Читать интересную книгу Командиры Третьего Рейха - Джин Мюллер

По всей вероятности, Паулюс шутил. Но Зейдлитц принял его всерьез и возразил гессенцу: «Это утопия! Как я могу прорываться, имея только часть армии? Чтобы прорыв был успешным, армия должна действовать как единое целое.».[99] Он снова принялся убеждать Паулюса действовать по собственной инициативе, но командующий 6-й армией опять отказался.

Тем временем Герман Геринг спокойно заверил Гитлера в том, что он сможет снабжать 6-ю армию с воздуха. Генерал Люфтваффе Мартин Фибих и барон фон Рихтгофен, два командующих Люфтваффе, задействованные в этой операции, уже высказали свое мнение на сей счет, заявив, что это невозможно. Рейхсмаршал их не поддержал. Генерал Курт Цейтцлер, который только что сменил Гальдера на посту начальника генерального штаба сухопутных войск, прямо в лицо сказал Герингу, что тот лжец. Но Гитлер поддержал «толстого Германа», поскольку хотел верить, что поставки всего необходимого по воздуху осуществимы. Реакция Артура Шмидта была аналогичной. «Это должно быть исполнено! — воскликнул он, обращаясь к Пикерту и Готу. Армия могла бы помочь в этом, — добавил он, — съев сначала своих лошадей, чтобы у Люфтваффе было время для организации операции по снабжению».[100] Мягкий Паулюс согласился с начальником штаба.

Решение не сдавать Сталинград и начать осуществление снабжения 6-й армии по воздуху означало для нее начало конца. Армии грозило полное уничтожение. Спасти ее мог только командующий, отважившийся бы действовать по собственному усмотрению.

27 ноября в штабе армии состоялось совещание командиров корпусов с Фридрихом Паулюсом и начальником его штаба. Все они, как один, настаивали на отведении армии, невзирая на приказы Гитлера. Зейдлитц настоятельно рекомендовал Паулюсу «идти курсом Льва», ссылаясь на генерала Карла фон Литцманна, который при аналогичных обстоятельствах во время первой мировой войны пошел на прорыв вопреки приказам, чем спас от русского плена все свое соединение. Однорукий генерал Ханс Хюбе, недавно ставший командиром VIII корпуса, любимец фюрера, воскликнул: «Прорыв — наш единственный шанс!» «Мы не можем оставаться здесь и ждать смерти!» — поддержал его Карл Штрекер. Генерал Гейтц, командир VIII корпуса, тоже призвал к немедленному прорыву, чего бы это ни стоило. Генерал Эрвин Йенеке, личный друг Паулюса, сменивший Швельдера на посту командующего IV корпусом, призвал на помощь память об учителе Паулюса. «Рейхенау начал бы пробиваться, отбросив все сомнения», — сказал он. «Я не Рейхенау», — возразил Паулюс.[101]

Йенеке приложил все усилия, чтобы надавить на старого друга и спасти армию. Вдруг Зейдлитц объявил, что уже приказал LI корпусу уничтожить все снаряжение, которое в долгом марше будет служить помехой. Он первым подал пример, предав огню все, кроме военной формы, что была на нем. Все командиры корпусов с жаром выразили свое одобрение. Даже те из них, которые считались ярыми сторонниками нацизма, призывали к прорыву, вопреки приказам Гитлера. К сожалению, последнее слово оставалось за Шмидтом. «Мы должны подчиниться», — сказал он, «Я подчиняюсь», — отозвался Паулюс.

В конце ноября оберст Динглер, офицер 1а 3-й моторизованной дивизии, также предложил Паулюсу пойти на прорыв. Тот ответил: «Я считаю, что вы как солдат должны выполнять приказы фюрера. Точно так же и фюрер как мой непосредственный начальник может ждать от меня исполнения его приказов».[102]

Но Вальтер фон Зейдлитц-Курцбах даже сейчас отказывался смириться с фатальным решением Гитлера. Он обратился к барону фон Вейхсу, командующему группой армий, отдать приказ о прорыве. «Бездействовать, — говорил он в своем сообщении командующему группой армий «В», — в такой ситуации с военной точки зрения преступно. Это преступно и по отношения к германскому народу».[103]

Генерал-оберст фон Вейхс ответа не дал. И 6-я армия не сдвинулась с места.

* * *

Офицеры, встречавшие Паулюса в тот период, испытывали к нему чувство сострадания, поскольку он взвалил на свои плечи ношу, которую был не в силах вынести. Заново переживавший приступы дизентерии, которой заразился во время первой мировой войны, он, кроме того, заработал нервный тик. Все же Паулюс продолжал верить в гений своего фюрера. 30 ноября его преданность была вознаграждена. Гитлер произвел его в генерал-оберсты. В свою очередь Паулюс рекомендовал произвести Артура Шмидта в генерал-лейтенанты. Этот чин тот получил 17 января 1943 года.[104]

* * *

В конце ноября командование операциями в южном секторе Восточного фронта взял на себя талантливый полководец, фельдмаршал Эрих фон Манштейн, командующий группой армий «Дон». Несмотря на превосходящие силы противника, в самый разгар русской зимы он отправил в район Сталинграда LVII танковый корпус, который остановился в 40 милях от Сталинградского котла, и 20 ноября наладил переправу через реку Мышкова. Но поскольку продвигаться дальше он не мог, то отправил в Сталинград своего 1с, майора Георга Эйсмана, чтобы тот убедил Паулюса пойти на прорыв. На этот раз даже Гитлер дал негласное одобрение.

К этому времени стало ясно, что воздушный мост потерпел крах. Все лошади, собаки, кошки, а также нерасторопные крысы в Сталинграде были уже съедены. Из 270 000 человек, попавших в котел, только 40 000 могли еще активно сражаться. Большей части немецких солдат приходилось спать в воронках, оставленных бомбами, или прямо на мерзлой земле, поскольку бункеры не смогли вместить даже одну их треть. В городе совершенно не осталось горючих материалов (все деревянные строения были давно сожжены), и тысячи людей замерзли до смерти, а десятки тысяч страдали от обморожений. На 7 декабря дневной рацион состоял из одной буханки черствого хлеба на пятерых. Но потом и этого не стало. «Солдаты больше не ищут спасения от русских снарядов, — написал один из них. — У них нет сил ходить, бежать или прятаться».[105] Но и теперь Паулюс отказывался от прорыва, пока не будет организовано снабжение. Он подсчитал, что имевшегося в его распоряжении горючего хватит только на 18 миль и ни на милю больше. Передовым отрядам Манштейна следовало продвинуться вперед еще на 20 миль, чтобы он смог начать отвод 6-й армии.

Майор Эйсман попытался урезонить Паулюса и Шмидта, но безуспешно. «6-я армия простоит на своих рубежах до Пасхи, — заявил Шмидт. — Все, что от вас требуется, это получше снабжать нас.» Паулюс согласился с ним. «Настроения в штабе 6-й армии, — позже напишет Манштейн, — целиком и полностью зависели от мнения начальника штаба» Он сделал вывод, что все увещевания Эйсмана «стекали с них, как с гуся вода.».[106]

Пока Паулюс колебался, советское командование сконцентрировало все силы против 8-й итальянской армии и смело ее с лица земли. Не имея больше резерва, Манштейн, поскольку иного выбора у него не было, принял решение об отводе основной массы LVII корпуса, чтобы противостоять новой угрозе. На месте он оставил только части, которые могли оборонять переправу через Мышкову. 27 декабря под натиском советских атак этот слабый отряд начал сдавать позиции. На следующий день, чтобы не попасть в окружение, он поспешно отошел. Так пропала последняя надежда спасти сталинградский гарнизон.

* * *

8 января 1943 года советское командование обратилось к Паулюсу с ультиматумом: если он не согласится сдаться к десяти часам утра следующего дня, все находящиеся в окружении немцы будут уничтожены. Паулюс даже не потрудился ответить. Заключительная советская атака началась 10 января. Оказанное немцами сопротивление было отчаянным. Постепенно в результате мощного натиска советских армий 6-я армия была раздавлена. У Паулюса оставалось менее сотни танков, к тому же кончались горючее и боеприпасы. 22 января был занят последний аэродром. Рассчитывать на снабжение с воздуха больше не приходилось. На улицах разрушенного города оставалось 12 000 раненых, нуждавшихся в срочной медицинской помощи. К этому моменту немецкие солдаты стали сдаваться в плен целыми ротами. На следующий день русские рассекли котел надвое. Паулюс, все еще послушный своему фюреру, не сдавался. Он приказал не кормить раненых, тот жалкий запас продуктов, что еще не был исчерпан, должны были получать только солдаты, способные держать в руках оружие.

Вальтер фон Зейдлитц решил, что с него хватит. Утром 25 января он предложил Паулюсу сдаться по собственной инициативе. Когда Паулюс отказался, он отдал приказ по корпусу, который разрешал полковым и батальонным командирам сдаваться в плен, не спрашивая разрешения, как только станет ясно, что сопротивление невозможно. Капитуляция позволила бы избежать человеческих жертв. Когда на следующий день об этом узнал Паулюс, он сначала решил арестовать Зейдлитца. Но передумал и назначил командовать над ним фанатичного нациста генерала Гейтца, который отдал приказ прямо противоположного содержания, гласивший, что о сдаче не может быть и речи и всякий, кто будет уличен в переговорах с противником, будет расстрелян на месте. Командные пункты VIII и LI корпусов располагались в одном бункере. Так что Гейтц имел возможность контролировать все действия Зейдлитца.