По подсчетам П. Дарабади, «общая численность вооруженных сил республики к апрелю 1920 г. составила около 30 тыс. штыков и сабель» [25] . Современный азербайджанский историк Мустафа-заде считает эту цифру явно завышенной, отмечая, что она «отражает скорее совокупную штатную численность войск, всех управлений, учреждений и заведений военного министерства» [26] .
Подобной оценки придерживается и А.И. Дерябин: «Численность армии за весь период ее существования никогда не достигала запланированных Военным министерством 25 тыс. человек». Таким образом, корректнее всего обозначить численность азербайджанских вооруженных сил к весне 1920 года в пределах 25 тысяч, имея в уме то, что значительный воинский контингент (около 15 тысяч) был направлен в тот период в Карабах и Зангезур для борьбы с отрядами дашнаков. Вероятнее всего, остальную часть армии можно оценить в несколько тысяч человек, что и позволяет говорить об общей численности от 20 до 25 тысяч штыков и сабель. Понесенные же потери азербайджанской армии, неудачная мобилизационная кампания и стремительный рост дезертирства позволяют говорить о снижении общей численности ко времени советизации республики до 15 тыс. человек.
РЕСПУБЛИКА ПОД «БЛАГОТВОРНЫМИ ЛУЧАМИ С БЕРЕГОВ ТЕМЗЫ»
ВОПРОС О ЛЕГИТИМНОСТИ. 22 января 1919 года правительственная делегация Азербайджанской Демократической Республики торжественно встречала приехавшего в Баку главнокомандующего союзными войсками в Закавказье генерала Джорджа Мильтона. По этому случаю в МИДе заготовили специальную речь: «Ваше Превосходительство, Азербайджанское Правительство искренне приветствует в Вашем лице представителя великой Британской нации... Мы убеждены, что сыны Англии, так любящие свободу, не менее счастливы, чем мы, что их встречает Азербайджан, освобожденный от цепей рабства, воспевая хвалебные гимны богине Свободы. В течение веков такие исторические памятники как Magna Charta Libertatium b Habeas corpus озаряют с берегов Темзы всю вселенную своими благотворными лучами...» [27] . К этому времени грезы о «великом Туране» были в далеком прошлом, и государственные мужи Азербайджана мечтали о тесной дружбе с «цивилизованными народами» Европы.
Несколько месяцев ранее, после подписания Мудросского перемирия, Турция вывела свои войска из Закавказья. С уходом турецких покровителей закончился период скрытого протектората Турции над Азербайджанской Республикой. Перед правительством Хойского снова встала проблема поиска высокого патрона и определения своего статуса, на этот раз в глазах стран Антанты. Внимательно следя за международной обстановкой, азербайджанские лидеры смогли быстро отреагировать на провозглашение президентом США Вудро Вильсоном «14 пунктов», касавшихся самоопределения народов. «Прежде чем обратиться к могущественной власти Европы, – писали члены правительства Азербайджана в телеграмме президенту от 10 ноября, – народ и правительство Азербайджана обращают свои взоры к вашей гуманной личности, как покровителю малых угнетенных народов, и надеются, что вы словом и делом поможете им в том, что касается признания Азербайджанской республики Закавказья независимым государством» [28] .
Однако переговоры о дальнейшей участи, по меткому выражению Расул-заде, «новорожденного тюркского политического дитяти» пришлось вести не с американцами, а с англичанами, хорошо осведомленными о связях азербайджанских лидеров с турками. Поэтому члены азербайджанской делегации, посланной в ноябре 1918 года в Энзели, вряд ли были удивлены, услышав из уст генерала Томсона следующую отповедь: «По нашим сведениям, республики, образованной в соответствии с желанием всего азербайджанского народа, не существует, есть только правительство, созданное интригой турецкого командования. Если вы настаиваете на противоположном, то в таком случае, на месте исследовав это, мы примем соответствующее решение» [29] .
Намек англичан на сомнительную легитимность второго правительства Хойского, созданного в июне в Гяндже по прямой указке Нури-паши, был прекрасно понят азербайджанскими политиками. Необходимо было срочно задрапировать «новорожденное тюркское политическое дитя» в демократические одежды, чтобы союзникам не так резал глаза тюркский национализм, напоминавший об Энвер-паше и младотурках. Правительство Азербайджана взяло курс на создание коалиции всех политических сил на территории страны. Подготовка демократических выборов в Учредительное собрание требовала значительного времени, которого явно не было у азербайджанских политиков в преддверии международной мирной конференции в Париже, куда надо было отправлять представительную и авторитетную делегацию.
Выход нашли очень быстро: 5 ноября от специальных правительственных комиссий поступило предложение созвать временный республиканский парламент. Трудность состояла в принципах его формирования, поскольку времени на всенародные выборы не было, а метод кооптации или же назначения не соответствовал западным демократическим стандартам. Единственным вариантом оставался созыв старого состава Национального совета, распущенного в июне 1918 года турками.
НАЦИОНАЛЬНЫЙ СОВЕТ. Его члены были избраны на основе всеобщих выборов во Всероссийское Учредительное собрание и входили в состав Закавказского сейма, поэтому в глазах союзников должны были выглядеть достаточно легитимно. Созыв Национального совета состоялся 16 ноября, а уже через несколько дней он преобразовал себя в парламент.
17 ноября в Баку из Энзели прибыл британский отряд под командованием генерала В. Томсона. Он в своей приветственной речи старательно обходил вопрос о статусе азербайджанской территории: «Я вас извещаю в качестве командующего союзными силами англичан, французов и американцев, что по договору с Турцией мы пришли сюда на смену оттоманских войск, охранявших до сих пор вашу территорию. Мы не имеем никакого намерения вмешиваться в ваши внутренние дела ни в настоящем, ни в будущем. Я надеюсь, что при вашем сотрудничестве все устроится к лучшему» [30] .
19 ноября Национальный совет утвердил закон об образовании парламента, по которому выборы должны были производиться тайно по принципу национального представительства. В преамбуле к закону говорилось: «Азербайджан населен не одними тюрками. Поэтому Азербайджанский Национальный Совет должен представлять собой все живущие в нем национальности. Эту необходимость сознавали как Национальный Совет, так и Правительство. Как вырабатываемые законы должны в одинаковой мере удовлетворить все разноплеменное население, так и законодательный орган должен представлять все население страны, а не 44 членов, и выражать волю всего народа» [31] . По оценке азербайджанских исследователей, Национальный совет проявил «чрезвычайное политическое чутье, подыгрывая английской восприимчивости ко всему демократическому» [32] .
Готовясь к выборам, совет 25 ноября обратился к Армянскому и Русскому национальным советам с предложением послать своих представителей в парламент. Армяне сослались на то, что они не уполномочены представлять интересы всего народа, русский же совет заявил, что он не может признать ни самостоятельности страны, ни, тем более, ее парламент. Тогда Азербайджанский совет пошел на компромисс, заявив, что не требует немедленного признания суверенитета Азербайджана и считает, что вопрос о политическом положении и форме устройства государства должен быть решен на мирной конференции. В случае если Всероссийское Учредительное собрание с участием всех самоопределившихся народов бывшей империи соберется до конференции, то Азербайджан примет в нем участие и будет отстаивать свои принципы по вопросу о самоопределении, а до этого момента в стране должна сохраняться сложившаяся де-факто система управления. Это заявление, а главное, поддержка созыва парламента со стороны союзного командования, убедило Армянский национальный совет послать туда в конце декабря 1918 года своих представителей.
Ядро этого законодательного органа составили 44 члена Азербайджанского национального совета, к ним планировалось присоединить еще 36 мусульманских депутатов, избранных от городов и уездов из представителей бывших национальных комитетов. Кроме 80 депутатов от мусульман населения в состав депутатов предполагалось включить 21 делегата от армян, 10 – от русских и 4 – от национальных меньшинств (немцев, грузин, поляков и евреев). По закону в парламенте должны были быть представлены и общественные организации: профсоюзам отводилось три места, Совету нефтепромышленников и Торгово-промышленному союзу – два. Правда, совет профсоюзов встал в жесткую оппозицию к правительству, отказавшись участвовать и в созданном им законодательном органе, заявив, что «деятельность азербайджанского правительства явно враждебна интересам рабочего класса без различия национальностей» [33] .