Евангелия относятся к слишком раннему периоду, чтобы быть выдумкой.
Канонические Евангелия были написаны самое большее через 40–60 лет после смерти Иисуса[147]. Письма Павла, написанные всего через 15–25 лет после смерти Иисуса, содержат краткое изложение всех событий Его жизни, вошедших в Евангелия, – Его чудеса, призывы, распятие, воскресение. Это означает, что библейские подробности жизни Иисуса передавались из уст в уста при жизни сотен человек, своими глазами видевших Его служение. Евангелист Лука утверждает, что написал историю жизни Иисуса со слов еще живых в то время свидетелей Его деяний (Лк 1:1–4).
Ричард Бокэм в своем значимом труде «Иисус глазами очевидцев» приводит множество исторических свидетельств, доказывающих, что во время написания Евангелий было еще живо немало очевидцев служения и жизни Иисуса. Свидетели хранили память об этих событиях и принимали активное участие в жизни Церкви, служили источниками рассказов об Иисусе и гарантировали их подлинность. Бокэм пользуется доказательствами из самих Евангелий, показывая, что их авторы называют в тексте источники своих сведений, убеждая читателей в их подлинности.
Свидетели хранили память об Иисусе и принимали активное участие в жизни церкви, служили источниками рассказов о нем и гарантировали их подлинность
Так, Марк говорит, что помогать Иисусу нести крест на Голгофу заставили «отца Александрова и Руфова» (Мк 15:21). Автор приводит эти имена по единственной причине: потому, что читатели знают указанных людей и могут обратиться к ним за подтверждением. Марк словно поясняет: «Александр и Руф подтвердят, что я говорю вам правду, если вы спросите у них». Павел также призывает читателей обращаться к еще живым свидетелям, чтобы убедиться в правдивости его рассказов о событиях жизни Иисуса (1 Кор 15:1–6)[148]. Речь идет о пятистах свидетелях, которые в одно время видели воскресшего Христа. Нельзя писать такое в документе, предназначенном для публичного чтения, если на самом деле не существует свидетелей, которые единодушно могут подтвердить слова автора. Все это решительно опровергает предположение о том, что Евангелия написаны неизвестными авторами, являются плодом коллективного творчества и проистекают из устных традиций. На самом деле это записанные рассказы свидетелей, которые своими глазами видели события, о которых рассказывали, и запомнили слова и поступки Иисуса во всех подробностях.
В то время были еще живы не только сторонники Христа, но и многочисленные независимые наблюдатели, представители власти, противники, которые слышали Его выступления, видели поступки, смотрели, как Он умирает. Все они в первую очередь были бы готовы оспорить любой вымысел. Чтобы измененный до неузнаваемости, приукрашенный отчет о каком-либо событии поразил воображение общественности, необходимо, чтобы все очевидцы, а также их дети и внуки были давно мертвы. Их следовало устранить, чтобы они не могли опротестовать или развенчать подробности, не соответствующие действительности. Но для этого Евангелия были написаны слишком рано.
Значит, новая вера не смогла бы получить такое распространение, если бы Иисус никогда не говорил или не делал того, о чем написано в Евангелиях. Павел мог с уверенностью заявлять властям, что события жизни Иисуса общеизвестны: «Это не в углу происходило», – говорил он царю Агриппе (Деян 26:26). Жители Иерусалима присутствовали при этих событиях, стояли в толпе, которая слышала и видела Иисуса. Тексты Нового Завета не могли заявлять, что Иисуса не распяли, пока были живы тысячи людей, которые точно знали, был Он распят или нет. Если бы Он не появлялся после смерти, если бы гробница не оказалась пустой, если бы Он ни о чем не говорил, а тексты уверяли бы в обратном, христианство осталось бы там, где зародилось.
Новая вера не смогла бы получить такое распространение, если бы Иисус никогда не говорил или не делал того, о чем написано в Евангелиях
Слушатели просто посмеялись бы над выдумками.
Четыре канонических Евангелия были написаны гораздо раньше так называемых гностических Евангелий. Наиболее известный документ из последних,
Евангелие от Фомы, – перевод с сирийского; ученые доказали, что сирийские традиции в нем можно датировать самое ранее 175 годом н. э., более чем на сотню лет позднее, чем период широкого распространения канонических Евангелий[149]. Адам Гопник в журнале The New Yorker писал, что гностические Евангелия появились настолько поздно, что они «…пошатнули устои христианской веры не более, чем обнаружение документа, составленного в XIX веке в Огайо и защищающего короля Георга, пошатнуло бы устои американской демократии»[150]. Но Евангелия от Матфея, Марка, Луки и Иоанна признаны авторитетными свидетельствами очевидцев почти сразу, и мы располагаем сделанным в 160 году н. э. заявлением Иринея Лионского о том, что Евангелий четыре и только четыре. Получившее широкую известность благодаря «Коду да Винчи» предположение, что император Константин сам определил, каким должен быть канонический Новый Завет и отверг более ранние и, предположительно, более подлинные гностические Евангелия, просто не может быть истинным[151].
Вера в божественность Христа с самого начала была неотъемлемой частью развития раннехристианской церкви
Что касается «Кода да Винчи», люди знают, что сюжет книги и фильма – вымысел, и все-таки многие находят правдоподобным исторический контекст, на истинности которого настаивает автор Дэн Браун. В этом бестселлере показано, как в 325 году н. э. Константин провозглашает божественность Иисуса и приказывает уничтожить все свидетельства того, что Он был просто человеком и учителем веры. Но даже в таком документе, как Послание к Филиппийцам апостола Павла, который все историки относят к периоду, наступившему не позднее 20 лет после смерти Христа, мы видим, что христиане поклоняются Иисусу как Богу (Флп 2). Вера в божественность Христа с самого начала была неотъемлемой частью развития раннехристианской церкви. Один историк отмечает:
[Дэн Браун утверждает, что] император Константин навязал верующим совершенно новую интерпретацию христианства на Никейском соборе в 325 году. Он провозгласил божественность Иисуса и запретил любые свидетельства Его человечности. Это означало бы, что христианство выиграло религиозную конкуренцию в Римской империи исключительно за счет силы, а не за счет своей притягательности. Но согласно подлинному историческому факту, церковь победила в этом соперничестве задолго до того, прежде, чем обрела власть и силу, еще во время спорадических гонений. Циничный историк мог бы заявить, что Константин выбрал христианство только потому, что оно уже победило, и он пожелал встать на сторону победителя[152].
Евангелия содержат слишком много горькой правды, чтобы быть выдумкой.
В настоящее время многие придерживаются теории, согласно которой Евангелия были написаны главами ранней церкви в поддержку собственной политики, ради укрепления своей власти и развития религиозного движения. Эта теория совершенно не согласуется с содержанием Евангелий.
Если популярное мнение справедливо, следовало бы ожидать, что в Евангелиях обнаружится множество мест, где Иисус принимает ту или иную сторону в спорах, происходивших в ранней церкви. Таким образом главы церкви обеспечивали бы поддержку себе и своим сторонникам. Но ничего подобного мы не находим. Например, нам известно, что одним из самых спорных в ранней церкви считался вопрос о том, должны ли быть обрезанными новообращенные христиане из числа язычников. В контексте этого конфликта поразительно то, что нигде в Евангелиях Иисус ни словом не упоминает об обрезании. Самая вероятная причина этого умалчивания заключается в том, что ранняя церковь считала себя не вправе подтасовывать факты и вкладывать в уста Иисуса слова, которых Он никогда не произносил.
Зачем главам ранней церкви могло понадобиться выдумывать историю о распятии, если бы на самом деле его не было? Любой слушатель Евангелия, выросший в условиях греческой или иудейской культуры, сразу заподозрил бы в Распятом преступника, что бы там о Нем ни говорили. Зачем христианам могло понадобиться выдумывать эпизод, где Иисус в Гефсиманском саду спрашивает Бога, нельзя ли избавить Его от предстоящей миссии? Зачем было добавлять фрагмент, где Иисус на кресте взывает к Богу, спрашивая, зачем Тот Его оставил? Все эти подробности могли лишь показаться оскорбительными потенциальным новообращенным I века и вызвать у них глубокое замешательство. Они могли прийти к выводу, что Иисус был слаб духом и обманул ожидания своего Бога. Зачем понадобилось выдумывать, что первыми очевидцами воскресения стали женщины – в обществе, где женщины занимали столь низкое положение, что их показания даже не принимались во внимание на суде?[153] Гораздо логичнее было бы (с точки зрения того, кто выдумал эту историю) сделать свидетелями выхода Иисуса из гробницы мужчин, столпы общества. Объяснить все эти неувязки можно лишь одним правдоподобным способом: прийти к выводу, что именно так все и было на самом деле.