рабочие места для ее помощников. Люди замерли в почтительных позах. - Извините, - пробормотала она и закрыла дверь. К счастью, на первых порах она будет только проводить встречи и решать организационные вопросы. - Когда я должна появиться с тобой на публике?
- В каком смысле на публике? Сегодня вечером у нас званый ужин.
- Сегодня?! О, ужас. А кого мы принимаем?
- Королевские семейства из соседних государств. Королей, которые наши союзники и имеют большое влияние, и их жен. Они тебе понравятся. Твоя камеристка проводит тебя в гарем, когда они прибудут…
- У тебя есть гарем?
- А что в твоем представлении гарем, Ханна? Это комнаты для женщин-гостей, где они могли бы уединиться. Мужчины размещаются в том же крыле, женщины вполне могут спать с ними, есть помещения для слуг и детей, если они берут их с собой. Все это сделано для удобства, это наша культура, а не диктат. Принимая их в гареме, ты проведешь время до ужина в непринужденной обстановке. Я точно так же приму мужей в моей частной гостиной.
- Я смогу взять Касвара? - спросила Ханна.
- В качестве живого щита?
- Люди любят малышей.
- Ханна.
- Только не убеждай меня, что я не трусиха. - Она вскинула подбородок. - Вот если бы ты побыл девочкой с прыщавой физиономией и неправильным лейбаком на джинсах, тогда бы ты мог рассказывать мне, какой ты храбрый, как легко тебе заходить в комнату, полную королев.
Тебе, Акин, не довелось пройти через все те ужасы, что прошла я.
Он прижал ее к себе.
- Нет, не надо затыкать мне рот поцелуем. - Ханна поспешила отвернуться. - Я зла на тебя. Ты окунул меня в это все без предупреждения.
- Я сейчас тебя предупреждаю. Я пригласил их только вчера, после нашего разговора. - В его глазах вспыхнули лукавые огоньки. Ханна попыталась вырваться, но он только крепче обнял ее. - Сегодня утром они подтвердили свой приезд, и вот я сразу сообщаю тебе. Бери с собой Касвара, если хочешь, но он тебе не понадобится.
Акин продолжал обнимать ее, но она не реагировала на его объятия, демонстрируя свое неудовольствие.
- Между прочим, ты можешь спать со своим мужем. Приходи в мою комнату. Мы не обязаны прятаться по углам, как подростки.
- Тебя же никогда нет в твоей комнате, - напомнила Ханна.
- Просто у меня не было оснований укладываться там спать. Ведь тебе все вчера понравилось? Давай повторим. - Акин потащил ее к письменному столу, за которым его мать десятилетиями подписывала благотворительные чеки и писала письма.
Однако в этот момент пискнул планшет Ханны.
- Меня требует к себе другой мужчина. - Она похлопала себя по груди и ушла.
* * *
Ханна надела цветастое платье и туфли на высоком каблуке. Платье было неудобным, туфли натирали. Нура сделала ей макияж и набросила на голову легкий шарф. Зато ее сынишка чувствовал себя великолепно. Он стал очень похож на своего отца: такие же темные глаза и черные волосы, густые и вьющиеся.
Нура вместе с няней проводила ее в ту часть дворца, где она никогда не была. Караульные стояли у неприметной двери и беспрепятственно пропустили ее в помещение, напомнившее ей бутик-отель. У двери стоял стол, за которым сидела придворная дама и приветствовала входивших. Далее тянулся коридор с полудюжиной дверей по обе стороны. Заканчивался коридор небольшой столовой, через которую можно было пройти в отдельный дворик, поменьше, чем ее, но очень похожий.
Через стекло Ханна увидела, что за столом сидят три женщины. Нура заранее просветила ее, и сейчас она догадалась: та, что с типичной для арабов смуглой кожей, Галила, королева Зирии; та, что с белой, как слоновая кость, кожей, Ферн, англичанка, ставшая королевой О'Амары; брюнетка была Анжеликой, королевой Жамаира.
Женщины оживленно болтали и смеялись, было очевидно, что они давно знакомы и что им комфортно в обществе друг друга. Они, как и Ханна, были одеты в повседневные платья европейского покроя, но почему-то выглядели в них настоящими красавицами. На их фоне Ханна показалась себе чучелом в затрапезном халате.
Ей захотелось плакать, однако придворная дама уже объявляла о ее приходе:
- Позвольте представить вам кронпринца Бааки и его мать, принцессу Ханну.
Женщины замолчали и встали. Ханна заставила себя улыбнуться.
- Добро пожаловать в Бааки. Надеюсь, вы довольны своими покоями.
Женщины представились. Галила оказалась беременной, но беременность не лишила ее легкости движения. Все трое тут же стали восхищаться малышом и просить, чтобы им дали подержать его.
«Нет, он мой», - хотелось закричать Ханне, однако она была вынуждена ответить:
- Да, конечно.
Ферн приехала с двумя сыновьями и четырехмесячной дочерью. Мальчики были где-то во дворце, а малышку, которая только что проснулась, принесла няня. У девочки были черные волосы. Она улыбнулась Ханне, и Ханна увидела два маленьких зуба.
Благодаря детям лед в общении был быстро сломлен. Женщины перешли на «ты», у них сразу нашлись темы для разговоров, они засыпали друг друга множеством вопросов и делились собственными историями.
Когда Анжелика упомянула о том, что в ее семье рождались близнецы, Ханна только тогда сообразила, что ее гостья - большая знаменитость.
- Прости меня. Я не сообразила. Ведь ты одна из близняшек Совтер! У вас с сестрой был дизайнерский дом.
- Мы до сих пор им владеем. Правда, сейчас мы не посвящаем ему столько же времени, как раньше. Теперь наша работа - материнство, - весело проговорила она.
Время летело незаметно, и Ханна чувствовала себя так же комфортно, как в обществе библиотекарей, собравшихся в комнате отдыха, чтобы поговорить о работе. Когда Галила, извинившись, ушла, чтобы отдохнуть перед ужином, Ханна обратилась к двум оставшимся женщинам:
- Я хотела бы кое о чем вас попросить. Я знаю, что большую часть жизни вы провели под пристальным вниманием общественности. Как вы с этим боролись?
- Ты имеешь в виду ту историю, когда мой муж обрюхатил гувернантку своих племянниц? А, это было проще пареной репы, - с английским акцентом сказала Ферн. - Мать Карима страшно испугалась за мою жизнь, и это здорово помогло.
- Ой, прости, я не это имела в виду. Меня очень беспокоят онлайновые ненавистники. Они сразу накинулись на меня, а потом затихли, когда я отошла в тень. Сейчас Акин хочет, чтобы я стала опять выходить в свет и… - У Ханны не было