Читать интересную книгу Смерть Британии! «Царь нам дал приказ» - Михаил Ланцов

– Если мне не изменяет память, то примерно с 1876 года Россия вступила в черную полосу, которая отправила в лучший мир немало выдающихся ее деятелей. Вы помните о трагической гибели фон Валя? Или нелепый несчастный случай с Путятиным? Что вас заставляет думать, что кто-то специально хотел затормозить работу именно Наркомата транспорта и путей сообщения?

– Тогда я не видел картины в целом и считал, что эти смерти связаны только с наркоматом, в котором я работал, – задумчиво произнес Шухов, но сразу же продолжил: – В тот момент я понял, что необходимо действовать. Сначала пошел в контрразведку, добился приема у Якова Николаевича и рассказал ему обо всем: о письмах, о покушении, смерти племянницы и собственных подозрениях о странных смертях коллег. Он обещал срочно разобраться в этом деле, а мне велел молчать и несколько дней не выходить из дома, сказавшись больным. Потом… потом приступил к следующему этапу плана. Мне необходимо было убедить неизвестных в своей смерти, я был уверен, что они не остановятся. Ведь в Варшаве уже более пяти лет жила семья отца, расследование могло и не успеть схватить злоумышленников до того, как они нанесут следующий удар.

– Любопытный ход, – усмехнулся Император. – Тогда почему эта инсценировка? Почему вы не покончили с собой?

– Потому что я сначала и не собирался этого делать, – потупил глаза Шухов. – Это ведь великий грех, а я человек глубоко верующий. Просто хотел на время создать видимость своей смерти, чтобы остановить злоумышленников.

– И поэтому вы расстарались, чтобы от огня погибло несколько человек? Вместо вас…

– Это случайность! Ваше Императорское Величество… я… там один и так был уже трупом и я рассчитывал, что им всё ограничится.

– Вы что – его убили еще до пожара?

– Нет! Нет! Что вы?! Я выкупил труп недавно умершего мужчины и подложил его вместо себя. Остальные погибли случайно. Кто же знал, что они окажутся там в неурочное время.

– Хорошо. Допустим. А что вы делали после этой инсценировки?

– Поняв, что на мне лежит грех невольного убийства нескольких человек, я резко поменял свои планы. Постарался исчезнуть… и умереть более праведно, нежели от наложения рук. – Александр вопросительно выгнул бровь. – Я поехал на Дальний Восток и принял самое деятельное участие в борьбе с бандитами, которые тревожили наши границы. Я записался добровольцем и воевал рядовым. Представился Демьяном Прохоровым из Смоленской области. Сиротой. Меня зачислили сначала в учебную роту, потом, после сдачи нормативов, направили в один из отрядов, стоявших в Маньчжурии. Служил, не жалея себя и не считаясь с риском. Пули искал…

– Что же вы тогда ушли оттуда? Места там лихие. Да и китайцы начинают, чем дальше, тем больше переживать из-за того, что мы их сильно потеснили на юг. Перестрелок там, как мне докладывают, бывает немало. Солдаты гибнут регулярно, как с нашей, так и с противной стороны. Отличное место, чтобы сложить голову за Отечество.

– Так меня наградить хотели, – снова потупил взгляд Владимир. – Как я ни старался ругаться с начальством, как ни критиковал их… все одно – решили награждать, причем не абы чем, а Анной с мечами и бриллиантами[44]. И хуже того, направили в приказном порядке учиться в школу сержантов. А ведь что в первом, что во втором случае мне нужно было фотографироваться…

– Мало того, любезный друг, – усмехнулся Император. – На каждого такого «бриллиантового меченосца» вне зависимости от его звания и должности мне обязаны докладывать лично и подавать досье.

– Значит, не зря я сбежал…

– Зря, – улыбка с лица Императора ушла как-то слишком стремительно, отчего Владимир вздрогнул. – Вы понимаете, что вы оставили свой пост, да не просто так, а в трудную для России минуту? Вы дрогнули, отступили перед лицом противника… Понимаете? Вы трус и дезертир, Владимир Григорьевич.

– Но я же воевал! Анну с мечами и бриллиантами заслужил!

– И что с того? – усмехнулся Александр. – Место капитана корабля в боевой рубке во время сражения, а не в кочегарке. Он должен руководить своим кораблем и стремиться нанести врагу наибольший ущерб либо победить. Даже если взрывами снарядов на его глазах убивает его близких людей. В нем должно быть достаточно мужества и воли, чтобы идти вперед невзирая на потери.

– Ваше Императорское Величество, – сказал совершенно подавленный Шухов, – я не капитан корабля. Я всего лишь хотел пожертвовать собой, чтобы спасти близких мне людей.

– К тому моменту вы уже не принадлежали себе. Владимир Григорьевич, вы должны были стать заместителем Наркома транспорта и путей сообщения. Да вам и так было доверено очень многое. От вас зависел успех предприятия, в которое вкладывали свои посильные вклады очень многие люди. Миллионы людей. От обычного землекопа до Императора. И вы их всех бросили и подвели. Если бы вы погибли в бою от вражеской пули – никто и слова бы не сказал. Но струсив и сбежав, как вы им в глаза собираетесь смотреть? Они ведь в вас верили. И я тоже…

– Но я ведь хотел защитить…

– Защита, любезный Владимир Григорьевич, должна всегда заканчиваться контратакой и уничтожением нападающего. А не бегством и самобичеванием.

– Как вы правы, Ваше Императорское Величество! Увы, я понял это лишь недавно, когда узнал, что все усилия были напрасны!

– То есть?

– Вернувшись из Маньчжурии, я поехал в Варшаву, повидаться с отцом… – Шухов резко помрачнел. – Спустя месяц после моей «смерти» в его дом залезли грабители. Вся семья погибла, дом сгорел. Почти. Соседи успели притушить пожар, пока он не перекинулся на их строения. Они и рассказали странные вещи: все вещи были просто раскиданы, а мебель валялась, как будто кто-то что-то искал перед поджогом…

– Примите мои соболезнования, Владимир Григорьевич, я не знал. А ведь о таком громком деле мне просто обязаны были доложить… Так что они искали? Вы не знаете?

– Я думаю, мой личный архив.

– Что у вас там хранилось?

– Ряд обобщающих материалов и кое-какие инженерные выкладки. Я занимался проектированием нефтепроводов и прочего. Ничего такого, что могло вызвать острую охоту с убийствами.

– Вы действительно уничтожили архив?

– Никак нет. Я его сдал в наркомат с пометкой, что это пришло мне с письмами от разных людей со всей страны. Я уже не помню, кем их подписывал, но там не меньше десятка вымышленных или покойных к тому времени личностей…

– А почему вы пришли именно сюда?

– На могиле родных я поклялся отомстить всем причастным к их гибели. А здесь… Пришел попросить у Николая Ивановича прощения, что слишком долго бездействовал. Отсюда собирался идти в Имперскую контрразведку. Правда, я слышал пересуды о том, что из здания раздавались выстрелы.

– Значит, вы не читали газет…

– Они мне не по карману уже давно. Я перебивался хлебом и водой вот уже полгода.

– У нас тут маленькая чистка, – усмехнулся Александр. – Якова Николаевича, кстати, не только отстранили от занимаемой должности, но и взяли под арест. Он сейчас охлаждается в подвале Имперской контрразведки.

– За что вы его? – искренне удивившись, спросил Шухов.

– За дело, Владимир Григорьевич. За дело. Но все это мелочи… что мы будем делать дальше?

– Мы? – настороженно переспросил Владимир Григорьевич Шухов.

– А вы думаете, я теперь вас просто так отпущу? Вас должно хотя бы наградить крестом Святой Анны четвертой степени с мечами и бриллиантами, потому как несправедливо будет ее спрятать в стол.

– Крест Святой Анны, – усмехнулся Шухов. – Ну, хорошо, получу я его. И что дальше? В наркомат мне возвращаться нельзя.

– Почему?

– Я его уже один раз подвел. Кто мне поверит?

– А вы сами себе поверите? На что вы готовы пойти кроме мести? Что молчите? Сказать нечего?

– Ваше Императорское Величество, – поднял невозмутимые глаза Шухов, – вы же все равно не поверите тому, что я скажу. Я ведь вас уже один раз подвел. Какое мне может быть теперь доверие?

– Понимаете, дорогой друг, сейчас сложилась очень сложная ситуация. – Александр задумчиво уставился на Шухова. – После ухода Николая Ивановича в Наркомате транспорта и путей сообщения началась борьба за власть. Да такая, что не пересказать. Оттуда в прямом смысле слова выносили сотрудников вперед ногами.

– А что вам мешает все это прекратить? – пожал плечами Шухов.

– Для этого мне нужен человек, которому я доверяю, как самому себе. Таким был Николай Иванович. Вы никогда не задумывались: чем была обусловлена его несомненная поддержка и почему он во многих делах пер вперед, как раненый носорог?

– Я думал об этом вопросе… но, признаться, не находил ответа.

– Вы хотите узнать ответ?

– Конечно!

– Но сначала вы должны произнести клятву. Здесь, на могиле Николая Ивановича, в котором, насколько я знаю, вы души не чаяли.

– Клятву?

– Истинная храбрость, Владимир Григорьевич, заключается в том, чтобы жить, когда правомерно жить, и умереть, когда правомерно умереть[45]. Трусостью в равной степени является как бессмысленная гибель, по дурости, которая не несет никакой пользы твоему Отечеству, так и бегство от смерти тогда, когда надобно стоять насмерть. Поклянитесь же здесь, что не отступите от дела без моего приказа и сохраните верность Империи до последнего вздоха. Я не хочу вам ни угрожать, ни умасливать. Мне нужно, чтобы вы на могиле друга осмыслили сказанное мной и, приняв решение, дали ответ мне перед его останками.