Читать интересную книгу Черный передел. Книга I - Анатолий Баюканский

Стал вспоминать Русич и прежних руководителей. Были среди них и орлы, и мокрые курицы. До сего дня дошли настоящие легенды о первом директоре завода Бударине. Командовал бронепоездом, потом служил у Котовского, учился в промакадемии, за год прошел два курса, душевный был человек, мог снять последнюю рубаху и отдать нуждающемуся товарищу. Имелась, правда, у Бударина одна странность – приезжал на работу верхом на коне, подаренном лично Котовским, носил кавалерийскую папаху, сапоги со шпорами. На смену ему пришел бывший балтийский моряк Мукасеев. При нем был создан знаменитый отбойный молоток, которым Алексей Стаханов установил свой феноменальный рекорд. Возглавлял завод Мукасеев около двадцати лет. Человек глубоко порядочный, чуткий, не курил, не пил спиртного, за все годы никто из работников не слышал от директора грубого слова. За освоение серийного производства вентиляторов для угольной промышленности был награжден орденом Ленина. Третий директор, Лукашов, также был умницей, но, к сожалению, часто болел, сказывались раны, полученные на фронтах Отечественной войны. Когда он болел, все сотрудники с охотой соглашались ходить к нему домой с деловыми бумагами, там быстро решались любые вопросы. Директора приглашали в главк, в министерство, но у него, видимо, были свои представления о карьере.

Шли годы. Что-то стало незаметно меняться в руководстве в худшую сторону. Завод поручали возглавлять «варягам», имеющим все что угодно, кроме таланта, творческого подхода и человечности. Пришел директор Зверев – мужчина средних лет, высокий, спортивно подтянутый, с пышной шевелюрой, мог с молодецкой удалью за несколько минут очаровать любую секретаршу министерства, мог попасть на любой прием. Завод снова начал обретать былую славу, но сгубила директора водка, надебоширил в ресторане. Его сменил Локшин – сорокалетний, много курящий, козыряющий своими связями и… ничегошеньки не разбирающийся ни в горном деле, ни в угольном машиностроении. С его приходом завод буквально захлестнула волна специалистов со стороны, с предприятия, откуда он явился. Все приходили с непременным повышением, а замом по экономике он взял человека, не различающего, где серый чугун, а где ковкий. Зато они с Локшиным когда-то пели в студенческом хоре. Через год на отчетно-выборном собрании «варяг» Локшин не попал в состав парткома завода, а в ближайшие недели все «пришельцы» по разным причинам уволились с завода. И снова в который раз сменилась декорация в «главном» кабинете.

Со временем Русич сделал для себя важное открытие: «главное» заводское кресло имело удивительную особенность – оно как бы насквозь просвечивало человека. Кого-то выставляло глупцом, кого-то буквально раздевало перед людьми, а многих откровенно портило.

После Гехта, который ушел добровольно, поняв, что в директорах не дотянет до пенсии, в Старососненске появился человек из большого города Воронежа. Его появлению предшествовали различные слухи, усиленно раздуваемые подхалимами. Поговаривали, будто Петр Кирыч согласился «поднять» завод по примеру Валентины Гагановой, переходил с передового предприятия на их «среднее». Он-де на «Пневматике» будет временным, завод наш для Щелочихина – трамплин, призванный забросить Петра Кирыча аж в столицу.

На собрание партийно-хозяйственного актива новый директор явился при «полном банте» – грудь сияла от орденов и медалей. Ветераны начали удивленно переглядываться: четыре года воевали, завод отстроили, а столь высоких наград никто не был удостоен. Представляли Петра Кирыча сразу два заместителя начальника главного управления. «Подали» как благодетеля, дескать, высокочтимый товарищ Щелочихин лично согласился вытянуть ваш воз на прочную колею. Люди вздохнули с облегчением: наконец-то пришел хозяин. И надежды кадровых работников поначалу стали оправдываться. За первые два года на «Пневматике» появились перемены к лучшему: заметно повысились заработки, стали завоевывать призовые места. Правда, Русич особого восторга не выказывал. Ему сразу стала ясна нехитрая механика, с помощью которой Петр Кирыч поднимал завод. Она оказалась проста, как черенок лопаты: с Щелочихиным всюду считались, его откровенно побаивались. По первой же его просьбе главк, а то и министерство корректировали план, естественно, в сторону уменьшения. А ежели и сей спасательный круг не помогал выплыть, то руководство производило несложную комбинацию: снимали выполненные объемы с родственных предприятий, передавали на счет «Пневматики». И все оказывалось в ажуре. Сделав такое невеселое открытие, Русич однажды высказал директору свою точку зрения по этому вопросу.

Щелочихин без стеснения открыто цыкнул. Русич и замолчал. А что было делать? Все вокруг предпочитали помалкивать о причинах взлета, зато вслух взахлеб, на разные голоса расхваливали директорскую мудрость. Да и мало кому жгли ладони премиальные, полученные за «воздух». Что сказать о себе? Никогда не считал себя праведником, но, получая деньги, не заработанные им, очень страдал.

– Това-рищ! – вывел его из глубокой задумчивости пожилой официант. – В нашем заведении дремать не положено. Извините, но здесь не отель «Континенталь»! – Он постучал указательным пальцем по циферблату наручных часов. – Кафе закрывается.

Русич спохватился. Правда, чего здесь высиживать? Увидит кто-нибудь из директорских прихвостней, доложит. Засиделся, даже забыл о дальней командировке, где, несомненно, ждали его новые неприятности. Он поспешно расплатился с официантом и, провожаемый насмешливыми взглядами официанток, собиравших со столиков посуду, побрел к выходу…

* * *

Едва Ухтомский и сопровождающий его старший следователь по особо важным делам МВД России подполковник Зытин успели разместиться в гостинице, как их отыскал начальник отдела по борьбе с организованной преступностью Двугрошев. С Зытиным он был знаком давно, поэтому попросил сразу передать ему трубку.

– С приездом, Николай Константинович! Ухтомский с вами? Докладываю: только что обнаружен труп человека, кооператора, предположительно кавказской национальности. Есть подозрение на то, что убийство заказное. Я выслал за вами машину…

«Волга» промчалась по центральным улицам красавца Воронежа, свернула к реке, вниз, к массиву «хрущевок». Там, на Ниженке, по словам Двугрошева, обитали шпана, цыгане, спекулянты и барыги. По дороге Двугрошев, сильно жестикулируя, волнуясь, рассказал, что днями получено сообщение от одесского осведомителя: «Наняты двое. Место исполнения – Воронеж. Хозяин – фарцовщик». Мы списки кооператоров и фарцовщиков подготовили, особое внимание обратили на деляг, работавших на пару, между ними чаще всего возникали неразрешимые конфликты». Двугрошев замолчал, уставясь на Зытина, который, как всегда, был в штатском, а не в милицейской форме. Подполковник, несмотря на свою молодость, был достаточно известен среди сыскарей незаурядным умом. В своей среде его называли «электронным мозгом», ибо подполковник держал в памяти сотни фамилий и кликух «воров в законе», помнил систему знаков и паролей, с помощью которых наемники-исполнители выходили на связь с «диспетчером». Наверное, в МВД не было второго такого специалиста по заказным убийствам, как Зытин. Гороподобный, с крупной головой, с шишкастым лбом, он больше походил на командира спецназа.

– Что вы обо всем этом думаете, Петр Петрович? – Двугрошев словно игнорировал полковника Ухтомского.

– Каким образом «гости» будут «мочить»? Кого именно? Задача со многими неизвестными, – раздумчиво заговорил Зытин, взвешивая каждое слово. – Наемники редко применяют огнестрельное оружие, никто из них не имеет постоянного почерка, ибо это путь к засветке. Часто из жертвы делают «парашютиста» – выбрасывают из окна. Иногда с помощью фармакологических средств умело создают картину кровоизлияния в мозг или инфаркта, иногда работают под хулиганов, словом, у них целый арсенал средств.

– А «диспетчер»? – наконец подал голос Ухтомский. – За него нельзя потянуть ниточку? Скажем, наемники едут из Одессы, значит – и «диспетчер» нанял их там же.

– Нет-нет, – заторопился Зытин, – «диспетчер» вообще темная лошадка, как правило, его даже в лицо не знают наемники. Просто с помощью системы паролей выходят на связь и спрашивают: есть ли работа? Получают заказ, аванс, и каждый остается в своем городе. Профессиональный «диспетчер» всегда настороже: он заяц, который и тени боится.

– Ему есть кого опасаться, – вставил Двугрошев. – Милиции, КГБ, своих наемников. Они при первой же «засветке» убивают «диспетчера»…

Ухтомский почти не принимал участия в профессиональном разговоре, думал о том, какую выгоду можно было бы извлечь из возникшей ситуации. Перед командировкой он беседовал с тайным аналитиком Ассоциации в Москве, обрисовал задание. Аналитик посоветовал записать ход расследования на мини-микрофон, дабы в будущем по возможности привлечь к делу криминальные структуры, на которые Ассоциация возлагает большие надежды, ведь очень скоро именно усилиями преступного мира Россия будет ввергнута в систему так называемого «управляемого паралича». Для начала Ухтомский попросил составить для министра список преступных групп и секретных осведомителей…