Однако изуверы «украинской вспомогательной полиции» не были первопроходцами. Они лишь продолжили историческую традицию, которую у них приняла УПА. Аналогично вели себя в гражданскую войну «сечевые стрельцы», подготовленные оккупантами как ударная сила против Великой Украины.
Сегодня на высшем уровне культивируется миф о 300 расстрелянных под Крутами, но замалчивается правда о том, что в том же январе 1918 г. галичанские «сечевики» только в восставшем «Арсенале» убили более полутора тысяч (!) пленных рабочих, женщин и детей. А расстрелы Муравьева бледнеют перед бойней, учиненной в Киеве частями Евгена Коновальца в декабре того же года, после свержения гетмана Скоропадского.
Из большого массива воспоминаний приведу лишь беспристрастное свидетельство сестры милосердия Марии Нестерович, с ужасом наблюдавшей процесс «огаличивания» столицы Украины в 1918 г.: «На второй же день после вторжения Петлюры мне сообщили, что анатомический театр на Фундуклеевской улице завален трупами… Господи, что я увидела! На столах в пяти залах были сложены трупы жестоко, зверски, злодейски, изуверски замученных! Ни одного расстрелянного или просто убитого, все — со следами чудовищных пыток. На полах были лужи крови, пройти нельзя, и почти у всех головы отрублены, у многих оставалась только шея с частью подбородка, у некоторых распороты животы. Всю ночь возили эти трупы. Такого ужаса я не видела даже у большевиков. Видела больше, много больше трупов, но таких умученных не было!..
— Некоторые еще были живы, — докладывал сторож, — еще корчились тут.
— Как же их доставили сюда?
— На грузовиках. У них просто. Хуже нет галичан. Кровожадные… Бесы, а не люди, — даже перекрестился сторож».
Судьба Галицкой Руси, некогда неотъемлемой составляющей православно-славянской цивилизации, поучительна тем, что древняя земля Даниила Галицкого виделась сменяющимся хозяевам как экспериментальная площадка по отработке методов разрушения Великой Украины. Когда-то, как сейчас две Украины, существовали две Галичины — Галичина православная, живущая единством с Великой Украиной, и Галичина коллаборационистов, питающаяся ненавистью ко всему православному и славянскому. Сейчас можно не задавать вопрос, какая из них необратимо осталась в прошлом.
Если мы далее будем безропотно сдавать основополагающие жизненные ценности — язык, веру, историческую память, неразрывную связь с Россией, то не заметим, как Великая Украина станет увеличенной копией Галичины, и памятник очередному эсэсовцу, награжденному звездой Героя Украины, где-нибудь в Харькове или Днепропетровске станет обычным явлением.
Только бескомпромиссное отстаивание принципиальных позиций, отказ от дурно пахнущих соглашений с майданными марионетками спасет от позорного и необратимого поражения цивилизационного значения.
Бездействие и соглашательство приведет к тому, что, как ни трудно это представить, Великая Украина может, подобно библейскому Исаву, поменять свое первородство на миску импортной чечевичной похлебки. Ведь и члены православных братств Галичины не могли представить, что их Родина станет плацдармом для наступления на Великую Украину.
Расчет захватчиков основывался на том, что если используемые методы окажутся эффективными в отношении Галичины, то их следует применить и к Великой Украине. Галичина долго и упорно, даже героически, сопротивлялась уничтожению своей православно-славянской идентичности. Сопротивлялась, истекая кровью, даже после насаждения унии, призванной сыграть ключевую роль в распаде общеправославной славянской Ойкумены.
За веру предков самоотверженно боролись галичане, объединенные в Львовское успенское братство. Прославлены в истории как подвижники православия выходцы из Галичины святой Иов Почаевский и киевский митрополит Иов Борецкий.
Движение в защиту православия приобрело такой размах, что противостоять ему местные изменники могли только при помощи репрессий захватчиков. Однако за время польского владычества православное сопротивление так и не удалось подавить.
Аналогичная ситуация сохранилась и в период австро-венгерского правления. Несмотря на усердие жандармерии и постоянные судебные процессы, в Галичине образовалось влиятельное течение «москвофилов», боровшееся с навязываемой Габсбургами ненавистью к братьям на Великой Украине и в России. С целью противодействия «москвофилам» властями Габсбургской империи было создано «мазепинское» движение, базирующееся на идеях клинической русофобии и ненависти к традициям православной Великой Украины.
Тех самых идеях — русофобии, ксенофобии, зоологического национализма, которые «оранжевым» руководством страны признаны государственной идеологией и навязываются всеми возможностями государственной машины.
Средством «идеологической» борьбы с «москвофилами» было написание подлых доносов австрийской администрации. Как и сейчас, иное мнение немедленно подвигает сторонников «евроатлантической» демократии доложить в СБУ об «антигосударственной деятельности» и «сепаратизме». Сказывается старая сноровка, когда многие ведущие «оранжисты» состояли в агентурном аппарате 5-го управления КГБ и готовили «информации» о «проявлениях украинского буржуазного национализма».
Небольшой экскурс в историю «демократии» в Галичине поможет многое понять в современной ментальности национал-демократов. Пытаясь модернизировать многонациональную Австро-Венгерскую монархию, император Франц-Иосиф в 1903 г. назначил либерала и славянина графа Анджея Потоцкого, отвергавшего тупую германизацию и русофобию, наместником Галиции и Лодомерии.
Либерализм императорского наместника привел к тому, что он пал от пули «мазепинца». Что послужило причиной убийства? Репрессии против национальных обществ или запрет украинского языка? Отнюдь… Просто граф Потоцкий не захотел фальсифицировать с помощью репрессивного аппарата выборы в местный сейм в пользу «мазепинцев». Лишенные поддержки краевой власти (хотя получавшие напрямую из Вены немалое негласное финансирование) ненавистники Великой Украины и православия потерпели поражение, получив 11 мест, в то время как Русско-народная партия, известная симпатиями к украинско-российскому сотрудничеству, — всего на один мандат меньше.
Достаточно было польскому аристократу побрезговать заниматься подтасовками, как стало ясно, что самостоятельно победы «мазепинцы» достичь не могут.
В отместку против графа развязали кампанию травли в русофобских газетах, а Францу Иосифу пошли многочисленные доносы на «изменника». Однако престарелый император им не внял, отставку наместника не принял, что и заставило национал-экстремистов прибегнуть к прямому террору. 12 апреля 1908 г. граф Потоцкий был застрелен студентом Мирославом Сичинским, сыном униатского священника, известного публичными призывами уничтожить в Галичине все инакомыслие.
Символично, что ранее Сичинский смог поступить во Львовский университет только благодаря помощи наместника, разрешившего исключенному гимназисту сдать экстерном выпускные экзамены. Хороший урок для тех, кто искренне считает, что галичанских антиукраинцев следует привлекать на свою сторону уступками и благодеяниями. Рано или поздно они получат в ответ такую же благодарность, как и Потоцкий.
Но репрессивный аппарат «лоскутной» монархии и гиперактивность находившихся на его финансировании майданных предтеч не могли справиться с «москвофилами», становившимися все более популярными. Как писал видный галичанский общественный деятель Василий Ваврик в своей книге о крепости Терезин и концлагере Талергоф, вышедшей во Львове в 1928 г.: «Для народных масс непонятной была проповедь звериной ненависти к «москалям». Верной интуицией, непосредственным восприятием угадывали и чувствовали родство с ними, как и с белорусами, считая их самыми близкими племенами».
Помогла Первая мировая война, когда подавляющее большинство «москвофильской» интеллигенции, учителей, священнослужителей, симпатизирующих им крестьян было «по законам военного времени» расстреляно, повешено, замучено.
Неуслышанным Европой предупреждением о грядущем Освенциме стали австрийские концлагеря, отличавшиеся от гиммлеровских только отсутствием газовых камер и крематориев.
Особым зверством в уничтожении земляков отличались «патриоты», в том числе «сечевые стрельцы», которых Ющенко считает национальными героями.
Вот что писал о происходившем Ваврик: «жандармы… делали каинову работу в силу своих обязанностей. Поэтому можно до некоторой степени простить им провинение, но каинова работа галицко-украинской интеллигенции достойна самого острого публичного осуждения… «сечевики» набросились в Лавочном в Карпатах с прикладами и штыками на арестованных, чтобы переколотить ненавистных им «кацапов», хотя там не было ни одного великоросса, а все были галичане… эти стрелки, прославленные украинскими газетами, как народные герои, избивали родной народ до крови, отдавали его на истребление немцам, сами делали самосуд родных».