— Капитан Мурес, ваше пальто… — договаривать и уж тем более снимать с себя что-то поостереглась, напоровшись на взбешенный взгляд карих глаз, — холодно же.
— Я способен о себе позаботиться самостоятельно и уж тем более как-нибудь переживу пятнадцать минут на холоде. Сделайте одолжение, Оника, помолчите! — гневно прошипели мне в ответ и вновь продолжили путь.
Наверное, дархи, как и оборотни, не особо мерзнут из-за пушистой ипостаси. Его предки вообще должны были по горным вершинам скакать, охотясь на козликов. К тому же у капитана еще и крылья есть, в отличие от блохастых, и для полетов нужно быть хорошо защищенным от холода. И вообще, мне его не жалко, пусть себе хвост отморозит! О наличии хвоста пришлось тут же задуматься, и взгляд как-то сам с интересом уперся в спину шагающего впереди капитана. Смотрела я, конечно, гораздо ниже, на то, откуда пятая конечность обычно растет. Тут же поймала себя на крамольных мыслях и неприличном поведении и разозлилась. Меня чуть жизни не лишили, а я тут об анатомии дархов думаю.
“Ну его, в гномий туннель и поглубже”, - от души мысленно ругалась, нормально одевая пальто и застегивая пуговицы. Целая плащ-палатка какая-то из времен студенческих практик в полях.
Тем временем мы подошли к местному почтовому отделению. Конечно, практически все уже давно пользовались кристаллами для связи, однако услуги телепорта позволить себе по-прежнему мало кто мог. Грузы, посылки, иногда и письма, а порой и люди доставлялись из города в город по-старинке, на каретах. Они и стояли рядами на большой площадке перед зданием почты. В некоторые были запряжены лошади, что говорило о скором отбытии.
Капитан уверенно завернул к отделению, но направился не внутрь, а к одной потрепанного вида повозке. Мне кинул короткое “Ждите здесь!”, намекая на тротуарную дорожку. Как по мне, так идеальная ситуация для побега. Я невольно поморщилась вслед удаляющемуся мужчине. Заключать контракты с Муресом не было никакого желания, мне даже с ним рядом находиться не хотелось. И с одной стороны, это действительно прекрасная возможность избавится от проблемы в лице капитана. С другой, можно сделать только хуже, если я попадусь. К тому же, это вообще может быть проверка на покорность… Вполне себе в духе военных.
Ну, предположим, сбегу я, и меня объявят в розыск. Допустим, даже не попадусь, и куда идти? К родителям? Выбор оказался невелик и удручал: плаха, дом, где тебе не рады или работа на разведку и психованного капитана. Горько хмыкнула и осталась стоять на тротуаре.
Через пару минут ректор показался из-за повозки и выглядел задумчивым и хмурым. Поравнявшись со мной, молча кивнул в сторону виднеющейся из-за двухэтажных зданий академии и стремительно зашагал в указанном направлении. Самоуверенность Табурета меня даже поразила, мужчина ни единой секунды не сомневался в том, что я за ним беспрекословно последую. А у меня и не было особого выбора, и приходилось идти, отчего внутри все переворачивалось от бешенства. Этот гад даже ни разу не обернулся по пути и, похоже, вообще забыл о моем существовании. Ему было все равно, зашла ли я в ЗАРС, бреду ли за ним по коридорам, осмелилась ли перешагнуть порог приемной. Опомнился только оказавшись перед дверью собственного кабинета, резко дернулся, обернулся, но споткнувшись об меня взглядом, мгновенно взял себя в руки. Капитан даже вежливо придержал дверь:
— Прошу, проходите, госпожа Сатор, — равнодушный тон меня немного насторожил.
А еще совершенно не верилось, что Табурет про меня и правда забыл, так сильно погрузившись в собственные мысли. Или это очень хороший спектакль для одной-единственной преподавательницы зельеварения. Мурес продолжал меня все больше пугать, и чего можно от него ожидать, оставалось непредсказуемым. Точно, ничего хорошего. На диван я присела, настороженно наблюдая за хозяином кабинета. Тот же опасно приблизился, практически нависнув надо мной, и выжидающе посмотрел в упор.
— Чего? — растерянно развела руками, не понимая молчаливого требования.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Мое пальто, госпожа Сатор. Было бы неплохо его вернуть, — продолжая сохранять некую безэмоциональность, сообщил ректор, но глаз у него один разочек точно дернулся.
С дивана меня как взрывной волной подбросило, и пальто я с себя сдирала, как самую ядовитую змею на свете. Отдавала не менее истерично, держась от дарха на расстоянии, протянув вещь на максимально вытянутой руке, словно голодному псу кусок мяса предлагала. Капитан удивленно приподнял бровь и, чуть ли не закатив глаза, забрал предмет гардероба. Не спеша прошел к новеньким деревянным шкафам, которые теперь стояли вдоль всей стены и блестели лаком в лучах утреннего солнца, и спрятал в них пальто.
— Что ж, теперь к делу, — заявил Мурес, садясь за стол и доставая из ящиков толстенную стопку скрепленных между собой листов в сантиметра три, — контракт, подписывается в три этапа: вы приносите клятву верности короне на первой странице, ставите подписи на каждом листе и на последнем приносите “кровавую дань”. С процедурой знакомы?
— Да, это обязательный вопрос на экзамене по магическому праву, — без энтузиазма просветила Табурета и подошла к столу, собираясь забрать бумаги.
— Садитесь, госпожа Сатор, и подписывайте, — дарх поднялся и уступил мне свое место.
Сам и вовсе отошел к окну, потеряв ко мне всякий интерес. Но стоило мне только усесться за стол и подтянуть к себе контракт, как капитан резко вернулся к столу и раздраженно дернув ящик, выудил среди бумаг мою тетрадь. Ее же грубо шлепнул передо мной, сложил руки на груди и, сверкая глазами, грозно потребовал:
— Сними защиту.
Так быстро ориентироваться в ситуации не умела даже я, поэтому, изначально не на шутку препугавшись, теперь сидела и очень ядовито улыбалась. Но под давящим взглядом легко сняла блокирующее плетение и еще сильнее разулыбалась. Табурет тут же отобрал тетрадь обратно и с самым скептическим видом попытался читать мои каракули. Через секунд десять несчастное бумажное изделие вновь шлепнулось передо мной, а сверху раздалось рассвирепевшее:
— Это что?! Древнеэльфийский?!
— Капитан Мурес, тут всего лишь заметки о причине смерти вашего специалиста, — стушевалась, чувствуя себя беззащитной перед зависшим надо мной дархом, — ничего секретного, только несколько вариантов ядов, от которых в итоге я отказалась, поняв, что это укус камацати.
— Кама… что? — удивление проскользнула в голосе раздраженного мужчины.
— Камацати, — подняла голову, столкнувшись со злым взглядом, — это маленькие паучки, согласно легендам южных народов, вызывают остановку сердца, но особые заклинатели могут их приручать и отдавать приказы.
Лицо капитана в этот момент надо было видеть. Его буквально перекосило в каком-то моральном поражении, и он устало потер лицо руками.
— Легенды и заклинатели пауков. Вы издеваетесь, госпожа Сатор? — кто-то очень сильно рассердился.
— Рогато-крылато-лохматые дархи женятся на морских фуриях. Мне ваше существование тоже поставить под сомнение? — скопировала раздраженный тон мужчины, но помня свое незавидное положение постаралась смягчить ситуацию, — это совершенно точно не зелья и не яды. Ничего похожего даже близко не существует. Полагаю, то же самое заключение сделала ваша лаборатория. Ну не запуганные же адепты там работают?
Говорила прямо в лицо Муресу, всем своим видом стараясь показать, что в моих словах насмешки нет. А вот капитан демонстрировал неприкрытый скепсис, и что-то неуловимо в его настроении мне не нравилось. Поэтому, сделав небольшую паузу, осторожно продолжила рассказывать свою теорию:
— Согласно записям с кристалла, никто не входил в его комнату на постоялом дворе. Но это, если искать людей. А пауков вы искали? Ко всему прочему, хоть вы и скрыли страну, три недели назад наш посол в Арудании трагически скончался от смертельного приступа, по этому поводу был маленький некролог в газетенке “Эрусвальдская хроника”. Пустыни, вечная жара, сложно представить более южные народы.