— Понятно, — протянула я, выслушав рассказ. — А твоего отца как звали?
— Костантиниус. А что?
— Да ничего. Просто уточнила.
Совсем ничего. Просто Амандой звали МАМОЧКУ ТЁРНА! Это что же — меня вместе с вероятной свекровью посадили!? Ну, звери, ну изверги!
— Надо отсюда выбираться, — твердо решила я.
— Интересно — как?
Яда в голосе Аманды хватило бы на сорок кобр, но я не обижалась.
— Как обычно — каком кверху! И не из таких переделок выбирались!
— Да неужели?
— Да факт! Слушай, а почему нас в одну камеру посадили? Тебя же должны были стеречь как зеницу ока!
— Должны. И что? Это же не замок!
— А что тогда?
— Охотничий домик Эрваса. Скромненький такой, всего три этажа и десяток слуг! Здесь тюрьму не обустроишь! А в этом подвале раньше наверняка хранили картошку и соленья.
— Очень может быть, — вздохнула я. — Жаль, что сейчас здесь ничего не осталось.
— Жаль. А толку с того?
— Закусили бы перед дорожкой.
— Да какой дорожкой! — взорвалась элваресса. — Ты что — не поняла!? Мы отсюда никогда не выберемся без разрешения Эрваса! На тебе магически заговоренный ошейник! Ты сгоришь, как только попробуешь колдовать! И ты еще на что-то надеешься!?
— Не ори, — оборвала я элварессу. — Лучше уж сгореть, чем попасть в лапы к твоему братцу. Если он родную сестру не пожалел — думаешь, меня помилует!?
— Ну… э…., - замялась Аманда.
— Вот и оно-то! И сказать тебе нечего! Ты что думаешь — тебя отпустят с миром!? Смешно! Ты — королева по праву наследования, так?
— Да, мы ведем свой род еще от…
— Того самого легендарного приятеля основателей. И что? Видишь ли, твой брат не сможет стать королем, пока жива ты, а чтобы это установить, надо просто взять твой платок, или носок, или хоть что-то — и обратиться к магу. Тот быстро скажет, что законная правительница жива, элвары покажут твоему Эрвасу красивую фигу и заявят, что смогут управлять государством и сами, а как только ты заявишься собственной персоной, отдадут тебе все полномочия. И ведь так и сделают, паршивцы! Но тебе от этого легче не будет! Даже если ты подпишешь отречение, Верховный Совет Элвариона потребует твоего обязательного присутствия и торжественного отказа на главной площади. Магия на элваров не действует, а если что — вы всегда можете разорвать ее кровью. Та магия, что действует — ее всегда можно обнаружить, потому, как грязным от нее смердит за километр. И что — ты удержишься от искушения принародно оторвать братику голову?
Лицо Аманды говорило мне, что она и сама задумывалась об этом, но признавать мою правоту не хотела. Еще бы, родной брат все-таки!
— Хорошо. Мало ли бывает чудес. Найдет твой братец на тебя такую управу, чтобы ты и во время отречения не пикнула. Но даже после отречения ты останешься в Элварионе и будешь очень значимой персоной. Короче, роднуля, дело твое табак. Шантажировать тебя ему нечем, а живая и на свободе ты братику не нужна. Картинку испортишь. Или тебя отравят, или зарежут, но в живых не оставят. Нравится перспектива?
— Очень, — хмуро ответила Аманда.
— Мне тоже. Козел твой братец, вот что я тебе скажу!
— Не говори так о нем! — Окрысилась Аманда. — Он мой брат! Это все Вольгиана! А Эрвас — он хороший!
— Ага, когда спит зубами к стенке, связанный по рукам и ногам!
— Ёлка!
— Да сто лет как Ёлка, тебе-то что с этого толку!? Вольгиана, говоришь, плохая?! Ну ты и наивняк! Может начала все это и впрямь Вольгиана, но продолжил твой брат! Крути не крути, а схватили тебя не по ее приказу! Если в человеке нет гнильцы, то его и не свернешь! Люди не фрукты, перезрев, не разлагаются! Можно шантажировать кого-то смертью любимых людей, но нельзя силком заставить человека или элвара убить свою родную мать! А если он сделает это ради денег или власти — значит это уже не человек и не элвар. Так, тварь божья!
— Ёлка!
— Ну что, что, что — Ёлка!? — взвилась я. И тут мне в голову пришла одна интересная мысль. — Аманда, ты хочешь узнать правду?
— Да! Очень!
— Если ты увидишь, что твой брат — скотина и сволочь — ты дашь мне возможность убить его?
На этот раз Аманда долго молчала. Я не была телепатом вроде Тёрна, но и так знала, что ей сейчас вспоминается. Не предательства и угрозы, а картины счастливого детства. И она не верит. Не хочет верить. Но потом девушка отняла руки — и я поняла, в кого пошел Тёрн. Хотя бы частично. Потому что лицо Аманды было копией лица Терна в те минуты, когда он приказывал кого-то убить или убивал сам. Только гораздо более женственной копией.
— Можешь убить его, если он действительно виновен в смерти нашей матери. Но я должна в этом убедиться. Сама.
У меня гора с плеч свалилась. Убить Эрваса я могла бы в любой момент. Даже с этим ошейником. Но если бы мне стала мешать Аманда… я не знала как справиться одновременно с двумя элварами, особенно когда одного из них надо убить. А другого и пальцем не задеть.
— Поговоришь — и убедишься. Сколько знаю таких типов как Эрвас — им необходимо осознание своей правоты. Он не сможет убить тебя без разговора, даже если Вольгиана будет настаивать на обратном.
Темные глаза женщины были полны тоски.
— Ёлка, ты и, правда, так думаешь?
— Да.
— А как ты собираешься добраться до моего брата? Он же сюда не придет?
— Так я сама к нему пойду! Поведут под руки, если попрошу!
— Не поняла?
— Сейчас увидишь.
Я провела рукой перед лицом, ставя простенькое заклинание иллюзии. Второй курс, магия маскировки, подраздел магии иллюзий, зачет сдан на отлично, экзамен — на отлично. Составить и привести заклинание в действие — дело пары минут. Надо только было включить в него нужный коэффициент. Вот так! Готово! Пока так, а попозже еще ошейник переплавлю, выкину куда подальше — и вообще нас не отличишь.
— Что это!?
Аманда захлопала глазами. Перед ней стояла точная ее копия.
— Видишь ли, ставить невидимость слишком хлопотно, да и плохо действует она на вас, элваров. Поэтому я придала себе твой облик, а на тебя сейчас наложу что-нибудь попроще, например, от зубной боли, чтобы от нас обеих магией разило. И когда твой брат пришлет за нами, стража не сможет отличить тебя от меня. Обе одинаковы, от обеих разит магией. Они поведут к твоему брату нас обеих, чтобы он разобрался сам. А там — поглядим.
— Ты не веришь, что Эрвас — хороший?
Я пожала плечами, накладывая на Аманду заклинание, которым студенты Универа пользовались чуть ли не каждую пятерку дней — при удирании в город.
— Аманда, я видела столько подлецов, что мне сложно верить в праведность Эрваса. Хотелось бы мне ошибаться, но, увы! Я часто оказывалась в выигрыше просто потому, что не верила в честность и порядочность людей и нелюдей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});