нам по чуть-чуть. А он, оказывается, намного разумнее, чем я считал, разумнее даже Мотыля. Видит, что есть желание нажраться, не льёт нам по полстакана.
Мы выпиваем, и к нам присоединяются дамы. Кира демонстративно садится рядом с Мотылём, а я так рад, что не со мной. Не придётся сдерживать себя, чтобы не придушить потихоньку.
Что-то меня сегодня алкоголь не цепляет, странно. Раньше и половины этого хватало, чтобы снести крышу. А сейчас – ничего, только будто голова цепенеет, и сердце бьётся где-то внизу живота. Я сканирую глазами зал, будто ищу кого-то, но того, кто нужен, здесь нет. Да, такой нет…
– Валер, сходи, возьми водки, – я протягиваю пластиковую карту Валету. – Не берёт меня этот ваш виски.
– Макс, ты бы не мешал бухло, – говорит Валет беззлобно, но карту берёт. – Ещё чего-нибудь взять? Поесть?
Отрицательно мотаю головой.
– Возьми девочкам фруктов и мороженого, – вдогонку Валерке кричит Мотыль. Кира рядом с ним сидит серьёзная и молчаливая. Странно, как её вообще сюда занесло? Она несколько раз пыталась меня вытащить куда-нибудь сходить, и каждый раз это были заведения – одно пафоснее другого.
Валет возвращается, приносит бутылку водки и тарелочку с нарезанным лимоном. Не коньяк, конечно, пьём, но, в принципе, пойдёт. Через несколько минут подходит официантка, ставит на стол большое блюдо с нарезанными фруктами и несколько вазочек с шариками мороженого, облитого фруктовым сиропом.
Мы снова выпиваем, я беру ломтик лимона и запихиваю в рот целиком. Резкий кислый цитрусовый вкус немного проясняет мозги, и я ловлю запах фруктов, идущий от стоящей на столе тарелки. Что там у них? Яблоки, бананы, гранаты… апельсины, вроде. А я вдруг ощущаю другой запах, нежный сладко-дынный, и чувствую на губах соль её слёз. Нет, не тех слёз, на поляне, других, отчаянно-горьких. Которые застилали её глаза сегодня, совсем недавно. Откуда мне это знать? Но я знаю…
Машу рукой, чтобы наливали. Надо ещё выпить. Мотыль, вижу, на танцполе – обнимает в танце Киру. Как у них интимно. Выпиваем с Валеркой вдвоём. Ну, вот оно! Я, наконец, ощущаю подступающее возбуждение, но какое-то неправильное. Тяжесть в паху, вплоть до боли, подсказывает, что возбуждён-то я уже давно, но странно, даже не почувствовал. Зато обращаю, наконец, внимание на девичье тело, уже давно жмущееся, практически ползающее по мне.
– О-о-о! – восхищённо тянет неизвестная мне «леди», огладив ширинку и приняв положение вещей на свой счёт. Убираю её руки оттуда, честно говоря, не только неприятно, просто больно. У меня такой стояк, что всё болит. Я встаю, и девчонка ссыпается с меня на диван. Валет вопросительно смотрит на меня, а что я ему скажу? Всё, я пошёл, не всё ещё обрушилось в моей жизни? Кое-что, самое чистое, светлое и чудесное из всего, что со мной случалось, я, похоже, намерен разобрать по камешку собственными руками прямо сейчас?
Надо же, меня пошатывает, иду и удивляюсь. Я начинаю пить совсем как человек. Уже не слышу, что за музыка играет в баре. У меня в голове своя музыка. Полумрак и что-то, похожее на дым, затрудняет видимость, всюду цветные всполохи. Откуда здесь дым? Раньше в «Эльзе» не курили, нет, только на улице. Куда это я? Ах, ну конечно!
– Макс, – Валет и Мотыль спешат за мной следом. – Пошли, вызовем тебе такси, успеешь доехать до дома.
– Я не домой, – ещё внятно говорю я. – Мне тут недалеко.
– Давай, пошли, мы поможем, – Мотыль кладёт ладонь мне на плечо. А вот не надо меня трогать!
– Отвали, – стряхиваю я его руку. – Ты уже, сука, помог!
– Макс, куда ты собрался? – с другой стороны нарисовался Валет. – Ни хрена себе, тебя торкнуло! Никогда тебя таким не видел!
Двигаюсь к выходу. Член, как блядский компас, ведёт меня, знает, куда мне надо. Валет с Мотылём, как два пажа-оруженосца, послушно идут за мной следом. Минуя скептически оглядевшую нас охрану, вываливаемся на улицу. Прислоняюсь к стене – на улице полегче, мне надо подышать. Мотыль ловит такси и что-то объясняет водиле в открытую пассажирскую дверь.
Собираюсь с силами и ступаю на тротуар, с осторожностью, будто на тонкий лёд. Но меня тут же ведёт, и я оступаюсь. Но упрямо продолжаю идти, я знаю, куда иду. Туда, где на третьем этаже всю ночь будет гореть свет.
– Макс, стой! Куда ты, к ней? – кричит Мотыль мне в спину, и я слышу топот двух пар ног – меня догоняют. – Не надо! Вот если хочешь всё допортить, то это как раз оно!
Он хватает меня за рукав куртки, и я, не глядя, бью кулаком куда-то в район его лица. Заслужил! Он, урод, давно нарывался! В жизни не поверю, что он попросил именно Киру передать моё сообщение Жанне просто потому, что «не подумал».
Мотыль попытался ответить мне кулаком же, и мы сцепились.
– Эй, парни, вы чего? – наш миротворец попробовал влезть между нами, но понял, что лучше не стоит. – Пошли, пошли отсюда, пока охрана ментов не вызвала. Пошли, Макс, мы тебя просто проводим. Посмотрим, чтоб ты дошёл.
Валет попытался отодрать меня от Вовки, но я просто отодвинул его. Раздался звук рвущейся одежды, чьей – не знаю. Отпускаю их обоих, иду дальше, вроде, даже поуверенней. Всё-таки на улице хорошо. Да я вообще уже нормальный.
Таким журавлиным клином доходим до дома Жанны. Я стою перед аркой во двор, задираю голову, смотрю на её окна. У меня глюки? Горит, горит свет в её квартире!
Глава 13. Жанна. Абсорбент.
Я закрыла за тётей Ниной дверь и вернулась в ванную. Да, правду говорит Ба, слово – оно и лечит, и калечит. Не могу сказать, что уже совсем поправилась, но тётя Нина нашла правильные слова, и мне стало легче.
Смотрю в зеркало на своё лицо – нос опух, ресницы слиплись стрелами. Умываюсь снова холодной водой и долго стою, прижав к лицу полотенце. Я дышу в него и отчего-то успокаиваюсь, когда жаркое дыхание согревает кожу.
Легче стало, но не до конца. Он и телефон не взял, потому что ему не надо. Вот такая «разовая акция», а потом прости-прощай! Да он и не попрощался даже. Наврал, что у него дело какое-то, и был таков, как говорит Ба. Чувствую, что до новых слёз осталось немного. Это же я сейчас опять накручу себя до истерики.
Выхожу из ванной, иду в кухню, принимаю принесённую тётей Ниной таблетку. Время ещё есть, надо пойти и поспать хотя бы час. Потом,