Местопребывание трехиглой и девятииглой колюшки совершенно одинаково. Они любят тихое течение, живут как в пресной, так и солоноватой воде; любимым пристанищем их служат небольшие речки, канавы, озера, ильмени с иловатым или иловато-песчаным дном и травянистыми берегами. Они держатся иногда огромными стаями и находятся в беспрестанном движении, бросаются на всякий упавший предмет и в некоторых местах Петербургской губернии просто вовсе не дают ловить прочую рыбу. Иногда даже они размножаются до такой степени, что переводят всех рыб, икру которых пожирают; между тем сами они, особенно трехиглая колюшка, вооруженная более твердыми, длинными и крепкими колючками, крайне редко достаются в добычу щукам, окуням и прочим хищникам, которые если и вздумают с голоду охотиться за этими рыбами, то зачастую бывают наказаны за свою жадность: колюшка растопыривает свои острые спинные и брюшные шипы, обыкновенно плотно прилегающие к телу, и иглы эти вонзаются в пасть рыбы. Так же взъерошиваются они и в драках между собой (что случается очень часто) и вообще в минуту опасности. Отсюда легко заключить, что эти маленькие рыбки, пренебрегаемые рыбаками, должны весьма сильно размножаться. Есть даже некоторое основание предположить, что все колюшки были первоначально морскими или устьевыми рыбами и только постепенно распространялись все далее и далее вверх по рекам.
Несмотря на то, что количество икринок весьма невелико, эти рыбки, столь хорошо вооруженные, размножаются тем быстрее, что значительная часть икры развивается у молодых рыбок, чего не замечается у других наших пресноводных видов, кроме подкаменщиков и бычков (Gobius). Дело в том, что у колюшки мы имеем наиболее замечательный пример настоящего гнезда, подобного птичьему, и встречаем не менее интересное явление попечения самца об яичках, сложенных в этом гнезде. О гнездовании колюшки было известно уже давно, но только лет 30 назад проф. Коста дал нам подробное описание нереста этой рыбы, который он наблюдал в бассейнах. Последующие описания дают нам весьма подробную картину образа жизни колюшек[57].
За несколько дней до нереста, начинающегося с апреля или мая, колюшки принимают более яркую окраску и становятся очень красивыми. Затем самцы удаляются от пузастых самок, которые продолжают ходить стаями, и, по-видимому, несколько многочисленнее первых; каждый из самцов выбирает себе место в траве или на дне или выкапывает себе сначала ямку в иле, как это всегда делают трехиглые или же как девятииглые, прямо начинает прикреплять травинки в развилинах какого-нибудь водяного растения или к листу его. Чаще всего выбирают они для этой цели белые и желтые кувшинки.
![]()
Рис. 34. Гнездо трехиглой колюшки
Вырыв ямку, самец набирает в рот мелких травинок, корешков, также водорослей нитчаток (девятииглая колюшка) и других растительных веществ, выстилает ими дно ямки, закрепляя их в иле и склеивая слизью, выделяемою боками тела, затем воздвигает таким же образом боковые стены, наконец, свод. После этого он приводит свое гнездо в порядок, придает ему более правильную форму, вытаскивает лишнее, расширяет переднее отверстие (заднее всегда менее, а иногда его совсем не бывает), выглаживает края его и вместе с тем старательно отгоняет насекомых и других рыб. Готовое гнездо имеет форму шара или почти шара и очень красиво, но у трехиглой колюшки большая часть его зарыта в ил, и потому оно незаметно; только иногда, и то в мелкой светлой воде, можно различить небольшие возвышения, до 10 сантиметров в диаметре; гнезда девятииглых колюшек найти также очень трудно, так как они почти не отличаются от листьев водяного растения, к которому прикрепляются.
![]()
Рис. 35. Гнездо девятииглой колюшки
Окончив постройку гнезда, самец возвращается в стаю, выбирает самку, готовую к кладке, и после некоторого как бы ухаживания, загоняет ее к назначенному месту: самка влезает в переднее отверстие, кладет туда несколько десятков яиц и через 2–3 минуты выходит в противоположную дыру. В это время самец находится в заметном волнении, и едва самка окончит свою кладку, как он, в свою очередь, входит в гнездо и обливает икринки своими молоками. Но гнездо это служит, однако, не для одной самки: в скором времени самец отправляется на поиски другой, третьей и т. д.; кладка продолжается несколько дней под-рад, пока все гнездо не наполнится яичками. Последние относительно очень крупны; в самке насчитывается обыкновенно до 100–120 зрелых икринок одновременно, но весь нерест длится иногда более месяца, а у девятииглой даже до конца июля. Икра колюшки не совершенно прозрачная.
Но этим не ограничиваются заботы старательного самца. Он остается при гнезде, удаляется от него лишь на небольшие расстояния и ревниво оберегает его от всяких врагов, то отгоняя их от этого места, то стараясь отвлечь от него внимание других, более опасных неприятелей, особенно крупных рыб, которые все весьма не прочь полакомиться икрой колюшки. Даже сами колюшки-самки истребляют свои собственные яйца. Кесслер рассказывает, как он безуспешно старался отогнать одного черного самца девятииглой колюшки: сначала последний при каждом движении палки отбегал от гнезда и снова возвращался к нему, но затем уже стал бросаться на палку, как бы огрызаться на нее, подобно собаке. Эта охрана гнезда продолжается 10–14 дней, до тех пор, пока его окончательно не покинут выклюнувшиеся рыбешки, освободившиеся от своего огромного желточного пузыря, лишающего их возможности спастись от преследования. Но и то первые дни самец старательно смотрит за молодью и не дает далеко уплывать от гнезда. Мало того, во время развития зародышей заботливый отец, чтобы воспрепятствовать засорению яиц, нарочно производит волнение воды и усиленно двигает своими грудными плавниками перед отверстием гнезда.
Это крайне интересное гнездование колюшек легко наблюдать в большом аквариуме с растениями и толстым слоем ила на дне, где эти рыбки, вообще очень живучие, очень хорошо уживаются. По-видимому, они делаются способными к размножению на следующий же год, во всяком случае на втором году жизни, но навряд ли живут только 3 года, как это полагает Блох.
Все колюшки крайне прожорливы и принадлежат к числу самых вредных рыб. В прудах, куда они проникнут, почти невозможно бывает развести какую-либо другую рыбу. Даже в таких огромных бассейнах, как Онежское озеро, по свидетельству рыбаков, вместе с размножением этих рыбок замечается сильное уменьшение прочих видов, особенно ряпушки. Здесь колюшка, с каждым годом распространяющаяся в громадном количестве во всех губах, речках, постепенно переходит и в другие смежные озера и не замечается только в таких, которые связаны слишком быстрыми протоками или речками. Если б колюшки не истребляли и своей икры, то, конечно, они в скором времени перевели бы всех рыб.
По причине своей величины и пребывания в мелких местах или в реках рыбка эта редко попадается в сети. Впрочем, с шестидесятых годов она тоже пошла в дело; так, например, в Днепровском у. Таврической губ. ее употребляют для удобрения; на о-ве Киже (Олонецк. губ.), как говорят, один крестьянин начал лет 20 назад употреблять ее на корм скоту, предварительно измельчая в порошок[58]; в окрестностях Риги, по свидетельству пастора Бютнера, лет 30 назад один купец устроил даже завод для вываривания из колюшек жира, и результат был настолько блистателен, что в первый же год ему было доставлено 200 ООО бочек колюшек по цене 40 к. каждая. Нельзя не пожелать подобного же удачного употребления в дело этой не только бесполезной, но и крайне вредной рыбы и в других местностях России.
Остается заметить, что хотя никто, за исключением ребятишек, не занимается ловлей колюшек, но трудно представить, с какой жадностью хватают они не только насадку, но даже голый крючок и обрывок нитки. В былые годы на Петербургской стороне я лавливал огромное количество этих рыбок просто на кусочек червяка, привязанный на нитку, даже на небольшой голый крючок, принимавшийся ими за червя.
