в точности и тоже уходит от баталии Али-паши.
Дориа усмехнулся: ровно то же самое делал при Гавгамелах сатрап Бактрии Бесс, пытавшийся воспрепятствовать охвату своего крыла Александром.
«Ну что же, попытайся, ублюдок!»
В азартной гонке за лучшей позицией для атаки прошло еще около получаса. Два приданных эскадре Дориа галеаса совершенно отстали и плелись где-то в хвосте. Зная о тихоходности гигантов, Джанандреа еще до сражения приказал капитанам четырех своих галер взять их на буксир, иначе те к полудню даже из-за мыса Скрофа не вышли бы. К моменту, когда начался бой между доном Хуаном и Али-пашой, оба галеаса все еще неспешно ползли перед строем резервных галер Веньера, который провожал их взглядом, не скрывая своего раздражения от того, что ударные силы Венеции подчиняются приказам генуэзского ублюдка.
Улуч Али вовсе не повторял маневр Дориа, поскольку придумал его сам совершенно независимо и начал выполнять практически одновременно с генуэзцем. Бывший калабриец про Александра не читал и даже никогда не слышал, но именно он, а вовсе не увлекшийся Дориа, осуществил то, что принесло великому македонянину победу над войском персов при Гавгамелах.
Солнце достигло зенита. Сражение на севере шло уже три часа, а на юге еще не выстрелила ни одна пушка.
Джанандреа собирался, развернув свой клин на девяносто градусов, курсом на северо-запад, ударить в разрыв, образовавшийся между Улуч Али и капудан-пашой, но перестарался с подгадыванием момента атаки. В результате этот же самый маневр, только отзеркаленный, совершил калабриец. Строй галер Улуч Али растянулся на пару миль и Дориа не мог видеть, что происходит в его северной оконечности, поэтому, когда часть кораблей бейлербея Алжира, среди которых оказался и галиот Гассана-эфенди, резко изменила курс, генерал-капитан среагировал не сразу.
Первым осознал, что происходит, Джованни ди Кардона, который шел в хвосте венецианско-генуэзского отряда. Произошло это спустя десять минут после начала маневра Улуч Али.
— Ты погляди, что они делают! Куда смотрит Дориа?!
По правому борту в двадцати саженях от «Капитаны» ди Кардона шла галера «Воскресший Христос». Джованни схватил жестяной рупор и прокричал ее командиру:
— Бенедетто! Посмотри-ка на северо-восток, что нехристи затеяли! Видишь!
Бенедетто Соранцо поднес к глазам подзорную трубу, взглянул в указанном направлении и мгновенно сориентировался в обстановке.
— Прямо в подбрюшье нам метят!
— И я о том! Дориа, похоже, не видит!
— Что делать?
— Надо их перехватить!
Соранцо размышлял недолго.
— Действуем, Джованни!
Шестнадцать галер, под предводительством ди Кардона вышли из строя и двинулись наперерез Улуч Али. Через десять минут они открыли огонь и только теперь Дориа понял, что его переиграли ровно тем самым способом, который он хотел применить.
Себастьяно Веньер, видя, что Дориа удаляется к юго-востоку, а галеры Улуч Али приближаются к центральной баталии христиан, понял, что генуэзец предал.
— Я ведь говорил, я же предупреждал! Слепцы, слепцы, кому доверились?! Пригрели змею! Ублюдок! Мерзкий скотоложец! Убью! — он повернулся к подчиненным, — чего застыли, как истуканы?! Весла на воду! Быстрее, шлюхины дети, разрази вас тысяча дьяволов!
К беснующемуся генерал-капитану подскочил офицер и торопясь, глотая слова, пролепетал:
— Ваше’ство, а как же центральная баталия? Мы же должны поддерживать! Ведь не было приказа!
Веньер, потрясавший обнаженным мечом, наотмашь полоснул им офицера. Тот со стоном упал.
— Еще хоть одна собака пасть раскроет, изрублю на куски! Выполнять приказ!
Больше возражающих не нашлось. Тридцать галер резерва двинулись навстречу семидесяти пяти вражеским.
Улуч Али в это время давил массой маленький отряд ди Кардона. Отчаянный рывок Джованни конечно же не мог привести к успеху, силы слишком неравны. Дориа уже развернул свои галеры, но он слишком поздно заметил самовольное отделение подчиненных ему венецианцев и теперь никак не успевал прийти им на выручку. Командиры двух отставших галеасов Дориа так же в бессилии наблюдали разгром отряда ди Кардона. Им до противника оставалось пройти еще полмили. Огонь на такой дистанции неэффективен и турки его не боялись. Капитаны галер, тащивших галеасы на буксире, получили приказ рубить канаты и спешно идти навстречу османам. Еще одно полено в костер…
Османы быстро захватили почти все корабли ди Кардона. Одну из галер, «Пальму», потопили. «Воскресший Христос» и «Капитана» продержались дольше других, но когда Соранцо увидел, что помощи нет, а почти все его люди уже мертвы, он взорвал пороховой погреб.
«Капитана», еще сражавшаяся неподалеку, пострадала от взрыва. Сам ди Кардона получил ужасные ожоги, но туркам досталось куда сильнее. Сразу пять их галер загорелись и вышли из боя. Это спасло горстку еще живых людей Джованни, поскольку пока османы перегруппировывались, Дориа наконец-то вступил в сражение.
Спустя несколько минут к месту драки подошел и Веньер. Он довольно быстро отбил у турок генуэзскую «Падрону» Джулио Чентуриони, но «освободив» попавших в плен к османам моряков, приказал их немедленно расстрелять, как изменников.
В тесной свалке дикую выходку Веньера заметили многие. Возникло замешательство, а когда венецианцы освободили еще одну галеру, на этот раз сицилийскую, ее уцелевшая команда набросилась на спасителей…
К этому времени бой на севере уже подходил к концу. Венецианцы, зажатые в тисках, Сулейман-бея и Сулик-паши, отходили к отмелям. Моряки и солдаты, пытаясь спастись, бросались в воду и гребли к берегу, но там их уже ждали сипахи Пертау-паши, из числа тех, что сопровождали флот, двигаясь по берегу.
Сирокко, победитель в этой схватке, до момента своего триумфа не дожил. На флагмане смогли освободиться рабы-гребцы и ударили османам в спину. Сулик-паша получил смертельную рану. Венецианцы захватили турецкий флагман.
— Наша берет! — закричал Федерико Нани.
Венецианцы, скидывая в воду левантов и янычар, торжествовали. Но этот успех оказался лишь кратковременным облегчением страданий умирающего перед самым концом и оттянул агонию всего на двадцать минут.
— Федерико, правый борт! — закричал Барбариго, указывая красным от вражеской крови мечом.
По «мосту» из османских фуст и галиотов, прилепившихся к венецианскому флагману, на «Латерну» перебирались свежие силы Сулейман-бея.
Венецианцы во главе с Нани добивали последних телохранителей Сирокко и не видели новой угрозы.
— Федерико!
Нет, не слышит. Шлем глушит сорванный голос. Столько орать пришлось сегодня…
Барбариго поднял забрало.
— Федери…
Он не договорил: турецкая стрела вонзилась ему в правый глаз.
— Мессир! Не-е-ет!
— Смерть неверным!
Янычары вновь в мгновение ока заполонили, казалось, только что очищенную от них палубу «Латерны». Через пять минут все было кончено.
Сулейман-бей взошел на венецианский флагман и принял капитуляцию Нани, который с отсутствующим взглядом сидел на палубе рядом с бездыханным телом своего командира…
Через полчаса и в центре сражение стало затихать. Люди Али-паши, к которым присоединились воины Сирокко, полностью подавили сопротивление христиан