ладили. В детстве. Я любила ее… и до сих пор люблю.
— Лиз, она больна, — тихо сказал Бобби. — Что бы там ни происходило, факт остается фактом. И ты ни в чем не виновата.
— Наверно… А тебе она когда-нибудь снилась?
— Да. Мои сны тоже страшные.
Такого ответа Лиз не ожидала. Это же Бобби — счастливый семейный человек, играющий по воскресным вечерам с родными в «Монополию».
— Я не знала…
— Понимаешь, я боялся, что тебя это расстроит.
— Ну, вообще-то так и есть. Я даже зла на нее! И что там в твоих снах?
— Ой, забыл уже, — ответил Бобби. — Помню только Сюзан.
Лиз дотронулась до горла.
— Ты чувствуешь, как все изменилось после закрытия фабрики?
— Да.
— Я очень боюсь…
Он обвил ее рукой.
— Я тоже.
— Значит, ты веришь мне?..
— Конечно. Не знаю, заметно ли, но это так.
Закрыв глаза, Лиз судорожно сглотнула. Они сидели, слушая, как дождь барабанит по ветровому стеклу.
— Господи, хоть бы мы жили не в Бедфорде…
Бобби мягко толкнул ее локтем.
— Эй, не раскисай! В колледж совсем скоро. Будем приезжать домой только на Рождество и есть пиццу три раза в день! Здорово!
Ком в горле растаял, вырвавшись наружу смехом и всхрапывающим звуком.
— Фу, гадость какая, — поморщился Бобби.
— Ну… я по крайней мере не ем прошлогодние шоколадные печенья, завалявшиеся в «бардачке», Бобби Фулбрайт.
Он улыбнулся, и оба рассмеялись, чувствуя заметное облегчение.
— Я тебе еще нравлюсь?.. — робко спросила Лиз.
— Я люблю тебя!
Впервые он признался ей… Лиз стало так хорошо, что на мгновение она забыла обо всех неприятностях.
— И я тебя люблю, Бобби…
Поездку к Сюзан отложили, переместившись на заднее сиденье. После секса Бобби закурил вторую за вечер «Лаки», шепча всякую чепуху с французским акцентом.
* * *
Южная часть города, где жила Сюзан, пахла фабрикой. Вонь пропитала деревья, воду и даже грязь на дорогах, пробралась в дома, и жителям, подумала Лиз, наверняка приходилось отскабливать серу с кожи.
Остановившись у старого, полуразваленного дома, они вылезли из машины. Ставни скрипели на ветру, подъездная аллея была исписана граффити, которые Лиз не могла разобрать в темноте. Она позвонила в парадную дверь. Бобби в этот момент отчаянно боролся с вывернувшимся наизнанку зонтом, но так и не добился результата, и оба промокли до нитки. Увидев, что Лиз трясется от страха, он начал ее успокаивать:
— Все в порядке, не бойся!
Медленно кивнув, она повернула ручку. Дверь открылась. Войдя в маленький коридор, где смердело тухлыми яйцами, они оказались у подножия узкой деревянной лестницы. В темноте Лиз разглядела чей-то силуэт — фигуру сидевшего на полу человека.
— Сюз? — позвала она. Ответа не последовало.
Бобби включил фонарик. Луч света скользнул по ступеням. Лиз в ужасе вскрикнула, и он тут же потащил ее обратно на улицу.
Вернувшись в дом, они увидели ту же картину: на полу голая женщина, прислоненная спиной к ступеням. Повсюду кровь. Глаза открыты, но пусты.
Лиз посмотрела под ноги. Увидев, что стоит в луже крови, она отскочила, оставив на полу две красные дорожки.
— Боже… — Она заметалась, вытирая кеды о стены и ступени. Кровавых следов становилось все больше. — Нет!..
Лиз резко двигалась, бросаясь из стороны в сторону. Она закрыла лицо руками.
— Нет! Хватит!!!
Кто-то схватил ее… Монстр из леса?! Отец? Сюзан!!!
Она закричала. Послышалась чья-то речь, но она не разбирала слов. Бобби. Его губы шевелились. Он несколько раз что-то повторил.
— Я нащупал пульс на внутренней стороне бедра, — сказал он. — Жива.
Кинувшись прочь, Лиз распахнула дверь, и ее стошнило брокколи, которым она поужинала, и десертным печеньем. Бобби взял ее за плечи.
— Надо «скорую» вызвать. Умеешь делать искусственное дыхание? Она не дышит.
Лиз не отвечала, и парень встряхнул ее.
— Искусственное дыхание, Лиз!!! — Она молчала. — Так, я — наверх, звонить.
Перепрыгнув через Сюзан, Бобби помчался по лестнице.
Лиз взглянула на сестру. Кровь ручьями текла по ее лицу — такой же сестра была в ее сне. Коридор вдруг озарился ярким светом, и Лиз услышала тихое жужжание. Она приподняла руку над щекой сестры, хотела дотронуться до нее и… не смогла. Взгляд Сюзан был пустым, глаза не моргали, кровь растеклась по полу, но Лиз по-прежнему чувствовала слежку…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});