— Уилл…
— С ним ничего не случилось, — сказал человек в пыльном черном пальто. — Просто перевозбудился. Оставь его в покое и беги-ка лучше домой.
— Я не уйду без Уилла, — сказала Фрэнни, и голос ее звучал гораздо увереннее, чем она чувствовала себя на самом деле.
— Ему не нужна твоя помощь. — В голосе послышалась угроза. — Он здесь абсолютно счастлив.
Джекоб посмотрел на Уилла.
— Небольшая эмоциональная перегрузка — только и всего.
Не сводя с него глаз, Фрэнни опустилась на корточки рядом с Уиллом и сильно тряхнула его за плечи. Он застонал — и она на миг скосила на него глаза.
— Вставай, — позвала Фрэнни.
Вид у Уилла был совершенно нездешний.
— Поднимайся.
Человек в черном тем временем снова сел на стул и стал стряхивать на столешницу то, что было у него в руках. Полетели горящие кусочки чего-то. Уилл уже начал поворачивать голову к человеку в черном, хотя еще не успел подняться.
— Иди ко мне, — сказал тот Уиллу.
— Не ходи… — велела Фрэнни.
Пламя на столе угасало, зал заседаний погружался в темноту. Фрэнни стало страшно так, как бывает только во сне.
— Шервуд! — закричала она. — Шервуд!
— Не слушай, — сказала женщина, прижимая Шервуда к своей груди.
— Шервуд!
Он не мог не ответить на зов сестры. Тем более когда в этом голосе было столько страха. Шервуд отпрянул от горячей кожи Розы, по его лицу бежал пот.
— Это Фрэнни, — сказал он, отстраняясь.
Шервуд увидел на ее лице странное выражение, из открытого рта вырывалось частое дыхание, глаза закатились. Решимости у него поубавилось.
— Я должен идти… — начал он, но Роза схватилась за юбку, словно собираясь показать ему что-то еще.
— Я знаю, что ты хочешь увидеть, — сказала она.
Он отступил, выставив руку назад для опоры.
— Тебе надо то, что у меня там, внизу, — сказала она, задирая подол.
— Нет.
Она улыбнулась, продолжая поднимать юбку. Шервуд запаниковал, запутавшись в нахлынувших противоречивых чувствах, попятился и налетел на стол. Тот перевернулся. Книга, чернила, ручки и — что хуже всего — лампа полетели на пол. Какое-то мгновение ему казалось, что пламя погасло, но оно тут же вспыхнуло с новой силой, и мусор вокруг стола занялся огнем.
Миссис Макги уронила подол.
— Джекоб! — взвизгнула она. — Господи боже мой, Джекоб!
У Шервуда было больше оснований для паники, чем у нее, когда вокруг было столько всего, что может гореть. Даже в этом полубезумном состоянии он понимал, что нужно скорее выбираться отсюда, иначе он сгорит вместе с домом. Самым простым выходом из ситуации было выйти в дверь, через которую он вошел.
— Джекоб! Скорее сюда! Ты меня слышишь?! — завопила Роза и, не удостоив Шервуда даже взглядом, бросилась прочь из комнаты.
Огонь разгорался, комната наполнилась дымом и жаром. Шервуд повернулся к двери — по телу прошла дрожь воспоминаний об излишествах этих нескольких минут, но тут на глаза ему попалась книга, лежавшая на полу.
Он понятия не имел, о чем она, но подумал, что это может стать доказательством. Книга будет при нем, когда одноклассники поднимут его на смех и он покажет им ее и скажет: «Я был там. И делал все, о чем вам сказал, и даже больше».
Не обращая внимания на огонь, он нагнулся и схватил книгу. Она слегка обгорела, но была цела. Шервуд бросился по лабиринту коридоров на зов сестры.
— Шервуд!
Фрэнни и Уилла он нашел у двери в зал заседаний.
— Я не хочу уходить, — рычал Уилл, вырываясь из рук Фрэнни.
Но она крепко держала его — схватила за руку с такой силой, что наверняка останется синяк. Одновременно Фрэнни не переставала звать брата.
Джекоб поднялся со своего места за столом, встревоженный треском огня, а теперь уже и самим видом миссис Макги, которая была расстегнута, растрепана и требовала, чтобы он шел за ней немедленно.
Он пошел, только один раз оглянувшись на Уилла и коротко кивнув, словно говоря: ступай с ней, сейчас неподходящее время. Потом он исчез — ушел с Розой тушить пожар.
Потеряв его из вида, Уилл почувствовал, как на него снизошло странное спокойствие. Больше не надо бороться с Фрэнни. Он мог просто пойти с ней под открытое небо, зная, что подходящее, лучшее время еще настанет и они с Джекобом будут вместе.
— Ничего, все в порядке… — успокоил он Фрэнни. — Не нужно меня поддерживать — я могу идти.
— Я должна найти Шервуда, — сказала она.
— Я здесь, — раздался голос из дымной темноты, и появился Шервуд: лицо все в поту, перепачканное сажей и грязью.
Больше никто ничего не сказал. Они поспешили по коридору наружу, мимо колонн, вниз по ступенькам, на холодную траву. И только перебравшись через живую изгородь и выйдя на дорогу, остановились, чтобы перевести дух.
— Никому не говорите, что мы там видели, ясно? — выдохнул Уилл.
— Почему? — спросила Фрэнни.
— Потому что вы все испортите.
— Они плохие. Уилл…
— Ты о них ничего не знаешь.
— И ты тоже.
— Нет, знаю. Я видел их раньше. Они хотят, чтобы я уехал с ними.
— Это правда? — раздался дискант Шервуда.
— Помолчи, Шервуд, — оборвала его Фрэнни. — Мы не будем больше говорить об этом. Это глупо. Они плохие, я знаю, что они плохие.
Она повернулась к брату.
— Уилл может делать то, что ему нравится, — добавила она. — Я не могу его остановить. Но ты больше сюда не придешь, Шервуд. И я тоже.
Фрэнни оседлала велосипед, велев Шервуду сделать то же самое. Он молча повиновался.
— Так ты никому не скажешь? — спросил ее Уилл умоляюще.
— Еще не решила, — ответила Фрэнни таким высокомерным тоном, что он едва не вспылил. — Я должна подумать.
С этими словами она и Шервуд закрутили педали и покатили по дорожке.
— Если скажешь, я с тобой больше никогда не буду разговаривать! — крикнул Уилл ей вслед, а когда они исчезли из виду, понял, что это пустая угроза человека, который в ближайшие дни собирается уехать навсегда.
Часть третья
ОН ПОТЕРЯЛСЯ. ОН НАШЕЛСЯ
I
1
— Ему снятся сны? — спросила Адрианна у доктора Коппельмана в один из дней ранней весны, когда ее посещение Уилла (а ее посещения сводились к тому, что она сидела у его кровати) совпало с обходом врача.
Со времени событий в Бальтазаре прошло почти четыре месяца, и искалеченное, помятое тело Уилла на какой-то свой, почти чудесный манер залечивало себя. Но кома по-прежнему оставалась глубокой. Ни малейших признаков движения не появлялось на его словно заледеневшем лице. Сиделки то и дело переворачивали Уилла, чтобы предотвратить образование пролежней. Отправление естественных потребностей осуществлялось с помощью отводов и катетеров. Но он не приходил в себя, не желал приходить. И нередко Адрианна, навещая его в течение этой тоскливой виннипегской зимы и глядя в бесстрастное лицо, мысленно спрашивала: «Чем же ты занят?»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});