– Продолжайте дальше. – сказал он, поглаживая сталь. Следующий шаг. Граф позаботился о том, чтобы на рассвете корабль оказался выше по течению и был бы поставлен на якорь у набережной ниже Лондонского моста. Я позабочусь о том, чтобы прибыть на место в заранее оговоренное время. Его морской хронометр был так велик, что походил на кочан капусты, – он сделан из стали и латуни, и громко тикал. Однако граф заверил меня в его точности, и мы установили его по моим атомным часам размером не больше ногтя и с точностью до секунды в год. Это было последнее, что нужно было сделать, и когда я поднялся, чтобы уходить, он протянул мне руку. Я пожал ее.
– Мы всегда будем вам благодарны за помощь, – сказал он. – У моих людей есть надежда, и я разделяю их энтузиазм.
– Это мне нужно быть благодарным за помощь. В особенности, принимая во внимание, что победа может обернуться для вас плохо.
Он отбросил эту мысль как бесполезную – очень храбрый человек.
– Как вы объяснили, умирая, мы победим. Мир без этих свиней достаточная награда, даже если мы будем этому свидетелями. Исполняйте ваш долг. Я отправился исполнять, стараясь забыть, что судьба миров, цивилизаций, целых народов зависит от моих действий. Малейшая ошибка, случайность – и для них все будет кончено. Поэтому случайностей быть не должно. Подобно альпинисту, который не смотрит вниз и не думает о пропасти, я выгнал из своей головы мысль о неудаче и, чтобы подбодрить себя, старался вспомнить что-нибудь веселое. Сразу на ум ничего не пришло, и я поэтому стал думать о том, как разделаться с НИМ и ЕГО системой. И это было действительно вдохновляюще. Я поглядел на часы. Пора было идти. И я быстро пошел, не оглядываясь. Улицы были пустынны, все добрые люди дома в постелях, и мои шаги отдавались эхом по темной улице. Позади меня небо посерело от приближающегося рассвета.
В Лондоне полно темных аллей, дающих идеальное укрытие, ими я и воспользовался, не упуская при этом из виду Лондонский мост. Наконец, появились первые солдаты. Некоторые шагали в ногу, другие едва тащились, и все выглядели усталыми. Я и сам чувствовал себя усталым и поэтому посасывал таблетку стимулятора и не отрывал глаз от часов. В идеале мне следовало появиться на мосту, когда начнется обстрел, достаточно далеко от ворот, чтобы не пострадать, но достаточно близко, чтобы проникнуть в них во время суеты, которая возникнет после открытия огня. Со своего наблюдательного пункта я замечал время, которое требовалось разным группам солдат, чтобы пересечь мост, до тех пор, пока не получил точную цифру. Наконец наступил момент, когда я по-военному расправил плечи и бойко пошел вперед.
– ..? – выкрикнул чей-то голос, и я понял, что обращаются ко мне. Я был так поглощен расчетом времени, что совершенно забыл о возможности того, что ЕГО дьяволы будущего также будут идти по мосту.
Я махнул рукой, скорчил злобную гримасу и быстро зашагал вперед.
Окликнувший меня человек с озадаченным лицом поспешил за мной. По моему мундиру он знал, что я принадлежу к его компании, но моя физиономия была для него незнакомой. Наверное, он хотел узнать от меня, как идут дела в родном сумасшедшем доме. Но я не хотел затевать с ним никаких разговоров потому, что не понимал их языка. Я заспешил вперед, чувствуя, что он идет за мной.
Потом сообразил, что иду слишком быстро и с такой скоростью подойду к воротам как раз в тот момент, чтобы быть разнесенным на куски.
Проклинать свою беспечность не было времени. В настоящий момент мне вовсе не хотелось быть разорванным на части. Я уже видел судно, вышедшее на позицию, и людей на палубе. Великолепно… Я уже почти слышал разрывы. Сзади загремели тяжелые шаги и легшая мне на плечо рука развернула меня.
– ..? – воскликнул он, затем выражение его лица изменилось, глаза расширились, и рот раскрылся. – ..! – заорал он. Он узнал меня, наверное, по фотографии.
– Ну да, бливит, – сказал я и выстрелил ему в шею наркотической иголкой из пистолета, зажатого в ладони. Но раздался еще один крик: «..!», и один из его товарищей протиснулся сквозь ряды солдат. Его тоже пришлось уложить. Это, естественно, заинтересовало всех находившихся поблизости, раздалось несколько испуганных криков, и кое-кто поднял оружие. Я прислонился спиной к парапету моста и подумал, уж не придется ли мне перестрелять всю французскую армию.
Не пришлось. Первый снаряд, не слишком точно пущенный майором конной артиллерии, ударил в мост в каких-нибудь десяти метрах от меня.
Раздался сильный взрыв, и воздух наполнился свистящими кусками кирпича и стали. Я бросился на землю со всеми остальными. Некоторые из них, правда, упали навеки. Лежа, я воспользовался удобным случаем и всадил иголки в каждого из ближайших ко мне солдат, которые были свидетелями предыдущей сцены.
Тем временем Дюпон учился владеть своим оружием, и следующий снаряд ударил в городскую стену. Среди людей на мосту поднялась суматоха, я же орал и бегал вместе со всеми, с удовольствием видя, как очередной снаряд пробил ворота и взорвался внутри караульной. Теперь, как и следовало ожидать, все бежали от ворот. Я плюхнулся на живот и ужом уполз вперед. Снаряды теперь взрывались в самих воротах и поблизости от них, основательно разрушая укрепления. Я быстро посмотрел на часы и заметил, что конец обстрела совсем близок. Сигналом этого будет еще несколько выстрелов, но уже не по воротам, а по другим намеченным целям. Я вскочил на ноги и побежал.
Если после обстрела кто-то и выжил, то они давно удрали. Я перелез через кучу обломков и скользнул за ближайший угол. Единственными свидетелями моего не слишком деликатного вторжения была пара, выглядывавшая из какого-то подъезда, – англичане, судя по одежде. Увидев меня, они тотчас убежали…
Итак, несмотря на небольшие неприятности на мосту, все было сработано по плану.
Из пушки на реке вновь открыли огонь, но это не входило в мой план. Тут что-то не то. Сделав последний выстрел, мои сообщники должны были сойти на берег и укрыться в надежном убежище. Раздались еще два залпа – почти одновременно, но пушка не могла стрелять так быстро.
Это стреляло другое орудие.
Улица, на которой я находился, Аспер-Темз-стрит, шла параллельно стене.
Теперь я был уже достаточно далеко от моста, так что мое присутствие уже не ассоциировалось с тамошними событиями, и к моим услугам была лестница, ведущая на вершину стены на наблюдательную площадку, сейчас пустую.
Возможно, благоразумие диктовало последовательное выполнение моих планов, но я уже много лет подряд не прислушивался к его голосу и не собирался делать этого и сейчас. Я быстро огляделся вокруг – поблизости никого – и забрался наверх. С вершины открывался прекрасный вид на реку.