Читать интересную книгу «По своим артиллерия бьет…». Слепые Боги войны - Владимир Бешанов

Каждый пехотный полк имел роту орудий в составе шести le.I.G.18 и двух s.I.G.33. Таким образом, с учетом двух орудий в разведывательном батальоне германская пехотная дивизия располагала по штату 20 легкими и 6 тяжелыми пехотными орудиями.

Для сравнения: советскому стрелковому полку полагалась одна артиллерийская батарея из шести 76,2-мм пушек обр. 1927 г. «Полковушка» забрасывала снаряд в два раза дальше, что при ее специализации было не очень актуально, весила в два раза больше и могла вести только настильную стрельбу — то есть из траншеи или оврага супостата не выковыряешь. Кроме того, по мысли советских теоретиков, для поддержки пехоты могли использоваться 45-мм ПТП, имевшие фугасные снаряды, а для навесного огня предполагалось использовать минометы. Или все-таки мортиры? В данном вопросе теоретики еще не определились.

Одним из лучших орудий поддержки пехоты Второй мировой войны стала игрушечно-миниатюрная 70-мм японская пушка «Тип 92», весившая всего чуть больше 200 кг. Лафет имел пневмогидравлическое устройство. Колеса крепились на коленчатых осях, так что для лучшей устойчивости пушка могла быть установлена непосредственно на грунте или приподнята с увеличением длины отката при стрельбе с большими углами возвышения. Осколочно-фугасный снаряд весом 3,8 кг содержал 600 граммов ВВ — столько же, сколько советская 76-мм осколочно-фугасная граната ОФ-350 для полковых и дивизионных пушек. Дальность стрельбы была от 40 до 2800 м.

Еще одним направлением советско-германского сотрудничества было создание в 1930 году при Оружобъединении специального КБ-2, в котором группа немецких инженеров под руководством «опытного и знающего» конструктора Фохта проектировала для Красной Армии новые артиллерийские системы, а выпускники советских технических вузов и военных академий учились, «как надо работать». Начальником конструкторского бюро был красный командир, дипломат и разведчик Л.А. Шнитман, а одним из стажеров — будущий «гений советской артиллерии» В.Г. Грабин. И хотя в своих мемуарах Василий Гаврилович ругательски ругает немцев за высокомерие и пренебрежение вопросами подготовки советских кадров, он признает — польза от привлечения импортных специалистов была:

«Культура проектирования и разработка рабочих чертежей у немецких конструкторов в то время стояла гораздо выше, чем у нас. В частности, их проекты учитывали требования производства, чем выгодно отличались от проектов советских конструкторов. Это и было самым ценным. И хотя немецкие конструкторы не делились своим опытом, несмотря на специальный договор между фирмой «Рейнметалл» и нашим ВОАО, молодые советские специалисты восприняли от них немало. В результате совместной работы с немецкими конструкторами ни одно другое КБ артиллерийских систем не имело столь высокой культуры проектирования, как наше…

КБ-1 имело по тому времени очень квалифицированные кадры. Оно специализировалось главным образом на проектных разработках артиллерийских систем. Свои проекты оно передавало на заводы валового производства, на этих заводах местные конструкторы делали рабочие чертежи…

Стиль работы КБ-2, использовавшего германский опыт, был иным. Бюро делало всю конструктивно-техническую разработку, изготовляло рабочие чертежи, технические условия, и завод, которому поручалось массовое производство орудий, получал от КБ-2 полную техническую документацию для изготовления опытного образца, причем культура рабочих чертежей была высокая. Чертежей такого качества артиллерийская промышленность еще не знала».

За сравнительно короткий период своего существования КБ-2 создало ряд систем, в том числе 203-мм мортиру, 122-мм и 305-мм гаубицы.

Начало 1932 года было отмечено очередной реорганизацией советской промышленности. 5 января ВСНХ был разделен на наркоматы тяжелой, легкой и лесной промышленности. Руководство всей оборонной индустрией было сосредоточено в Главном военно-мобилизационном управлении НКТП: наркомом был назначен Г.К. Орджоникидзе. В состав ГВМУ вошли Всесоюзное орудийно-арсенальное объединение, Оружейно-пулеметный трест, объединение «Патрубвзрыв», Военно-химический трест, Снарядный трест, Спецмаштрест, Авиапром и другие объединения.

В том же году путем слияния КБ-1 и КБ-2 было образовано Главное конструкторское бюро № 38 ВОАО. Его начальником стал военный инженер В.Н. Дроздов, заместителем — В.Г. Грабин:

«ГКБ-38 вобрало в себя кадры и опыт двух КБ. Придавая особое значение созданию первоклассной артиллерии, Наркомтяжпром построил для ГКБ-38 специальное здание, а при нем — завод для изготовления опытных образцов и опытных серий. Решение о создании ГКБ с заводом было совершенно правильное и прогрессивное. Подобного проектно-исследовательского и производственного комплекса в нашей стране еще не было. Появление его обеспечивало все условия для создания высококачественных и перспективных артиллерийских систем по отечественным схемам. Проектирование и изготовление опытных образцов в одном месте обеспечивало и резкое сокращение сроков создания орудий.

ГКБ-38 превосходило другие КБ, проектирующие полевую артиллерию, как по квалификации, так и по количеству конструкторов; в ГКБ-38 конструкторов было больше, чем во всех других, вместе взятых. Словом, был создан думающий и работающий центр, на который возлагалась научно-исследовательская работа, а также изучение проектов, сделанных другими КБ.

Оборудованием опытный завод оснастили первоклассным. Когда мы начали размещаться в инженерно-конструкторском корпусе, строители еще не все в нем закончили, но то, что сдали, сделали хорошо. Комнаты для конструкторов — просторные, светлые и нешумные. Механосборочный цех, лабораторный корпус, все остальные цехи и службы стояли среди хвойного леса, настолько густого, что из окон КБ мы их даже не видели.

На новом месте конструкторы сразу, без раскачки, взялись за дело. Настроение у всех бодрое, все были довольны прекрасными условиями, созданными для творческого труда».

Немцы упаковали чемоданы и убыли в Фатерлянд.

Но счастье длилось недолго. В конце 1933 года решением правительства, в целях укрепления периферийных артиллерийских заводов, ГКБ № 38 ликвидировали, а «очень квалифицированных кадров» направили в Ленинград, Пермь, Сталинград и другие города. Группа В.Г. Грабина поехала в Горький всего на год как вступивший в строй Союзный машиностроительный завод «Новое Сормово» (№ 92). Нельзя не согласиться с Василием Гавриловичем, что уничтожение научно-конструкторского центра ствольной артиллерии в Подлипках, с точки зрения думающего о деле человека, было ошибкой. Однако с высоты советской бюрократической колокольни — рядовое явление: думать должны те, «кому это поручено». У начальника вооружений М.Н. Тухачевского имелось свое видение специфики грядущей войны.

Выдающийся математик Н.Н. Моиссев рассказывал, как похожими методами уже после Отечественной войны был выхолощен факультет авиационного вооружения Академии имени Жуковского:

«Возник совершенно уникальный молодежный коллектив, который в сочетании с Вентцелем, Пугачевым, Покровским и многими другими талантливыми учеными старшего поколения представлял огромную национальную ценность. К сожалению, начальство ВВС не сумело должным образом оценить этот коллектив и его хорошо использовать для решения проблем развития авиационного вооружения. Вместо этого оно начало его постепенно разгонять. Под разными предлогами…

А туг появился повод — целый ряд средних учебных заведений стали преобразовывать в высшие. Вот они нас и стали рассылать по всей стране. И потянулись в разные концы необъятного Советского Союза те, которых следовало бы держать в кулаке и не терять критической массы их интеллекта и способностей. Хорошие мозги, как и ядерное горючее, тоже дают эффект взрыва лишь в том случае, когда есть критическая масса!»

Что касается отечественных разработок, то с ними дело затянулось. Ф.Ф. Лендер, приняв заказ Реввоенсовета на создание новой материальной части РККА, успел подготовить только эскизные проекты и скончался в сентябре 1927 года в возрасте 46 лет.

Работа над гаубицей «большой досягаемости» была продолжена под руководством А.Г. Гаврилова. В КБ Арткома разрабатывали чертежи качающейся части, в КБ завода «Большевик», которое возглавил Н.Н. Магдесиев, — станок лафета на гусеничном ходу. В целом конструкция Б-4 представляла собой, грубо говоря, 8-дюймовую осадную гаубицу Шнейдера образца 1913 года с поршневым затвором «типа Шнейдер» (ее производство до революции пытались наладить на Путиловском заводе, где Лендер заведовал артиллерийской конторой) и удлиненным до 25 калибров стволом, установленным на шасси американского трактора «Холт». Такая конструкция лафета должна была обеспечить гаубице достаточно высокую проходимость и возможность ведения огня с грунта без использования специальных платформ.