продолжающим пользоваться их взаимностью, привязываются к мужчине, к которому он выказывает ревность, и тогда игра превращается в действительность[93].
Я вошел в некоторые подробности потому, что в минуты ревности по большей части теряешь голову; давно написанные советы приносят пользу, а так как тут всего важнее притворяться спокойным, то весьма уместно заимствовать соответствующий тон из философского произведения.
Поскольку над вами властвуют, лишь отнимая от вас или суля вам нечто, имеющее цену исключительно благодаря вашей страсти, ваши противники сразу же будут обезоружены, когда вам удастся заставить их поверить в ваше равнодушие.
Если вам не представится возможность действовать и вы способны развлекаться поисками утешения, чтение «Отелло» доставит вам некоторое удовольствие; оно вселит в вас сомнение в самой убедительной видимости. Ваш взгляд с наслаждением задержится на этих строках:
TrifeslightasairSeem to the jealous confirmations strong.As proofs from holy writ.«Отелло», акт III[94].
Я испытал на опыте, как утешителен вид прекрасного моря.
The morning which had arisen calm and bright, gave a pleasant effect to the waste mountain view which was seen from the castle on looking to the landward; and the glorious Ocean crisped with a thousand ripplings waves of silver, extended on the other side in awful yet complacent majesty to the verge of the horizon. With such scenes of calm sublimity, the human heart sympathizes even in his most disturbed moods, and deeds of honour and virtue are inspired by their majestic influence.
The bride of Lammermoor. I, 193[95].
Я нахожу следующую запись Сальвиати: «20 июля 1818 г. Я часто и, кажется, неразумно применяю ко всей жизни чувство, которое испытывает во время битвы честолюбец или хороший гражданин, посланный охранять артиллерийский парк или находящийся на каком-нибудь другом посту, где нет опасности и где нечего делать. В сорок лет я пожалел бы, что пережил возраст любви, не испытав глубокой страсти. Меня охватило бы горькое и унизительное недовольство, знакомое людям, которые слишком поздно спохватываются, что они имели глупость дать пройти жизни мимо, не изведав ее.
Вчера я провел три часа с женщиной, которую я люблю, и с соперником – она хочет уверить меня, что он пользуется ее милостями. Конечно, были минуты горечи при виде ее прекрасных глаз, устремленных на него, и, уходя, я испытал приступы и величайшего горя и надежды. Но сколько нового! Сколько острых мыслей! Сколько внезапных соображений! И несмотря на видимое счастье соперника, с какой гордостью и с каким наслаждением моя любовь чувствовала себя выше его любви! Я говорил себе: эти щеки побледнели бы от самого малодушного страха перед малейшей из жертв, которые моя любовь принесла бы шутя, – что говорю я, с восторгом! Если бы, например, мне предложили опустить руку в шляпу, чтобы вынуть одну из двух записок: быть любимым ею или сейчас же умереть. И это чувство так срослось со мной, что оно не мешало мне быть любезным и принимать участие в разговоре.
Если бы мне рассказали это два года тому назад, я рассмеялся бы».
Я читаю в путешествии капитана Льюиса и капитана Кларка к истокам Миссури, совершенном в 1806 году, на странице 215:
«Рикары бедны, но добры и великодушны; мы довольно долго прожили в их трех деревнях. Женщины их красивее женщин всех других племен, какие мы видели; к тому же они не склонны томить ожиданием своих поклонников. Мы нашли новое подтверждение истины, что достаточно порыскать по свету, чтобы увидеть, как все изменчиво. У рикаро считается большим проступком, если женщина дарит кому-нибудь свою благосклонность без согласия мужа или брата. Впрочем, братья и мужья очень радуются случаю оказать друзьям эту маленькую любезность.
В числе наших слуг был негр; он произвел огромное впечатление на это племя, впервые увидевшее человека такого цвета кожи. Вскоре он стал любимцем прекрасного пола, и мы видели, как вместо того, чтобы ревновать к нему, мужья бывали в восторге, когда он приходил к ним. Забавно здесь то, что в этих столь тесных хижинах все решительно видно»[96].
Глава XXXVI
О ревности (продолжение)
Теперь о женщине, заподозренной в непостоянстве.
Она покидает вас потому, что вы приостановили в ней кристаллизацию и, может быть, опираетесь в ее сердце на привычку.
Она покидает вас потому, что слишком в вас уверена. Вы убили в ней опасения, и легкие сомнения счастливой любви уже не могут больше зарождаться; внушите ей беспокойство и, главное, остерегайтесь бессмысленных уверений.
За долгое время, прожитое с нею, вы, конечно, узнали, какая мещанка или светская дама вызывает в ней больше всего ревность и опасения. Начните ухаживать за этой женщиной, но не афишируйте своего ухаживания, а, наоборот, старайтесь скрыть его, и притом старайтесь добросовестно: доверьтесь зорким глазам ненависти, которые все увидят и все почувствуют. Глубокое отчуждение, которое вы будете испытывать в течение нескольких месяцев ко всем женщинам[97], должно облегчить вам эту задачу. Помните, что в вашем положении можно все погубить, выказав страсть; встречайтесь пореже с любимой вами женщиной и пейте шампанское в приятной компании.
Чтобы верно судить о любви вашей возлюбленной, помните следующее.
1. Чем больше физического удовольствия лежит в основе любви, в том, что когда-то вызывало близость, тем более любовь подвержена непостоянству и в особенности неверности. Это особенно применимо к чувствам, кристаллизации которых благоприятствовал огонь юности в шестнадцать лет.
2. Чувства двух существ, любящих друг друга, почти никогда не бывают тождественны[98]. В любви-страсти есть свои фазисы, в течение которых поочередно один из двух любит больше. Часто на любовь-страсть отвечают простым волокитством или любовью-тщеславием, и экстаз в любви чаще испытывают женщины. Каково бы ни было чувство одного из любовников, как только он начинает ревновать, он требует, чтобы чувство другого удовлетворяло условиям любви-страсти; тщеславие стимулирует в нем все потребности нежного сердца.
Наконец, ничто так не противно любви-влечению, как любовь-страсть в партнере.
Часто умный человек, ухаживая за женщиной, только заставляет ее задуматься о любви и разнеживает ее душу. Она хорошо принимает умного человека, доставляющего ей это удовольствие. И он начинает надеяться.
В один прекрасный день эта женщина встречает другого человека, заставляющего ее почувствовать то, что тот, первый, описывал.
Я не знаю, как действует ревность мужчины на сердце женщины, которую он любит. Ревность надоевшего поклонника должна вызывать крайнее отвращение, доходящее даже до ненависти, если тот, к кому ревнуют, ей милее ревнивца, ибо нам приятна ревность лишь тех, кого мы сами могли бы ревновать, как говорила г-жа де Куланж.
Если ревнивец любим и не имеет никакого основания ревновать, его ревность может оскорбить эту женскую гордость, которую так трудно удовлетворить и понять. Ревность