Вдали показался берег. Огоньки домов мигали в густом тумане. Подпрыгивая на высоких волнах, «Случайность» быстро приближалась к заливу. Тереза оглянулась на свои вещи. Ее свитер лежал в углу у входа в каюту.
«Он сказал, что всегда выходит в море один. Интересно, он брал с собой еще кого-нибудь после Кэтрин или я первая? – думала Тереза. – И если я первая, то что это значит?» На протяжении всего вечера он не спускал с нее глаз, хотя сам, по-видимому, этого не замечал. Но даже если ей удалось возбудить его любопытство, он ничем этого не выдал. Он не пытался выведать о ней больше, чем она сама хотела рассказать, и не спрашивал, есть ли у нее друг. Всем своим поведением он демонстрировал вежливый интерес постороннего человека, и никак не более.
Гаррет повернул выключатель, и на яхте зажглись сигнальные огоньки, предупреждающие другие суда об их приближении. Гаррет указал рукой в черноту берега:
– Проход в гавань вон там, между двумя яркими огнями, – и крутанул штурвал в указанном направлении.
Паруса дрогнули, бимс на секунду приподнялся и снова вернулся в прежнее положение.
– Ну, как вам понравилось ваше первое плавание?
– Я в восторге.
– Рад это слышать. Конечно, нашу экскурсию не сравнить с путешествием в Южное полушарие, но по-своему она тоже неплоха.
Они стояли рядом, погруженные в свои мысли. Впереди в четверти мили от них возникло другое судно, тоже направлявшееся к заливу. Гаррет осмотрелся по сторонам.
Других судов не было. Горизонт полностью скрылся в тумане.
Тереза снова повернулась к Гаррету. Она вдруг подумала, что вот таким он и запомнится ей навсегда: в старом, видавшем виды плаще нараспашку, с суровым лицом, устремленным вперед, и растрепавшимися на ветру волосами. Возможно, эта их первая встреча станет и последней.
По мере приближения к берегу Тереза все больше сомневалась, что они еще когда-нибудь встретятся. Не пройдет и нескольких минут, как они распрощаются навсегда. Она не питала надежды, что он пригласит ее прокатиться на яхте еще раз, и не собиралась напрашиваться сама. Почему-то ей казалось, что это будет неправильно.
Яхта скользила по воде, приближаясь к заливу. По берегам канала зажглись огоньки, помогающие судам ориентироваться. Гаррет немного спустил паруса и включил мотор. Через несколько минут они вошли в гавань, проплыли вдоль простоявших весь вечер на приколе яхт и пристали к своему причалу. Гаррет спрыгнул на причал и привязал яхту веревками.
Тереза прошла на корму забрать корзинку и куртку, но на полпути остановилась, внезапно осененная какой-то мыслью, потом быстро схватила куртку и затолкала ее под скамью. Гаррет окликнул ее, и она отозвалась немного охрипшим голосом:
– Сейчас иду. Только заберу свои вещи.
Последний раз оглядевшись, она вышла к Гаррету, и он помог ей сойти.
Оказавшись на берегу, они встали друг против друга, не зная, как быть дальше.
– Мне нужно зачехлить паруса и навести порядок на яхте, – сказал Гаррет, – так что я еще задержусь.
Она кивнула.
– Я так и думала.
– Вы позволите проводить вас до машины?
– Конечно.
Они молча пошли по причалу. На стоянке Гаррет все так же молча смотрел, как она ищет в корзинке ключи зажигания, достает их и открывает машину.
– Я уже говорила, но еще раз повторю: я провела сегодня чудесный вечер, – сказала Тереза.
– Я тоже.
– Вам нужно почаще выходить в море в компании. Уверена: ваши друзья будут довольны.
Он усмехнулся.
– Я подумаю об этом.
На мгновение глаза их встретились, и ему вдруг показалось, что перед ним стоит Кэтрин.
– Мне, пожалуй, пора, – быстро сказал Гаррет. – Завтра рано вставать.
Она кивнула, и, не зная, что еще добавить, Гаррет протянул ей руку.
– Приятно было познакомиться, Тереза. Желаю вам хорошо провести отпуск.
Ей показалось немного странным, что они ограничились пожатием руки после того, как провели вдвоем целый вечер, но, с другой стороны, она была бы удивлена, если бы он позволил себе большее.
– Спасибо за все, Гаррет. Мне тоже было приятно познакомиться с вами.
Она села в машину и включила зажигание. Гаррет захлопнул дверцу. Улыбнувшись ему напоследок, Тереза посмотрела в зеркало заднего вида и медленно стронула машину с места. Гаррет помахал ей на прощание и следил за машиной до тех пор, пока она не скрылась из вида. В душе его поселилось непонятное смятение. Удивляясь самому себе, он побрел в док.
Двадцать минут спустя Тереза отперла дверь своего гостиничного номера и вошла в комнату. Бросив вещи на кровать, она первым делом направилась в ванную. Сполоснула лицо холодной водой, почистила зубы и разделась. Потом включила ночник и, лежа с закрытыми глазами, долго думала о Гаррете.
Она представила на месте Гаррета своего бывшего мужа. Он бы непременно воспользовался случаем, чтобы произвести на нее впечатление: «Могу я предложить вам немного вина? Я как раз захватил с собой бутылку». И Дэвид все время сводил бы разговор к собственной персоне, но делал бы это очень тонко – он всегда хорошо чувствовал грань, которая отделяла легкую рисовку от банального хвастовства. Мало знакомый с ним человек ни за что не догадался бы, что перед ним разыгрывается отлично срежиссированный спектакль.
Гаррет в отличие от Дэвида нисколько не рисовался, в этом Тереза была уверена. Он вел себя совершенно естественно, и это привлекало ее больше всего. И все-таки: правильно ли она поступила, напросившись с ним на прогулку? Она так и не нашла ответа на этот вопрос. Но больше всего ее мучило сознание того, что она отчасти манипулировала им, зная о нем гораздо больше, чем он сам захотел ей сообщить.
Но что сделано, то сделано. Теперь уже поздно что-то менять. Она выключила ночник и, когда глаза привыкли к темноте, стала смотреть в просвет между занавесками. Взошла луна и осветила бледным светом ее кровать. Тереза долго смотрела на нее, не находя в себе сил повернуться на другой бок, потом ее веки смежились, и она провалилась в сон.
Глава 7
– А что было потом? – спросил надтреснутым голосом Джеб Блейк, склонившись над чашкой кофе. Ему было уже под семьдесят. Высокий, очень худой старик с лицом, изборожденным морщинами, и выступающим кадыком. На руках, покрытых татуировками и шрамами, виднелись старческие пигментные пятна, пальцы распухли от тяжелого труда. Он все еще продолжал заниматься ловлей креветок, но уже не мог работать полный день. Каждое утро он вставал до рассвета и возвращался домой к полудню.
– Ничего. Она села в машину и уехала.
Джеб Блейк крутил в руках первую сигарету из той дюжины, что позволял себе в течение дня, и смотрел на сына. Доктор многие годы напоминал ему, что курением он укорачивает себе жизнь, но, поскольку сам доктор умер в шестьдесят, Джеб Блейк не очень-то верил его прогнозам.