Читать интересную книгу Боги и Боты - Teronet

— Непременно.

Я присел на указанное им кресло, такой же пружинный раритет, которое до боли знакомо хрустнуло и скрипнуло подо мной, совсем как в далёком прошлом. Продолжая ёрзать на нём, чтобы не стихал этот родной скрип, я с любопытством оглядывался. На тумбочке рядом стоял старый телефон с дисковым набором. На полках лежали: пишущая машинка, допотопный калькулятор, картридж от игровой приставки «Sega» и какие-то другие приборы с ладонь величиной и кнопками, как у телефона.

— Виктор, скажите, вы разбираетесь в психологии снов? — Задавая этот вопрос, я слегка волновался, и потому машинально накручивал на палец спиральный шнур допотопного телефона.

— Немного. С вашего позволения, — он откинулся в кресле и начал сворачивать самокрутку, подмигнув мне. — В наше время курение запрещено везде, кроме мест, которые можно запереть. А вы не курите?

— Я? Нет.

— Но к дыму, как я понимаю, привыкшие… Так что же вас беспокоит в ваших снах?

— Я хочу научиться их понимать. Может, есть какой-то язык сна? Возможно, через сны со мной пытаются общаться, дать мне какой-то совет или подсказку…

— Пытаются общаться? Уж не те ли это Боги, о которых вы «намекнули» режиссёру нашего шоу? — он был абсолютно серьёзен, и я решил не ходить вокруг да около.

— Да. Те самые. Но я не могу быть уверенным точно. Может быть то, что принимаю за их «послание» — всего лишь мои фантазии, остатки воспоминаний, перемешанные со свежими впечатлениями прошедшего дня.

Вайнштейн продезинфицировал руку, что держала самокрутку, отложил в сторону дезинфектор и, взяв зажигалку, прикурил. Моё обоняние с тоской отозвалось и на этот давно забытый символ канувшей в Лету эпохи.

— Вполне возможно. Но есть ещё кое-что, что вы должны знать о наших сновидениях. Представьте себе, что сон — это паром через реку. На одном берегу сидите вы со всеми своими сознательными намерениями, впечатлениями, знаниями и тому подобным. На другом берегу — сидит некое застенчивое, пугливое существо — это ваше бессознательное. Оно хочет с вами поговорить, периодически посматривает в вашу сторону, но вы его не замечаете. Единственный способ попасть вам на глаза — это встретиться с вами на пароме, то есть в момент, когда вы засыпаете, — он глубоко-глубоко затянулся и продолжил медленным обволакивающим меня как дым голосом рассказывать свою сказку.

— Но, есть одна проблема — на этом пароме всегда полно всяких механических предметов, которые вы с собой приносите со своего берега. С одной стороны, это создаёт толчею, и на пароме, то есть во сне, мало место для всего, что могло бы принести с собой это существо и показать вам. Ведь оно именно так и может общаться — принести с собой что-то и показать, например, своих животных, растения, которые оно выращивает. Других вариантов нет — оно безмолвно. Не умеет говорить, не знает правил речи и т. п. С другой стороны, оно не уверено, что вы вообще уделите ему внимание, учитывая то, как страстно вы увлечены этими своими железными игрушками. Не только на берегу, но и когда спите.

Он пускал в воздух дым и увлекался всё больше и больше. Я сам вошёл в лёгкий транс и просто-таки погрузился в нарисованный им странный и таинственный мир.

— Представьте, что его застенчивость только усиливается, когда оно наблюдает за вашим кругом общения. С вами же никогда ни одного живого существа! Только механика! И вот, в один прекрасный день оно вдруг видит, что вы зашли на паром, фактически уснули с одним маленьким, милым котёнком. Не важно, с каким животным. Допустим, будет именно так — маленький пушистый котёнок. И больше ничего. Вы так сильно им увлечены, что забыли и оставили всю эту механику на берегу. Представьте его радость! Радость этого существа. Оно торопится, спешит, собирает всё, что под руку попадётся и бежит с этим на паром. А вы там спите и ни о чём не подозреваете. Оно полагает и вполне разумно, что это его шанс — привлечь ваше внимание. Ведь вы открыты для всего живого, то есть для того языка, которым оно может общаться. И вот оно счастливое и торопливое вбегает на паром, а вместе с ним — кого только нет. И тигр, и пантера, и…

— Львица? — я как-то с трудом это выговорил, какая-то слабость ощущалась во всём теле и язык еле ворочался.

— Да… почему бы и нет… львица… в общем, весь набор кошачьих, пушистых, крадущихся. И ещё… эммм… какие-нибудь другие пушистые животные… кролики… хорьки… Вы спросите: «Почему»? Сложно сказать. Это же его ассоциации. Это оно именно так хочет спать и такие хочет видеть сны… и вот высыпало на паром всю эту кучу животных, которые ходят вокруг вас, мяукают, некоторые даже рычат, я не знаю, царапают всё вокруг, подкрадываются… Представьте ваше собственное состояние от этого нашествия! Согласитесь, что для человека зашедшего на паром подремать с маленьким пушистым котёнком — это всё крайне неожиданно и неприятно. И что же происходит в дальнейшем? Вы… сбегаете с парома… то есть, просыпаетесь, — я открыл глаза, осознав, что ненароком вздремнул, пока он говорил. [70] — И, проснувшись, вспоминаете весь этот опыт как нечто необычное, сильно взволновавшее вас и, возможно, имеющее какое-то значение…

— Да… доктор… именно так всё и бывает, — я протёр глаза и заметил его плутоватый прищур глаз.

— Я не доктор. Я всего лишь изучаю людей, но не имею ни права их лечить, ни особого желания. По мне так пусть каждый сам разбирается в том, как ему жить. Так что советов по жизни не даю. Могу лишь помочь разобраться в тех или иных вопросах.

— А совет, связанный с моими снами? Что делать, чтобы понять язык этого существа и, чтобы не испугаться, не проснуться раньше времени? И… как взять на паром котёнка?

— Ну, это — пожалуйста. Это легко совсем. Котёнок ведь это метафора вполне конкретных вещей. Другими словами — это культура, мифология, религия, различные описания галлюциногенного опыта, различные психологические теории с особым, мистическим языком… Скажем, посмотрите на ночь какой-нибудь контент с погружением. У нас есть неплохие экранизации различных мифов, ремейки Звёздных войн, Матрицы, но, самое интересное — есть сенсорный контент произведений, которые сложно было экранизировать в ваше время. Такой, как, скажем, книги Кастанеды. Там вы сможете пережить всё, что пережил главный герой, все галлюцинации, все страхи и ощущения вплоть до порывов ветра, потения и сердцебиения. У вас же есть средства — купите себе «тарелку». Она, конечно, дорогая, но это того стоит.

Я кивнул, решив, что потом разберусь с этим.

— А во сне — просто будьте готовы относиться ко всему, что там происходит, как к подарку, как к какому-то откровению, не пожалейте времени на постоянное повторение всех деталей в уме сразу после сна. Вашим сновидениям понравится то, что вы так внимательны к ним, и они будут более откровенны.

— А что касается интерпретации? Если я вижу во сне животных и испытываю к ним какое-то влечение, что это значит? Или вот я вижу Иисуса, он меня отговаривает от моих планов, а я почему-то хочу заслужить его одобрение…

— Вот. Всё верно! Вы сразу начали описывать отношение к персонажу, а не просто какие-то детали его одежды, цвет шерсти… Тут важно понимать, что эмоция, отношение — оно первично. То есть, это и есть сама цель, с которой бессознательное заговорило с вами. Оно хочет сообщить вам, что именно этих эмоций сейчас и не хватает в вашей жизни. В данном случае — любви и почтения.

— Я слишком зациклен на себе?

— Не то слово. А вот что касается символов — Иисус и… львица, правильно я понимаю?

— Да.

— Это, скажем так, самые общие, приблизительные черты тех лиц, к которым вы должны испытывать данные эмоции. Например, почтение к тем, кто сам скромен и почтителен… хотя я не совсем понял, почему он отговаривал вас… это мне не очень ясно… — вот и я думаю, какого хрена он меня отговаривал? Ведь Боги, то есть гены, должны быть со мной заодно.

— Более понятна история с львицей — тут однозначно вам нужна женщина, сильная и гордая стерва, а не какая-нибудь покладистая и мягкая домохозяйка.

— Это потрясающе, профессор! Странно только, почему такая простая идея передаётся настолько замысловато…

— А вспомните, с чем приходилось иметь дело нашим предкам — языка для обозначения сложных психических переживаний не было. Зато каждый из них сталкивался с богатым многообразием психотипов, с какими-то скрытыми мотивами, интересами других людей. Ему хотелось, по меньшей мере, обозначать это как-то. И самым удобным для этого оказался язык, которым обозначали животных. Для наименования человека коварного лучше всего подходила…

— Змея?

— Ага. Для того чтобы указать на независимость — использовалась кошка… ну и так далее. Для нашего бессознательного точно также — гораздо легче общаться с помощью символов, чем словами.