В Талмуде сказано, что мужчина вправе дать женщине развод из-за подгоревшего завтрака. Комментаторы поясняют: если людям приходит в голову развестись из-за такого пустяка, значит, брак их давно уже потерял всякий смысл. Но если развод возможен, значит, права женщины необходимо защитить, она не может быть просто выброшена на улицу. Надо сказать, что в еврейском мире никогда не злоупотребляли разводами, разводы не правило, но исключение. Идеалом был и остается единый и нерушимый брак в любви. Троекратное кружение невесты вокруг жениха означает три обручения: до рождения (ибо они были созданы друг для друга), здесь и сейчас и в будущем мире. Представление о браке, не оставляющее место разводу.
После зачитывания ктубы произносятся семь благословений. В этих благословениях отношения двух любящих («нежно любящих») людей, создание новой семьи помещаются в широкий контекст предстояния перед Всевышним, творения мира, создания человека, в контекст большой исторической перспективы. Праздник этих двоих, стоящих сейчас под хупой, становится таким образом праздником всего народа, всей Вселенной, праздником Самого Всевышнего.
Вот два последних благословения:
«Дай же радость нежно любящим,
Как радовал Ты в древности в Райском Саду Сотворенного Тобой.
Благословен Ты, Господи, Радующий жениха и невесту.
Благословен Ты, Господи, Боже наш, Царь Вселенной,
Сотворивший веселье и радость,
Жениха и невесту,
Ликование, пение,
Торжество и блаженство;
Любовь и братство,
И мир, и дружбу!
Господи, Боже наш, да зазвучат вскоре
В городах Иудеи и на улицах Иерусалима
Голос радости и голос веселья,
Голос жениха и голос невесты,
Ликующий голос из-под хупы
И песни пирующих юношей.
Благословен Ты, Господи,
Радующий жениха с невестой!»
Гурские хасиды справили в Иерусалиме в 2007 году одну их самых широких свадеб в истории — 50 тысяч гостей. Фото AP/FOTOLINK
Сотворивший небо и землю приходит на свадьбу, чтобы порадовать жениха и невесту.
Жених и невеста пьют вино из того же самого бокала, что и в начале церемонии, — символ их жизненного единства, любви, готовности так же пить вместе чашу радости, горя, совместных трудов и забот. После чего жених разбивает бокал ногой в знак памяти и скорби о разрушенном Храме.
Теперь они стали мужем и женой. Все поздравляют их.
Потом молодые уединяются минут на десять в закрытой комнате. Это уединение — символ их интимной близости. Им есть что сказать друг другу. Принято, чтобы муж угостил жену чем-нибудь вкусным. В ктубе он обязуется кормить жену, и вот не откладывая в долгий ящик приступает к выполнению своих обязательств.
А затем начинаются пир и веселье, размах которых производит на человека со стороны сильное впечатление. Обыкновенно свадьбы очень многолюдны — десятки, а то и сотни гостей. На ортодоксальных церемониях мужчины и женщины пируют отдельно. Хасидские танцы полны не только искрометного веселья, но и религиозного энтузиазма, так что танцуют буквально до упаду. Новоиспеченного мужа сажают на плечи или на стул (как бы на трон), поднимают и пляшут вместе с ним.
Празднование продолжается целую неделю. В сущности, не так уж много, ведь впереди у молодых целая жизнь.
Михаил Горелик
Правильная пища
Среди 365 запретов, охватывающих все стороны жизни благочестивых евреев, добрая половина относится к пище. Вся их совокупность именуется коротким, но емким словом «кашрут» (на идише «кошер»), означающим «пригодность». Чтобы еда стала кошерной, необходимо не только строго соблюдать правила выбора продуктов, способы их приготовления и запрет собирать урожай в каждый седьмой год от начала завоевания евреями Ханаана, но также учитывать и то, что приготовлена она должна быть иудеями. Фото вверху ALAMY/PHOTAS
Пригодной» считается только та пища, которая отвечает предписаниям Торы (Второзаконие, 14:3 — 20) 3500-летней давности. Они гласят: «Не ешь никакой мерзости. Вот скот, который вам можно есть: волы, овцы, козы, олень и серна, и буйвол, и лань, и зубр, и орикс, и камелопард. Всякий скот, у которого раздвоены копыта и на обоих копытах глубокий разрез, и который скот жует жвачку, тот ешьте; только сих не ешьте из жующих жвачку и имеющих раздвоенные копыта с глубоким разрезом: верблюда, зайца и тушканчика, потому что хотя они жуют жвачку, но копыта у них не раздвоены: нечисты они для вас; и свиньи, потому что копыта у нее раздвоены, но не жует жвачки: нечиста она для вас». Тут ясно все, кроме камелопарда — этим экзотическим словом называется обычный жираф, которого в старину считали мифическим зверем, помесью верблюда и пантеры (отсюда и название). Зубр, конечно, никакой не зубр, а дикий бык, орикс — крупная антилопа, жившая прежде на Ближнем Востоке.
Далее Писание переходит к водной стихии: «Из всех животных, которые в воде, ешьте всех, у которых есть перья (плавники) и чешуя; а всех тех, у которых нет перьев и чешуи, не ешьте: нечисто это для вас». Таким образом, крабы, креветки или устрицы на столе у верующего еврея появиться не могут ни под каким соусом. Не забыты во Второзаконии и птицы: «Всякую птицу чистую ешьте; но сих не должно вам есть из них: орла, грифа и морского орла, и коршуна, и сокола, и кречета с породою их, и всякого ворона с породою его, и страуса, и совы, и чайки, и ястреба с породою его, и филина, и ибиса, и лебедя, и пеликана, и сипа, и рыболова, и цапли, и зуя с породою его, и удода, и нетопыря». Сюда входят далеко не все известные птицы, но по традиции евреи (как, впрочем, и большинство других народов) включают в свой рацион только мясо кур, уток, гусей, индеек и еще голубей. Однозначно запрещено есть пресмыкающихся и других «ползучих тварей» (шерец), кроме четырех видов пустынной саранчи. Важная деталь: нечисты не только сами животные, но и все, что от них исходит. Поэтому евреи едят только красную икру. У осетра нет чешуи, значит, он запрещен и соответственно черная икра тоже. Нельзя есть и яйца нечистых птиц (например, страуса), а также яйца, в которых началось развитие птенцов. Существует лишь одно исключение: не только разрешен, но и рекомендован для питания мед некошерных пчел.
Шойхет, или резник, обязан быть глубоко религиозным человеком, хорошо знающим законы шхиты, предписывающие забивать животное так, чтобы принести ему наименьшие страдания и удалить максимальное количество крови. Фото NATHAN BENN/CORBIS/RPG
В двойном размере
Там же, в книге Второзакония, содержится категорическое предписание: «Не вари ягненка в молоке матери его». Из этого был выведен самый строгий запрет кашрута — на одновременное употребление мясных и молочных продуктов. Временной интервал между приемом мясной и молочной пищи должен составлять не менее шести часов, между молочной и мясной — два часа. Более того, мыть продукты и чистить посуду, в которой готовились мясные и молочные блюда, нужно в разных раковинах, есть их — из разной посуды, и даже хранить ее положено в разных шкафах (или холодильниках), чтобы они не соприкоснулись друг с другом даже случайно. Раньше в богатых домах для этих целей заводили две кухни.
Все остальные продукты называют «парве» (в переводе — «нейтральный»), их можно есть и с мясным, и с молочным. Обычно продукты, обозначенные как парве, являются продуктами растительного происхождения, исключение составляет рыба, которую запрещено употреблять в пищу одновременно с мясом.
Категорически запрещено употребление в пищу крови: «Только крепись, чтобы не употреблять в пищу кровь, ибо кровь — это душа: так не ешь душу вместе с плотью». Верующие евреи едят мясо, из которого удалена вся кровь до последней капли, поэтому животных забивают по строго определенным правилам (шхита). Этим занимается резник (шойхет) — один из главных людей в традиционной еврейской общине. Только он умеет заточить нож до остроты бритвенного лезвия и точным ударом рассечь животному нужные жилы. Шойхет не меньше года учится на специальных курсах, после чего получает диплом с подписью раввина. Только на постановку руки при заточке ножа уходит от 80 до 100 часов учебного времени. Для шхиты используется нож особой формы — халаф, остроту которого шойхет каждый раз проверяет ногтем. Если он находит малейшую зазубрину, нож заменяется другим. Такая острота нужна как для того, чтобы не причинять животному лишних мучений, так и для того, чтобы вытекающая из жил кровь не успела просочиться в плоть и сделать мясо некошерным.