Читать интересную книгу Элвис Пресли: Реванш Юга - Себастьян Даншен

Для Боба Нила будущее вырисовывалось не в таком розовом свете. Проныра-полковник обскакал его: Боб сумел сохранить за собой звание импресарио Элвиса только до 15 марта 1956 года. Когда срок его полномочий истек, певец получил полное право официально доверить свое будущее Тому Паркеру за 25 процентов от всех своих доходов. В промежутке Паркер умудрился преодолеть последнее препятствие, которое могло ему помешать, открыв своему компаньону Хэнку Сноу, что договор, подписанный с Элвисом, заключен на стороне, а не от имени их совместного предприятия. Это был тяжелый удар для Сноу, который ничтоже сумняшеся собирался извлечь выгоду из операции, провернутой вместе с Паркером. Когда они расстались, полковник смог добавить еще один трофей в свою коллекцию облапошенных.

Глава пятая. КОРОЛЬ РОК-Н-РОЛЛА

Как мы помним, Элвис Пресли вызвал самую первую в своей карьере бурю среди поклонниц 13 мая 1955 года после концерта на стадионе в Джексонвиле. Такое впечатление, что подростковая аудитория крупнейшего мегаполиса Флориды была особенно подвержена приступам коллективной истерии, поскольку то же самое повторилось в том же городе 29 июля следующего года в разгар больших маневров, развернутых полковником Паркером. «С молодого певца сорвали галстук, платок, пояс, а также большую часть рубашки и пиджака, прежде чем его удалось спасти», — сообщал две недели спустя журнал «Кэшбокс». Это еще не вошло в систему, но и тогда уже было ясно, что речь не об отдельном инциденте, не о стечении обстоятельств или случайном помутнении ума у нескольких десятков перевозбудившихся девиц.

Не только Пресли доводилось сталкиваться с такими бурными проявлениями восторга. В четверг 20 октября он выступал вместе с Пэтом Буном в школе Бруклина, в пригороде Кливленда. Бун, еще одно открытие сезона 1955 года, обожаемый юными американцами за свою обработку песни «Ain’t That a Shame» («Разве не жаль») Фэтса Домино, пользовался тогда куда большей популярностью, чем Элвис. Директор бруклинской школы предусмотрел возможную реакцию учеников и отправил учителя физкультуры внушительного телосложения охранять вход в раздевалку во избежание беспорядков. К несчастью, подобная предусмотрительность не была проявлена в тот вечер, когда Бун и Элвис выступали в зале Святого Михаила в Кливленде. Никакой службы безопасности, имеющей право так называться, там не было, фанаты набросились на Элвиса и сорвали с него одежду, через несколько минут та же участь постигла Буна, и организаторам концерта пришлось вызвать полицию.

Провоцирующая молодость артистов новой волны как будто еще больше распаляла подростковую публику. В особенности девушки, возбужденные чувственной энергией своих кумиров, души не чаяли в певцах, пренебрегавших правилами приличия, которые внушали им старшие. Молодая Америка слишком долго обуздывала свои порывы и теперь, глядя на исполнителей-ровесников, ударилась в крайности. Контраст между юношей Пресли и Биллом Хейли, который был старше его на десять лет, был разителен. А ведь Хейли считался поборником нарождающегося рок-н-ролла! Оба строили свой репертуар на музыке ритм-энд-блюз, но сдержанность второго записала его в «старики» в глазах тинейджеров.

В оправдание своим детям Америка приписала это исступление воздействию музыки, вульгарность и сомнительное происхождение которой принялись осуждать добропорядочные общества, — политически корректный способ подчеркнуть связь новых ритмов с негритянской музыкой в тот момент, когда афроамериканская община решила встать с колен. В США давно привыкли находить козлов отпущения, сталкиваясь с собственными мерзостями. Вместо того чтобы взглянуть со стороны на взрывное развитие подросткового общества потребления, они предпочитали копаться в происхождении скандального рок-н-ролла, с легкостью приписывая его отцовство негритянской общине, привыкшей к тому, что на нее вешают всех собак. Похожее явление наблюдалось в период между двумя мировыми войнами с джазом, за тем лишь исключением, что искусственное возбуждение «безумных лет» умерило пыл цензоров. Теперь, в эпоху холодной войны, подобная сдержанность была уже неуместна, все средства казались хороши, чтобы разом воздвигнуть преграду на пути красной, желтой и черной опасности.

Имеет смысл остановиться на происхождении слова «рок-н-ролл». Обычно его создание приписывают Алану Фриду — эксцентричному диск-жокею, который в начале пятидесятых приобщал к негритянской музыке подростков из Кливленда. А потом поселился в Нью-Йорке, где поощрял стремление своих юных слушателей к свободе. Своей сомнительной репутацией это обобщающее слово обязано сопоставлению двух заимствований из негритянского жаргона. Так же, как слово «джаз» является синонимом совокупления, «рок-н-ролл» — «колебание и раскачивание» — является почти неприкрытым обозначением возвратно-поступательных движений во время полового акта.

По негритянским песням можно прекрасно проследить за эволюцией слов «рок» и «ролл» в лексиконе гетто. Уже в 1922 году звезда блюза Трикси Смит делала довольно прямолинейные намеки в песне «My Daddy Rocks Me With One Steady Roll» («Он баюкает меня, сильно покачивая»). Впоследствии барды чернокожей Америки постоянно ссылались на движения бедрами: «Rock That Thing» Лила Джонсона; «Rock Me Mamma» Артура Крудапа, автора «Всё в порядке»; «Rockin’ My Blues Away» в репертуаре Уошборда Сэма или «Rocking and Rolling» Боба Робинсона.

Повторение ситуации в конце концов сделало безобидными эти термины, значение которых постепенно сместилось в сторону свинга джаз-бандов. Постепенное смягчение смысла прекрасно иллюстрирует трио сестер Босуэлл — белых певиц из новоорлеанской буржуазии, которые невинно говорили о танце, когда пели «Rock and Roll» в полицейском мюзикле «Transatlantic Merry-Go-Round» в 1934 году; как раз в том году Глэдис Пресли носила под сердцем своих близнецов, и, по слухам, этот шлягер был одной из ее любимых песенок. Четыре года спустя Элла Фицджералд без всякой задней мысли спела «Rock It For Me», а фирма «Капитол» явно не имела в виду ничего дурного, расхваливая во время войны «royal rocking’ rythm» («королевский рок-ритм») своей звезды Ната Кинга Коула.

Еще до того как журнал «Биллборд» стал помещать свои негритянские хит-парады под заголовком «ритм-энд-блюз» вместо слова «расовый», казавшегося унизительным для афроамериканцев, главное меньшинство страны уже привыкло ассоциировать слова «рок» и «ролл» с народной музыкой. Особенно после того, как песня «Good Rockin’ Tonight» возглавила список негритянских бестселлеров летом 1948 года. Устремившись в эту нишу, Джо Латчер и «His Society Cats» закрепили успех осенью, выпустив «Rockin’ Boogie». По тому же пути последовали Джимми Престон с «Rock the Joint» в следующем сезоне, «Пиано Ред» («Rockin’ with Red») и Джонни Отис («Rockin’ Blues») в 1951 году.

По мере того как утверждалась новая школа ритм-энд-блюза, уклон стал делаться в сторону более фривольных оттенков смысла. В том же 1951 году Айк Тернер и Джеки Бренстон играли на двусмысленностях, расхваливая новою модель «олдсмобиля» «Rocket-88», а Рейвены открыто вернулись к изначальному смыслу слова «rock», спев в 1952 году «Rock Me All Night Long» («Качай меня всю ночь»).

С распространением грамзаписи на радио и взлетом популярности первых негритянских радиостанций юные поколения усвоили вольный тон, присущий негритянской музыке. Некоторые диджеи очень быстро увлеклись раскрепощением нравов, передавая записи ритм-энд-блюза для подростков. Это было свойственно Дьюи Филлипсу в Мемфисе и Алану Фриду в Кливленде — именно он окончательно ввел в употребление выражение «рок-н-ролл», озаглавив свою передачу «Moondog Rock’n’Roll Party». С переездом в Нью-Йорк в конце лета 1954 года он смог расширить это движение и даже присвоить себе эту формулировку, которую официально запатентовал.

В очередной раз шоу-бизнес воспользовался плодами негритянского творчества. Хотя Фрид и предпочитал чернокожих певцов белым имитаторам, которых робко начинали выдвигать некоторые студии грамзаписи, он первым понял, что, несмотря на свой непристойный подтекст, термин «рок-н-ролл» подразумевает определенную расовую нейтральность, позволяющую любому примкнуть к ритм-энд-блюзу. Как и многие коллеги, Фрид подрабатывал, устраивая концерты, на которые приглашал чернокожих артистов из числа тех, чьи записи ставил на радио. На протяжении всего сезона 1955 года эти концерты рекламировались в нью-йоркских газетах под названием «Бал рок-н-ролла» и привлекали смешанную в расовом отношении публику.

Считая себя творцом этой революции, Алан Фрид не колеблясь провозгласил себя «королем рок-н-ролла». Его правление окажется недолгим, ибо, прибыв в Ар-си-эй, Элвис естественным образом унаследовал корону, которая была точь-в-точь по нему, судя по энергии, которую он выплескивал на сцене. В очередной раз судьба склонила чашу весов в пользу Пресли, который вышел на мировую сцену в самый подходящий момент, когда музыкальное течение, к которому он примкнул, обрело наконец свое лицо.