Рейф Омару никогда ничего не боялся и уж точно ему незачем было тревожиться. Но зверь не унимался, бился в сознании, требовал вернуться. Немедленно!
— Разворачивайся, — сухо велел он водителю.
— Но у вас совещание.
— Я сказал, разворачивайся. Назад. Быстро!
Его не ждали. Громко кричала музыка, сбивая с толку, заставляя нахмуриться и оглядеться, стоя в гостиной. Пытаясь понять, что именно встревожило зверя.
— Ох, господин Омару, — выдохнула служанка, выбегая из кухни. — Забыли что-то?
Волк уже выл в голос, царапая, играя на натянутых нервах, требуя поторопиться. Ведь дорога каждая секунда.
— Где она?
Запнулась, округляя глаза, и тут же ответила, запинаясь:
— В ванной. Сказала, что хочет искупаться, а я вот… блинчики делаю. Как заказывала.
— А музыка?
— Она включила. Вы же сами сказали, выполнять все приказы беспрекословно.
— Сказал, — бросил он, шагая в комнату.
Разобранная постель, смятые простыни. Еще пару часов назад Кейт лежала на них, постанывая от наслаждения, сгорая в его руках.
Орущий телевизор. Искать пульт не стал, просто выдернул шнур из розетки и подошел к двери ванной.
— Кейт?
Тишина и едва слышные капельки, падающие в воду.
Кап-кап… кап-кап… кап-кап…
Почему так тихо? Почему?
— Господин? — служанка вошла следом.
— Закрой рот! — рявкнул он, отступая назад и ногой вышибая дверь, которая с треском упала внутрь.
Первое, что он увидел — это розовая вода и на её фоне невероятное и жуткое бледное лицо его избранницы.
Девчонка всё-таки нашла способ уйти от него.
— Врача! Быстро! — крикнул он, бросаясь к ней, вытаскивая из еще тёплой воды и возвращаясь в комнату.
Осколки зеркала хрустели под ногами, нарушая эту страшную, могильную тишину.
Надо было перевязать раны, из которых еще сочилась кровь. Надо было вытащить её, вернуть.
— Что ты наделала, глупая?! Что ты наделала!
И призвал силу. Волк, словно и ждал этого, ринулся, сорвался с цепи, стремясь спасти ту, которую выбрал.
Будь всё проклято. Законы! Правила! Он нарушил все разом.
Главное — это вернуть девчонку, спасти! Любыми средствами! А о последствиях Омару подумает потом.
— 28-
Рейф
— Ты сдурел?!
Младший брат явился в квартиру сразу вскоре после врача. Рейф понятия не имел, кто его вызвал, да было плевать. Он так устал, спасая Кейт, что с трудом держался на ногах.
Стив ринулся вперёд, схватил мужчину за локоть, оттащил в угол и набросился, злобно шипя и сверкая глазами.
— Ты хоть понимаешь, что натворил? — высказывал младший, пытаясь привлечь внимание родственника, который не сводил болезненного взгляда с лица девушки, над которой колдовал врач.
— Она умирала.
Почему брат не понимал, что это самое страшное? Видеть, как твоя избранница медленно умирает на твоих руках.
— Проклятье, Рейф! Слишком рано! Ты… ты хоть понимаешь последствия?
— Понимаю.
— Ни хрена ты не понимаешь! — взорвался тот и с трудом заставил себя говорить тише. — Если что-то пойдет не так… она утянет тебя за собой. Ты ведь открылся! Проклятье! Ты открылся ей! Этой дурочке!
— Следи за языком! — отрезал Рейф.
Пусть сил не было, но наследный волк внутри рявкнул, призывая мелкого к порядку и уважению.
— Ты слишком много отдал, — уже спокойнее повторил младший Омару.
— Стив, отвали, — беззлобно огрызнулся мужчина.
— Если кто узнает…
— Никто не узнает. Если только ты не скажешь, — многозначительно произнёс Рейф.
Стив смутился и покачал головой, отступая.
— Ты отлично знаешь, что я буду молчать.
Кивнул, принимая ответ, и устало потёр ноющие виски. Он никогда не чувствовал себя таким слабым и уставшим.
— Прислугу распусти, — глухо произнёс он, не открывая глаз. — Дай денег и вели молчать. Предупреди о последствиях. Умные поймут. А с врачом я сам разберусь.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — отозвался младший Омару, отступая.
— Я всегда знаю, что делаю, — произнёс Рейф, открывая глаза и снова бросая взгляд на кровать. — И всегда добиваюсь желаемого.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Стив промолчал, лишь покачал головой.
— Как она, доктор? — спросил мужчина, подходя к кровати.
— Необходимо срочно доставить в больницу. Девушка потеряла много крови, удивительно, как она вообще выжила. Такая сила воли и жажда жизни. Даже удивительно.
— Ясно, — кивнул Рейф, думая, что это его воля и сила не даёт девушке уйти, буквально силком удерживая душу в этом теле. — Поторопитесь.
— Реанимационный автомобиль уже скоро будет.
— Хорошо.
Кейт пришла в себя на следующие сутки. Маленький волчонок с затравленным и непокорным взглядом.
Это были самые долгие сутки в его жизни. За это время Рейф многое смог обдумать и понять.
Говорят, что люди не меняются. Но Омару не был человеком, оборотнем, модифицированным. Тем, кто чуть не потерял свою пару, а это сильно его встряхнуло.
Кейт открыла глаза и уставилась так, что внутри всё перевернулось.
— Здравствуй, Полуночница, — приветствие само сорвалось с губ.
Она скривилась, как от боли, отводя взгляд и рассматривая противоположную стену.
— Уходи.
Голос сухой, словно надтреснутый. И в нём такая мука и боль, что сложно дышать. Ненавидит. Сильно.
Еще пару дней назад Рейф был равнодушен к этой ненависти, считая, что из неё вот-вот вырастет, если не любовь, то что-то очень близкое. Но это было тогда. А сейчас это больно ударило по самолюбию, резануло по сердцу, заставив сжать зубы.
— Это было глупо, Кейт.
— Я уже поверила, что получилось уйти от тебя, — прошептала едва слышно.
— Ты серьёзно думаешь, что лишать себя самого дорогого — жизни из-за меня, это выход? — продолжил он ледяным тоном.
Ох, если бы она только знала, какие на самом деле чувства и эмоции сейчас разъедали его душу. Но не поймёт, не поверит, отвергнет.
— А ты серьёзно думаешь, что это была жизнь? — огрызнулась девушка и алые пятна засверкали на бледных щеках. — Так вот открою тебе большую тайну, Омару. Это была ни хрена не жизнь. Жалкое существование, на которое ты меня обрёк. Лучше умереть, чем прожить остаток дней в роли секс игрушки для модифицированного.
Вот как она рассматривает их отношения.
— Но ты жива, Кейт, — с трудом сдерживаясь, ответил тот, вставая. — И больше шанса совершить эту глупость я тебе не дам.
— Ненавижу! — выкрикнула она, смотря прямо в глаза.
— Знаю, что ненавидишь, только это ничего не изменит. После того как тебе станет легче, мы сразу уедем. А теперь отдохни, тебе надо поспать.
Как она его ненавидела, какой яростью горели её глаза. Но это пустяк, главное, что Кейт была жива, а сейчас…
Он ошибся… а отвечать за это пришлось любимой девушке.
Рейф судорожно вздохнул, чувствуя, как от боли разрывает грудь, как больше всего хочется упасть и завыть, зарыдать. Но не мог. Внутри всё сгорело, остался лишь пепел и боль.
Оборотень никогда не лишит себя жизни. Это стыд, позор и бесчестие. Такое не прощалось никому.
Но ведь он уже не оборотень, жалкий человек, который разом потерял всё. Дом, семью, любимую, себя. Разве это жизнь? Теперь Рейф как никогда понимал Кейт.
— Скоро, — шепнул он растаявшему облику Кейт, глядевшему на него с грустным укором.
От лекарств кружилась голова и тело плохо слушалось. Чтобы встать на ноги, мужчине понадобилось три попытки.
Темно, тихо и тошнота у горла от того, что пол и потолок всё время, скакали туда-сюда. И пусть ничего не видно, но тошнота от этого не убавлялась.
Неловкие, шаркающие шаги, разведённые в стороны руки, пытающиеся удержать равновесие и манящее окно впереди.
Еще немного. Совсем чуть-чуть.
Пошатнуться, едва не падая, каким-то чудом успеть схватиться за подоконник и застыть, тяжело дыша и прислоняясь лбом к холодному стеклу.