— Времена ныне неспокойные, брат. Может, он и прав, — заступился за парня Любомудр, который не показался Ингвару столь уж грозным, как описывал Всеслав.
— Времена всегда неспокойны. Но от этого клинка веет таким холодом, что даже мне становится страшно. Разве не чуешь?
— Чую! Рассказывай, Ингвар, все рассказывай — ничего не таи! — воскликнул Главный волхв, отдергивая пурпурный полог. Воздух вмиг наполнился запахом чудесного вина, которое парень некогда отведал в избушке Власа.
Пред Ингваром возникла деревянная громада в два человеческих роста, изображение имело четыре головы, каждая из которых озирала свою сторону света. В правой руке Свентовит сжимал серебряный рог, украшенный драгоценными каменьями. Левую держал изогнуто, подобно громадному луку. В ножнах на бедре бога покоился меч[41]. Одетый в длинный ультрамариновый хитон, кумир стоял на голой земле, хотя очень может быть, что под ногами идола было скрытое дерном основание. За спиной Свентовита проглядывался колчан, а также, висящие на столпе седло и узда для коня, видимо, столь же великого, как и его хозяин.
— Узнаете ли вы кладенец? — ответил Игорь вопросом на вопрос, обнажая сталь до половины, ничуть не смутившись присутствия кумира.
— Великие Боги! Это меч Вия[42]!? — удивился Любомудр.
— Это клинок Нави!? — вторил ему Радивед.
— Жаль, Гаргоны нынче еще более ядовиты. Я узнаю волшебное железо, посланец Волоса. Поскорей вложи меч в ножны! Оружие Нави все равно не должно осквернять святилище. С чем прислал тебя Властитель.
— Дни острова сочтены. Не пройдет и дня, как иноземная рать будет штурмовать Световидову твердыню. Ибо сказано мне было Олегом Коровичем: падет Аркона в русалью неделю!.. Я пришел за «дощками» — ибо нет ничего ценнее знания. Так решил Мудрый Велес, и я, клянусь, что сумею спасти бесценные письмена. Правда восторжествует над Кривдой. Пусть не сразу, но ее победа неизбежна.
— Святобор знает?
— Отец после смерти Редона остался проследить за епископом. По его подсчетам к высадке были готовы шесть раз по десять сотен воинов. Это даны и тевтоны, с ними предатели из поморян да бодричей. Герцог Генрих уступил главенство Вальдемару — королю Дании, при нем епископ Абсалон, что представляет римского папу. Все это я уж говорил перед князем.
— Признаться, — отвечал верховный волхв, — я не доверял твоему отцу, мальчик мой, и ревновал к его особой дружбе с Лютобором. Но уже слишком поздно для недоверия и соперничества. Хотя гонец еще в пути, Свентовит только что открыл нам — враг на острове!
Ингвар встретил известие не дрогнув.
Теперь вновь заговорил Радивед:
— Кореница горит, в слободе до сих пор идет бой. Святилище моего бога осквернено и разграблено. Ругевиту по приказу Абсалона подрубили ноги, а епископ Свен сел на кумира верхом и проехался на нем, как на санях зимой, по улицам. Пыль смешалась с кровью. Христиане поразили нас в самое сердце. Поревита тоже посекли — безоружного…
— Мужайся, брат! Велик Род и не допустит позора. Ты, Ингвар, спеши к Лютобору, настал час последней битвы. Мы ждем данов к завтрашнему утру.
— Я иду! Но, «дощки», мудрейший?! Как же книги!?
— Я прикажу грузить корабль, самое ценное ты возьмешь с собой. Мы оставим алчным золото, пусть оно сожрет их без остатка, — ответил он на давний Игорев вопрос. — Спеши, Ингвар! Ромува ждет тебя — жрецы Криве сохранят огнь Арконы! Нам суждено остаться.
Радивед проводил воина взглядом и обернулся к Старшему Брату в немом вопросе.
— Наше время прошло, Радивед! Будущее за молодыми, — ответил Любомудр.
— Что стары — то верно. Но это не помешает нам устроить врагу достойную встречу.
— Остров обречен — ты это отлично знаешь! Есть немало верных способов разделаться с Арконой, и первый — это осада морем, у короля данов много сотен судов. Скуден наш быт. Второй год не проходят ярмарки. Восемь лет, как убит Никлот, и мы живем чужим ячменем. Почвы острова бедны, только глина и камень. Среди молодых растет недовольство, все меньше приверженцев старых нравов. Все больше пришлых и беглых, мы даем им убежище, но перевоспитать сложившихся мужчин невозможно. Ненависть горит в их сердцах, а в очах — жажда наживы. Но не для того мы учили наших сынов, чтобы грабить, хоть именно к этому принуждает нас король данов. Люди стали нетерпеливы. А Ингвар — один из лучших, и его нетерпение совсем иного толка. Оглянись в прошлое! Каким ты видишь в нем себя?
— Брат, но у него в руках волшебный меч, и юноша отмечен самим Велесом! Правда, на месте Ингвара сейчас я не был бы столь легкомысленным. Мудрый Велес поведал нам давно, суть человека выяснить очень просто — надо дать ему то, что он хочет. Те поступки, что человек совершит после, заполучив желаемое, и явит миру всю его подноготную. Вот он парня и пытает…
— Не всегда это возможно, запросы человека могут быть слишком велики, однако довольно часто случай выпадает сам… Это понимаем мы, Радивед. Оружия мало, чтобы повернуть ход Времени. Такое посильно лишь тому, кто изменит людей изнутри. Ингвар не понимает — он еще совсем мальчик. Пусть попытается. Такой несчастный опыт тоже чего-нибудь да стоит…
К ним осторожно приблизился седоусый парасит, так называли жреческих помощников. Любомудр кивнул ему:
— Переписчики завершили работу? Отлично. Все мы сегодня поработали на славу, но многое еще предстоит успеть.
Потом он двинулся было к выходу, и все пошли за ним. Но волхв остановился, лишь глянув вослед удаляющемуся сыну Святобора.
И Любомудр добавил уже еле слышно:
— Из того, что не сумел…
Этого никто не услышал.
Он отвернулся, вспоминая свою далекую, бурную молодость, как был таким же горячим и самоуверенным, как смешливые красавицы не давали ему покоя. Но всемогущее Время охладило кровь, оно посеребрило голову, согнуло спину и подвело к самому порогу, за которым его встретит навий властитель.
Радивед и стоящие в отдалении служители почтительно ждали, когда Верховный Жрец прервет свои размышления. Любомудр еще чуть помедлил, вздохнул и сопровождаемый тремя параситами направился вглубь кумирни…
На выходе из Храма Ингвар понял, что торопиться некуда, князь сам догадался обо всем — на юге клубился черный дым сигнальных костров. И в этот же миг ударил набат.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ. КТО С МЕЧОМ К НАМ ПРИШЕЛ
Король приказал выставить на судах боевое охранение, не бравых немецких наемников, и не славян — эти мигом к единокровникам перекинутся — а привычных к морскому делу данов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});