Стоун и лейтенанты были там и обсуждали что-то. Элиза и Борк стояли в стороне. Я подошел к Борку и стиснул его в объятиях по-дружески, потрепав за плечи. Повернулся к Элизе, взял ее за руку и подвел к Стоуну и офицерам. — Позвольте представить вам, господа, моего друга, прекрасного доктора Элизу Вальме. Именно она спасла мне жизнь после медведя, она поддерживала меня долгое и время вместе со своим дядей Вильямом Борком. Как вы думаете, господа, гвардии нужен отличный врач? — вот пафосно, для Элизы, проговорил я.
— Отличный врач всегда нужен, а если это еще и красивая женщина, то нужен вдвойне, — улыбнулся Стоун. Кажется, он понял меня без слов, что ее нужно отвлечь.
Офицеры поддержали командира. Стоун предложил Элизе руку, и они пошли гулять. Я подмигнул офицерам, и они заулыбались. Пришла жена, взяла меня под руку и увела под сочувственные взгляды гвардейцев.
— Кто это? — спросила она ревниво.
— Доктор Элиза Вальме, племянница капитана Борка, именно она спасла мне жизнь после медведя. После я жил в гостинице ее дяди, — ответил я спокойно.
— Она влюбленна в тебя, — сказала Кристи.
— Я знаю, но проблема даже не в том, что она простолюдинка. Я не люблю ее. Она хороший врач, а ее дядя мой друг. А люблю я свою молодую, ревнивую жену, — я поцеловал ладошку жены. — Стоун не женат, а они очень подходят друг другу, может получиться их свести.
Она успокоилась и улыбнулась.
— Вечером на приеме тебя ждет сюрприз, ты все таки будешь принцессой, — прошептал ей в ушко.
— Но как? Ты же цитировал закон? — удивилась она.
— Император изменил закон для тебя, — улыбнулся ей.
Она улыбнулась, мяукнула что-то и убежала к моей матери: они с отцом шли к нам. Отец подошел и взял меня под руку.
— Какие планы на ближайшее будущее? — спросил он.
— Пару дней еще отдохну, а потом хочу собрать строителей и начать строить заставу на границе болот, — рассказал ему.
— Мы так и думали. Марк готовит указ — ты станешь не только принцем, не просто советником по безопасности, а представителем императора во всех землях, включая столицу, и наместником за пределами Эльфийского леса. Лес и так твой. Кстати, как поставишь заставу, может позволишь начать строительство в лесу?
— Я бы подождал. Если на рабочих выскочит стая оборотней, обвинят меня, — поморщился я.
— То ест ты не уверен, что вы вырезали всех? — как бы обвиняя, спросил он.
— Как я могу быть уверенным, если я не знаю, сколько их было? Мы вырезали примерно 50, но ты прекрасно понимаешь — их может быть и 1000. Только очистив болота, я смогу заняться выводком этих серых тварей, а пока я ни в чем не уверен. Скажи императору, что я не хочу быть наместником, мне хватит быть принцем, который вырезает нечисть, а в чиновники другие пусть идут, ты вот, например, — подколол я отца.
Однако он задумчиво почесал лоб, потом затылок.
— А ведь так и правда будет лучше, чего мы взвалили все на тебя? Я тоже могу работать, и в чиновничьих делах я разбираюсь. Точно, пойду-ка я к императору, — сказал он и ушел.
Во-во, а то сели и погоняют, я им лошадь что ли? Я ушел в беседку и сел отдохнуть — как устал от этих разговоров, переговоров. Как просто с бандитами: ты режешь их, они тебя, или с оборотнями — точно переговоров не бывает. А тут один завидует, другой к такому же стремиться, да ну на хрен! Заделаю наследника и смоюсь куда-нибудь. Опять злость — эволюция все ближе. Но мысль смыться не оставляла. Посмотрим, как пойдет.
Дело к вечеру, смеркалось, фонари горят, пора на прием собираться. Переоделся во дворце в обычный черный наряд, опять нацепил цепь и сел на балконе, ожидая жену и мать. Они не спешили. Наконец сообщили, что готовы, я спустился вниз, сел в карету, и мы поехали на прием. Настроение было отвратительным, мне надоели все эти приемы — не мое это. К тому же сидеть без дела было до одури скучно, даже жену не особо хотел. Раздражало все. Наконец добрались до тронного зала, где будет прием. Наконец двери раскрылись, и глашатай объявил:
— Наследный герцог и герцогиня де Абрантас! — Наконец-то, скорее бы закончилось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Раздражение росло все сильнее, я боялся, что меня скрутить уже тут. Мы прошли через зал, я хотел встать за креслом императора, но он указал на место слева, там стоял небольшой трон для меня и такой же для Кристи. Она смотрела на меня встревоженно, видимо понимая, что что-то не то со мной.
Я наклонился к ней.
— Если со мной что-то случиться, даже если всем покажется, что я умер, увези меня к нам и приставь охрану к телу пока не убедишься, что я мертв, — прошептал я ей.
Она побледнела и в ужасе вцепилась в мою руку.
— Спокойно. Делай вид, что все нормально, — успокоил ее я. — Я не умру, но несколько дней могу быть в коме.
Кристина посмотрела на меня уже спокойно и кивнула. Началось награждение с отца, ему официально был дан титул наместника и представителя императора на всех будущих освобожденных землях, потом дошли до меня. Пришлось встать и преклонить колено. Мне надели диадему из белого металла с большим изумрудом спереди. Потом начался пир. Ко мне подходили люди, поздравляли, хвалили, жали руку — мне было все равно.
Наконец подошел старший принц, и я расслабился, он протянул мне бокал, сказал, что рад назвать своим братом мы выпили, и меня прихватило. Изо рта пошла пена, глаза закатились. Последнее, что я видел — ухмыляющуюся рожу принца.
Сколько я провалялся — не знаю. Очнулся в нашей спальне один. Лежал голый под покрывалом. Кинг был рядом. Встал с трудом, при поддержке Кинга доковылял до шкафа, одел халат, на остальное сил не было. Дошел до ванны, сделал дела, помылся и подошел к зеркалу. Я не очень изменился, волосы стали длиннее, прибавилось седины, глаза стали темнее: теперь в них пробегали молнии. Шея стала, как у борца, плечи раздались, но сильно мышц не прибавилось — каналы манны и нервы с сухожилиями как бы переплелись в одно, а источник снова стал небольшим, но от него тянулись миллионы нитей ко всем частям тела. Член увеличился: немного, но заметно. Еще странно, но щетина на лице не пропадала — стала темнее. Шрамы никуда не делись. Осмотрев себя, я решил хватит лежать. Оделся и вышел в кабинет, взял вино, сигареты и сел на балконе. Кто-нибудь меня найдет.
Нашла меня жена. Примерно через час началась суета, судя по шуму. Она выглянула на балкон и, увидев меня ушла, потом вернулась и снова уставилась на меня.
— Крис, это ты? — неуверенно спросила она.
— А ты кого ожидала увидеть? — спросил я. — Может я тебе мешаю, так ты скажи — я уйду, обо мне никто и не вспомнит, — обозлился я такому отношению.
Она смотрела на меня пристально и молчала.
— Прикажи, пожалуйста, меня накормить, потом я уйду, и ты свободна. — Развод тут давали так, только нужны были свидетели. — Позовешь своих любовников, при них я тебя отпущу. Раз ты не рада меня видеть, то я не хочу тут оставаться.
Еще через час пришли слуги и принесли обед. Я поел, собрал скарб, денег немного наличных и пошел к выходу. В дверях столкнулся с отцом и матерью, обошел их и пошел дальше, прошел на конюшню и начал седлать Грома. Вокруг все смотрели на меня, как на ожившего покойника.
Как же противно на душе. Все предали, а ведь я ее предупреждал, что не умру. Подвел Грома к выходу, как сзади раздался окрик:
— Сын, стой! — голос отца, только зачем мне останавливаться, я же хотел уйти.
Пока я раздумывал, мать и отец подошли ко мне.
— Что с тобой сын, куда ты собрался и почему Кристина плачет у себя? Почему ты никому не сказал, что очнулся? Ты в порядке? — спрашивал отец, держа меня за мощные плечи.
— Я в порядке, — ответил я и повернулся к Грому.
— Нет, стой, что у вас случилось? Она рыдает — ты уходишь? — спросила мать.
— Спросите у нее, но я могу дать ей свободу прямо сейчас, — ответил им и понял, что веду себя, как ребенок. Обиделся на жену, да хрен бы с ней.
— Отец иди в кабинет. Отведу Грома и приду, расскажу, что могу, что понимаю сам, — сказал я им. — Свою бывшую жену видеть не хочу больше никогда. Мама, я не хочу быть женат, я не верю женщинам, и закончим на этом.