«Чинить не нанимались!» «Наездников» мало, их не любят. Есть «жоржики», — возможно, в других местах их называют иначе, — молодые шоферы, только-только получившие водительские права. С точки зрения «стариков» (а средний возраст водителей колонны 35—40 лет), они «козыряют наукой», «пооканчивали курсы», «мнят из себя», хотя ничего не стоит отправить их на склад за двумя килограммами компрессии, то есть за воздухом. «Жоржики», в свою очередь, считают «стариков» чванливыми и недобрыми. Уживаются они друг с другом не сразу, но в конце концов уживаются.
Есть еще «колбасники» — водители, обслуживающие торговые точки. Самосвальщики, бензовозчики, битумовозчики, колхидчики и т. д. — «работяги». Как сказал Пирогов, уважение ко всем одинаковое, но очередность все же есть.
Марка машины выбирается шофером не случайно, а «по характеру». Можно заранее сказать, что, если парень работает на «газоне», он подвижен, ловок, даже легкомыслен. «А мне «газон» не подходит, — сказал Пирогов. — Мне нужна машина тяжелая, спокойная». И точно: он сам спокоен, солиден, не шустер. Другой шофер признался мне, что не умеет возить контейнеры. «Я, — сказал, — люблю веселую езду, а он ляжет на повороте, потом его, сволочь, сутки надо краном поднимать!» Еще один предпочитал солярку бензину, а потому садился лишь в МАЗы и КрАЗы. А еще один уважал машину, у которой детали по весу легче: их можно в одиночку менять, ни от кого не завися.
По маркам машин устанавливалась и очередность уважения, о которой помянул Пирогов и которая особенно проявлялась при выручке из беды. Если застрял на дороге самосвал, да еще из родной колонны, для едущего мимо другого самосвальщика он — свой, ему не жалко отдать два болта от собственного кардана. А если «колхидчик» да из другой колонны — разговор особый. И всякое бывает у современных шоферов — чего греха таить? — бывает и такое, что мимо проедет водитель, а если и остановится, то для того, чтобы дать устный совет. «Есть домкрат?» — спросит «колхидчик». «На пузырек подбросишь?» — ответит бортовик.
В 1926 году в стране было всего 18 тысяч шоферов. Сегодня эта цифра выросла почти в 200 раз. Ни одна другая профессия не знает подобного темпа роста.
Так кончился своеобразный шоферский клан, кончилось время, когда шоферы, по их собственному выражению, ходили что теперь космонавты. «С количеством, — сказал Пирогов, — вышла у нас неустойка. Стали мы друг к другу хладнокровней». Разумеется, квалификация изменилась в лучшую сторону: АМО по сравнению с «Колхидой», что велосипед по сравнению с АМО.
Пожалуй, объединяются шоферы всех марок и характеров лишь в тех случаях, когда речь заходит о плохих дорогах, неправильных расценках, «нахальных», пешеходах, «зловредных» инспекторах ГАИ и еще мотоциклистах и велосипедистах, которых они единодушно называют «полуфабрикатами».
ОБЩЕСТВЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ
Однажды я спросил Михаила Федоровича, как он относится к своему непосредственному начальству. Он ответил в характерном для себя стиле: «Не в полной мере любви». Мы занялись расшифровкой, и я выяснил, что начальство Пирогов «любит и даже уважает» за то, что в последнее время оно стало работать «без насилия над шоферами, стараясь нам все объяснять и разъяснять в духе новой экономической перестройки». Ну а почему «не в полной мере»? Потому, что еще бывают случаи, когда руководители добиваются экономии «не творчеством, а ущемлением водителей».
За примером Михаил Федорович никуда не пошел. «Он живой, — сказал, — стоит перед вашими глазами». Некоторое время назад руководству стало ясно, что не хватает бензовозов. Выход из положения нашли: увеличили нормы скорости езды по городу. Быстрее, мол, будут оборачиваться, успеют удовлетворить все потребности в бензине. Но дороги при этом не улучшили, песочком их не посыпали, подземных переходов для пешеходов не сделали, освещения не прибавили и крылья к машинам не приделали. С какой скоростью ходили прежде бензовозы, с такой и продолжали ходить. В итоге: дело не выиграло, но экономия автоколонне шла, правда, за счет уменьшения заработка шоферов.
— А мы что предлагали? — сказал Пирогов, и я понял, что передо мной сейчас не просто рядовой шофер, а, если хотите, в некотором роде общественный деятель, который решает государственную задачу. — Мы предлагали: первое — увеличить сечение труб, через которые заливают бензовозы горючим; второе — ликвидировать взвешивание уже залитых бензовозов: ведь каждая машина имеет маркированный резервуар, зачем еще взвешивать машины на весах, заставляя водителей но тридцать-сорок минут выстаивать в очереди на взвешивание? И срочно улучшить подъездные пути к автозаправочным станциям — третье. Тогда у каждого бензовоза получится на несколько рейсов в смену больше, и план будет выполнен. Заметьте, не горбом одного шофера, а общими усилиями.
Если читателя интересует действенность шоферских предложений, могу сообщить, что к моменту моего приезда в Саратов взвешивание машин уже отменили.
И вот таких, далеко не личных забот у водителей автоколонны «сверх головы», как выразился Пирогов. От себя добавлю, что в своих профессиональных делах водители выступают, как правило, единым фронтом с инженерно-техническими работниками автохозяйства. Противоречий между ними нет. Это обстоятельство натолкнуло меня на мысль о том, что профессиональный интерес выходит на первый план, стирая социальные различия. Это очень знаменательное и любопытное явление, требующее к себе более пристального внимания.
Михаил Федорович Пирогов — член цехкома. Не месткома — всего лишь цехового комитета, шишка на ровном месте, как он сам себя зовет. Должность не прибавляет к внешнему виду Пирогова ни одной новой черты, но в его психологическом складе явно произошли отдельные изменения. Какого бы вопроса мы с ним ни касались, даже предельно личного, Михаил Федорович постоянно проявлял волнение за всех шоферов. Что скажут водители, если узнают мнение Пирогова по такому-то вопросу? Что скажут читатели, если будут судить о шоферах «по Пирогову»?
Я чувствовал: ему трудно рассказывать о себе. Иногда он прибеднялся, а чаще приукрашивал собственную жизнь, заботясь о том, чтобы о шоферах, не дай господь, плохо подумали. «Калымите, Михаил Федорович?» — «Типун вам на язык! У нас в колонне никто не калымит!» Между тем на такой же вопрос в анонимной анкете, распространенной мною среди шоферов, значительная часть водителей ответила: «Беру, если дают», «Жизнь заставляет», «Редко», «Да. Хотя и противно». Если, положим, у нас речь шла о том, что скоро должно состояться перевыборное профсоюзное собрание, и Пирогов надеялся, что его больше не выберут в цехком, он обязательно добавлял: «Но это лично меня касается. Вообще ребята от общественной работы не отказываются». — «А вы что же?» — спросил я. «Есть обида», — ответил Пирогов.
Выяснилось, что некоторое время назад ему поручили возглавить жилищную комиссию, которая должна была определить очередность шоферов на жилплощадь. Как раз дали несколько новых квартир. Ажиотаж достиг предела. «Мы, — сказал Михаил Федорович, — обошли двадцать