поле работать, а вы мне дом строить? Нет, так не годится!
– Икрам, не заставляй меня говорить тебе грубости, – оборвал друга ходжа. – Должны же мы что-то сделать для тебя, коли живем в твоем доме?
– Но ты и так для меня достаточно сделал, ходжа! У меня твоими стараниями новый дом, а не та развалена, что стояла здесь всего несколько дней назад.
– Ты забыл про Саида, Икрам. А ведь он приложил гораздо больше сил к твоему новому дому, нежели я.
– Да будет вам, Насреддин-ако. – Саид смущенно опустил глаза. – Здесь и говорить-то не о чем.
– Да-да, и ему, конечно, спасибо. И все же это неправильно!
– Неправильно помочь другу в трудную минуту? – уточнил ходжа.
– Ты меня не путай, ходжа! Я вовсе не о том говорил. А Саид – так ведь именно ты заставил его строить дом.
– Меня никто не может заставить делать то, чего мне не хочется делать, – грубо, с обидой в голосе бросил Саид. – Неужели ты думаешь, будто я не мог от вас сбежать? Разве я здесь на привязи? И если ты считаешь, что все именно так, то – прощай!
Саид порывисто развернулся и потопал к калитке.
– Да нет же! – спохватился Икрам. – Постой! Я вовсе не то хотел сказать.
– А что же ты тогда хотел сказать? – обернулся через плечо Саид. Лицо у него было мрачным и печальным. – Что я вор, и потому не могу никому помочь, даже если меня никто об этом не просил?
– Ты все не так понял, Саид. О Аллах, ну что же мне, отрезать мой язык, чтобы он не говорил всяких глупостей?
– Зачем мне твой язык? – пожал плечами Саид. – Тем более, болтающий всякие глупости. Лучше вместо того, чтобы избавляться от него, привяжи его к голове.
– Вовсе неплохой совет, друг Икрам, – рассмеялся ходжа и, приблизившись к Саиду, потрепал того по плечу.
– Тогда я прошу у тебя прощения, за то, что не оценил твоей дружбы и обидел ни за что. Не уходи, ладно?
– Хорошо, – подумав, согласился Саид. – Но смотри, если ты еще хоть раз помянешь мое темное прошлое, я просто буду вынужден у тебя что-нибудь украсть.
– Но что же ты у меня можешь украсть? – удивился Икрам. – Разве что долги?
– Долги тоже сойдут, – с серьезным видом заявил Саид, возвращаясь к дому.
– Что же касается, просил или нет, – напомнил ходжа Икраму о случайно оброненных им словах, – то помощь другу не требует просьб и уговоров, но она также не нуждается и в пустых словах благодарности. Ведь лучшая благодарность – это благодарность делом.
– Ты опять говоришь загадками, ходжа, – вздохнул Икрам. – Я иногда вовсе не понимаю, что ты хочешь сказать.
– Что же здесь сложного? Я помог тебе, ты поможешь Саиду, Саид поможет еще кому-нибудь, а тот, кому он помог, возможно, когда-нибудь поможет и мне. И все мы будем благодарны друг другу. По-моему, так и должны поступать настоящие люди. Так что иди на свое поле и собирай урожай, а с твоим домом мы как-нибудь управимся сами.
– Ну, хорошо, – сдался Икрам. Он прошел в сарай, где отыскал серп, и заспешил прочь со двора – урожай действительно пора было собирать, пока он вовсе не полег.
Саид же, проводив дехканина взглядом, в раздумьях поскреб ногтями лоб.
– Послушайте, ходжа, – произнес он, помогая Насреддину перенести в дом стопку досок для пола. – Я вот о чем подумал.
– Я слушаю тебя, Саид.
– Икрам говорил про какие-то долги, а мне хочется сделать что-нибудь хорошее.
– И что же ты придумал?
– Я мог бы выкрасть его расписки и тем самым избавить его от долгов! Разве не здорово?
– Совсем нездорово, Саид, и даже напротив.
– Но почему? Разве красть у воров – воровство? И вообще, можно выкрасть все расписки, и тогда все, у кого были долги, разом избавятся от них.
– Если ты это сделаешь – лучше не попадайся мне на глаза. Зло можно победить лишь добром.
– Сказки! – только и махнул рукой Саид, аккуратно раскладывая доски.
– Сказки ли? – хитро прищурился Насреддин. – А вот скажи мне, почему ты не сбежал?
– Ну, я… как его… – Саид не сразу нашелся, что на это ответить. – Потому что Вы добрый и хороший человек, ходжа, и не дали погибнуть вору.
– Вот видишь, все-таки доброта имеет значение, – печально улыбнулся Насреддин.
– Имеет, конечно, но как вы одной добротой победите, к примеру, Зарифа. Или вот судья? Я слышал, вы справились с ним отнюдь не добротой, а ложью.
– Ну, разумеется, и без хитрости в таком сложном деле не обойтись. Но ложь… Я вовсе не лгал, а придумал красивую сказку, только не досказал ее до конца. А уж жадность сама нарисовала тот конец, который ей казался наиболее привлекательным.
– Возможно, вы и правы, ходжа, – не стал спорить Саид.
– И вообще, старайся всегда говорить правду, даже если она колет глаза. Только нужно знать, кому ее можно говорить. Умный ее намотает на ус, а дураку она вовсе ни к чему, только одно расстройство.
– Для кого, – усмехнулся Саид, взмахивая молотком, – для дурака или того, кто сказал правду?
– Для обоих, – произнес Насреддин без тени улыбки на лице.
– Эй! – донеслось со двора. – Ходжа! Где вы?
Голос у Икрама был крайне взволнованный, и сам он порядком запыхался, спеша обратно.
– Чего он вернулся? – опустил молоток Саид и выглянул в окно.
– Видно, что-то случилось, – сказал Ходжа и вышел из дверей навстречу дехканину. – Что с тобой произошло, Икрам?
– Не со мной, нет. Но я подумал, тебе нужно это знать, – произнес запыхавшийся Икрам. – Я сейчас встретил своего друга Насыра, и он поведал мне странную историю, которая приключилась с ним ночью.
– Очень любопытно! – огладил бородку Насреддин.
– Кому как, – устало выдохнул Икрам, опускаясь на горку кирпичей, – а меня так пробрало до самых потрохов.
– Да говори ты толком! – нетерпеливо потребовал Саид. – Развел тут женские сопли: «пробрало, до потрохов!»
– Толком? – повернул к нему голову Икрам. – А если толком, то дело было так: Насыр с семьей лег спать, и только заснул, как услышал, что в его доме кто-то возится.
– Вор, – сказал Саид со знанием дела, – только еще совсем зеленый, неопытный. Меня бы он ни за что не услыхал.
Насреддин одарил Саида гневным взглядом, и тот мгновенно примолк.
– Если бы вор. О Аллах, за что нам такое наказание? – воздел руки Икрам.
– И кто же это был, в таком случае?
– Сам шайтан! – округлил глаза дехканин. – Настоящий, во плоти!
– Ну, ну, – усмехнулся Насреддин. – И что же произошло дальше?
– Зря смеешься, ходжа, –