После ее распутного поведения на кушетке душ вдвоем едва ли мог показаться греховной утехой.
Она ошибалась.
Гарри поставил ее в ванну. Включив душ, он отрегулировал температуру, потом переключил внимание на нее.
Впервые она увидела его с ног до головы. Он был великолепным экземпляром представителей мужской части человечества. Его твердые мышцы поблескивали и играли при каждом движении, он был высок, широкоплеч, обладал узкими бедрами и длинными мощными ногами.
И мужскими достоинствами природа его щедро наделила.
Она едва удержалась, чтобы не охнуть от изумления. Неужели это находилось у нее внутри?
Но любоваться им у нее не было времени. В руках у него был кусок душистого мыла. Опустившись перед ней на колени, он принялся намыливать ее.
Он начал с пальцев на ногах, поднялся до щиколоток, потом намылил икры, покрывая поцелуями каждый участок кожи, который намылил и ополоснул. Потом он поднялся выше и бросил кусок мыла, добравшись до лепестков между ее ногами, которые он раскрыл пальцами. Он переместил ее под струи воды, а пальцы его массировали, потирали и ласкали ее тело.
Смыв с нее мыльную воду, он прижал ее спиной к стенке душа.
— Гарри, о Гарри! — только и успела она простонать, прежде чем его поцелуи в самом интимном месте не заставили ее судорожно ловить ртом воздух.
А он продолжал ласкать ее, проделывая поцелуями дорожку вверх по ее животу, и она была рада, что он прикасается к ней, потому что он казался ей центром мироздания.
Она дрожала, несмотря на струю теплой воды из душа, но знала, что пока он прикасается к ней, с ней будет все в порядке.
Он обласкал языком каждую грудь и один за другим подразнил соски. Она закрыла глаза, позволив ему пройтись по своему лицу кончиками пальцев и покрыть каждый дюйм ее тела поцелуями.
Она не заметила, как он снова опустился на колени, и осознала это лишь тогда, когда его язык вторгся внутрь ее тела. Она сразу же достигла оргазма.
Потом она смеялась и плакала одновременно и даже не заметила, как он поднялся на ноги и, ухватив ее руками за бедра, приподнял ее вверх.
Подчиняясь одному лишь инстинкту, она крепко обвила его ногами, а он, прислонив ее к стенке, одним уверенным рывком вошел в нее. Не отрывая взгляда от ее глаз, он, сдерживая себя, двигался умышленно медленно. Она понимала, что он хочет как можно дольше продлить это мгновение.
Его ритмичные движения были мучительно размеренными, и она наконец взмолилась.
— Я хочу, чтобы на этот раз все происходило без спешки, — шепнул он ей на ухо.
— В следующий раз, — простонала она. — В следующий раз!
Трудно поверить, но она снова достигла оргазма, и ей было нужно, чтобы он испытал это вместе с ней.
— В следующий раз, — хрипло повторил он.
— В следующий раз, — прерывающимся шепотом пообещала она.
Он крепко прижался губами к ее губам и резким движением снова вошел в нее. Прижимая ее к себе, он вскрикнул, достигнув вершины чувственного наслаждения.
Потом они затихли в объятиях друг друга. Тишину нарушали лишь шум воды и их резкое, прерывистое дыхание.
— Мне кажется, я умерла, — прошептала она, вновь обретя дар речи.
— Ну уж нет, ты ошибаешься, — хрипло проговорил он и, схватив полотенце, завернул ее в него и отнес в кровать, где немедленно доказал ей, что она очень даже жива — жива до самого последнего, самого скрытого от глаз дюйма своего тела.
Глава 12
Джози смотрела на полосы бледного света раннего утра, проникающие сквозь ставни и отражающиеся на противоположной стене ее квартирки, прислушиваясь к ритмичному дыханию Гарри, лежащего рядом с ней. Осторожно, стараясь не разбудить его, она повернулась к нему лицом.
Он крепко спал, по-хозяйски обняв ее одной рукой за талию. Оба они были голые, хотя простыня, наброшенная на них, создавала в утреннем свете иллюзию скромности.
Густые волосы Гарри были взъерошены, темная щетина на щеках говорила о необходимости побриться, однако он по-прежнему выглядел угрожающе сексуально. Даже во сне на его физиономии было какое-то безнравственное сытое выражение.
Он был очень дорог ей.
Как сумел он стать столь важной частью ее жизни за столь короткое время? При мысли о том, что им осталось недолго быть вместе, ее глаза наполнились слезами.
При одном взгляде на него у нее защемило сердце. Неужели с ней это случилось и она его полюбила?
Об этом было страшно подумать. Мысль об этом она спрятала в самый дальний уголок своего сердца.
Она протянула руку и осторожно отвела со лба густые волосы, которые ей так нравилось пропускать сквозь пальцы. Потом она наклонилась и поцеловала его в губы.
— Доброе утро, — шепнула она.
Гарри открыл глаза и улыбнулся своей поразительно нежной улыбкой, которая удивляла ее всякий раз, когда она ее видела, потому что она была неожиданной на таком чеканном мужественном лице. В Гарри вообще было очень много неожиданного.
Она подумала, что светские женщины стали бы бегать за Джоном Гарриманом еще больше, если бы только знали, какой милый человек скрывается под холодным, элегантным обликом этой знаменитости.
Если бы они только знали!
— Какое великолепное утро, — пробормотал Гарри глубоким, охрипшим после сна голосом.
Он провел рукой вдоль изгибов тела Джози, прикрытого простыней, наслаждаясь отблеском страсти, сразу же промелькнувшим в ее темных глазах. Однако этим утром было в ее глазах и кое-что еще.
Раскаяние? Смущение? А ему-то казалось, что они избавились от всего этого еще ночью.
— Что-нибудь не так, Джози? — Он осторожно выбирал слова. — Прошлая ночь была самой удивительной ночью в моей жизни. Я хочу, чтобы ты это знала.
Ему не нужно было знать всю историю своей жизни, чтобы понять, что не может быть ночи лучше той, которую он провел с Джози. Это просто было бы невозможно. Если бы он пережил ночь, подобную этой, то он не был бы человеком, о котором он читал в газетах, человеком, который жил в мире людей и все же отдельно от него, который был одинок в толпе людей.
Он хотел сказать ей, что уже думал о будущем, о днях, которые последуют за пребыванием на Крис-тал-Ки, но не осмелился. Она не была к этому готова, да и он тоже был не вполне готов.
Но между ними началось что-то настоящее, и он не хотел отказываться от этого.
— Я начинаю привязываться к тебе, Джози, — сказал он. — Я не знаю, к чему это приведет, но понимаю, что это важно.
Она замерла. Огромные глаза стали еще больше.
— Нет, — резко сказала она. — Нет. Не делай этого.
— Не делать чего?
Она так долго молчала, что ему показалось, что она вообще не ответит. Ему показалось, что она убежит. Но она осталась там, где была, в его объятиях, хотя тело ее напряглось.