Моя аргументация достигла цели, и мои помощники несколько расслабились. Лестор повернулся к Шраму:
— Это твоя школа? — Он кивнул на арену, где очередной скелет дожимал живого бойца. Счет явно готовился поменяться на десять — пять. — Когда я дрался со своим, у меня не раз возникало ощущение, что я дерусь с тобой. Уж больно много знакомых ухваток.
— По большей части. — Я ответил Лестору вместо Шрама. — Большая часть навыков действительно принадлежит Шраму, но не все. Например, навык обращения со щитом я заимствовал у другого бойца. Шрам у нас больше по части нападения. Ну и плюс двуручники. Надо будет создать отряды, вооруженные двуручными мечами, а то грех такому умению пропадать. Возможно даже, что это будет эффективнее против урфов... Отберем для этого скелеты покрупнее — и вперед. Кстати, твои навыки по работе с парными клинками у меня тоже на очереди на подсадку. Нам предстоит очень много работы по созданию этой армии.
— «Мертвяки» — не очень хорошее название! — Оокотон тоже решил недовольно надуться. Ему не нравилось, когда не восхищались его поднятыми. Детский сад, честное слово!
— Могу предложить воинский клич «Смертным — смерть!» — вспомнил я кусочек какого-то фильма про оживших мертвецов. По-моему, очень к месту!
— Здорово! — Оокотону явно понравилось, и он сразу расцвел. Остальных от такого девиза даже передернуло.
— Ладно, показывайте, что вы там отобрали у бедных пиратов. Только они заработали себе на сытую старость, как появляетесь вы и все у них отнимаете. И вам не стыдно? — Лестор вновь надулся. Остальные все-таки заулыбались. Лестор посмотрел на них через плечо и пробурчал: «Бедные, как же...»
8
Мы направились в Башню. Еще совсем недавно Башня была обветшалой, но очень удачно спроектированной горной крепостью. Строительные работы велись в подземельях, так что до основных помещений дело пока не дошло. Все прибывшие трофеи сгрузили в одном из залов крепости — замковая сокровищница такого объема ценностей просто не смогла бы вместить. Сделав в памяти пометку насчет необходимости увеличения сокровищницы, я приступил к осмотру.
Я всегда спокойно относился к предметам роскоши, но, надо отдать должное, тут было на что посмотреть. Первыми бросились в глаза разнообразные сосуды из золота и серебра. Было их тут и вправду предостаточно. Всех форм и размеров, какие только можно представить. Если бы я когда-либо мечтал обзавестись золотым ночным горшком, то сейчас у меня была такая возможность. Кроме сосудов из металла тут были различные вазы из тонкого фарфора. Некоторые изделия были настолько большими, что в них бы влезло несколько бочек. Их роспись была весьма интересной, вот только я совершенно не понимал — на кой они мне сдались? Разнообразные гобелены и коврики тончайшей вышивки лежали большими стопками, рулоны шелка складировались как дрова. Все это вместе напоминало большой склад очень дорогой лавки...
Отдельно от всего стояли два сундучка. В том, что побольше, были золотые монеты простой чеканки, в другом — крупные рубины разнообразной огранки. Вот тут я присвистнул, потому что до сих пор не представлял, что рубины можно измерять в литрах! Разумеется, я сразу подумал о возможности использовать их для своих целей. Надо будет проконсультироваться насчет рубинов у сеньора Карло.
Я наклонился к Шраму и тихонько поинтересовался:
— Слушай, а на кой они все это сюда приволокли? Ну рубины и золото — понятно, а фарфор нам куда девать? И все эти предметы прикладного искусства?
— Украсим замок. — Шрам рассуждал практично. — У нас каргазийские товары бывают редко и стоят очень дорого.
— Что, правда? А чем они настолько ценны?
— Хм... — Шрам задумался. — Ну вы же были во многих королевских дворцах... много вы там таких ваз видели?
— Я там и золотых ночных горшков не видел...
— Насчет ночных горшков ничего не скажу — если они и есть, то в королевских спальнях, а я туда не заглядывал, а про вазы знаю, что такие по карману только очень богатым людям.
— А, вспомнил. Я видел парочку таких у сеньора Карло.
— Вот-вот. А он чем попало свой дворец обставлять не станет! Каргазийская ростовая ваза — очень дорогая штука!
Я еще раз с сомнением осмотрел вазу, в которой мог бы поместиться целиком. Ее стенки украшала роспись, изображающая сцены охоты. Ничего оригинального, честное слово. Роспись не показалась мне настолько уж утонченной, чтобы позволить себе ее мог только богач. Другое дело, что обычным людям такую бандуру даже поставить некуда. Ну а богатые вечно готовы тратить бешеные деньги на всякую ерунду, особенно если она в моде или каким-то образом подчеркивает их статус. Видимо, это был как раз такой вариант. На всякий случай я перевел взгляд в энергетическую проекцию и изучил ауру предмета. И опять ничего — ваза не обладала какими-либо магическими свойствами. В общем, ничего я в керамике не понимаю!
— Ладно, если ты в душе такой дизайнер, то расставляй их, как тебе хочется. Я вот только кое-чего не понял: а чего это корабль вез и золото, и товары? И еще ты говорил, что там была целая флотилия? Она что, вся была керамикой забита?
— Нет, Босс. У каргазийцев свои заморочки: вы же знаете, что Каргазия — это большой остров?
— Да...
— А вы знаете, что, несмотря на свои размеры, у этого острова почти нет пригодных для постройки пристани мест?
— Нет, вот этого я уже не знаю. Рассказывай все по порядку.
— Каргазия — большой скалистый остров на юге. Течения и ветра там такие, что маленьким судам там делать нечего, поэтому мореходство в тех краях довольно небольшое. Сам остров весьма богат полезными ископаемыми, но плодородных почв мало. В низинах у берегов — сплошная глина. Поэтому основная деятельность на острове — это производство изделий из керамики и металлов. Про них еще шутят, что глина — их основной хлеб. Ну и правители там со своими заморочками. Поскольку кушать хотят все и всегда, правители объявили, что свободная торговля хлебом, как и прочими продуктами, — государственная прерогатива. Дескать, чтобы спекуляции не было. А на самом деле — чтобы не было конкуренции. Какой-то смысл в этом, может, и есть — если бы тамошние правители разрешили свободный ввоз зерна, то все, кому не лень, возили бы его туда и продавали втридорога в обмен на ценную каргазийскую керамику, которая, понятно, там не ценится. Вместо этого правители подмяли всю торговлю под себя — как внешнюю, так и внутреннюю. Каргазийские товары грузятся на большие королевские караваны и отправляются в дальние плавания, чтобы продать товары там, где подороже, и купить хлеб там, где подешевле. Вроде все разумно, да только хлеб в Каргазии для простых людей все равно остается роскошью, зато правящие кланы такого слова — «роскошь» — вообще не знают. Представляете, сколько они имеют с такой торговли?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});