Читать интересную книгу КГБ в Англии - Олег Царев

— А я и не знал, что сэр Роберт опять здесь!» Быстролетов обзавелся английским паспортом в середине 1932 года, как об этом свидетельствует КИН в письме в Центр от 27.07.32:

«ЧАРЛИ привез книжку для ГАНСА. Эта книжка выдана не Министерством внутренних дел, как обычно, а Форин Офисом. Это английская, а не канадская книжка, как первоначально предполагалось. Она точно такая же, как у ЧАРЛИ».

В своих мемуарах Быстролетов говорит, что он пользовался английским паспортом главным образом для перевозки из страны в страну какого-либо важного или опасного груза и никогда не жил по нему длительное время, так как для этого пришлось бы регистрироваться в британском консульстве, где его акцент мог вызвать подозрение. То, что британский паспорт был своего рода пропуском через границы, утверждал также и Ким Филби в своих неопубликованных воспоминаниях. Австрийские коммунисты поручали ему провоз почты МОПРа в страны Восточной Европы (Кастелло Дж., Царев О. Роковые иллюзии. — Изд-во Международные отношения. — М., 1995.).

Некоторое представление о характере информации, которую АРНО передавал советской разведке, дают написанные собственноручно Быстролетовым аннотации некоторых шифртелеграмм Форин Офиса. Исполненные мелким, бисерным почерком, они возвращают нас к событиям лета 1932 года, работе Лиги Наций и германскому вопросу. В телеграмме от 28 Июня 1932 года английский посол Ромболд сообщает из Берлина, ссылаясь на своего тайного информатора:

«Канцлер Папен намерен во что бы то ни стало добиться компромисса с Францией по всем спорным вопросам хотя бы ценой жертв со стороны Германии. Кабинет настаивает, чтобы в Лозанне все же был взят более твердый тон. В день приезда Папена из Лозанны на совещании с кабинетом перед заключением соглашения было устроено секретное совещание, на котором ген. Шляйхер «настаивал на необходимости прийти к соглашению с Францией по вопросу о вооружениях, заявляя определенно, что далее Германия не может существовать с армией в 100 тыс. человек при 12-летнем сроке службы».

В другой телеграмме Форин Офиса говорилось:

«28 июля бельгийский военный атташе сообщил английскому атташе, что примерно 24 июля, т. е. во время интервью Папена «Матен», французскому военному атташе было вручено письменное предложение компромиссного характера для передачи Генеральному штабу в Париже. Предложение было выработано правыми кругами в полном согласии с Рейхсвером. Атташе отвез предложение в Париж и неожиданно снова 27 июля вернулся в Берлин».

Еще в одном сообщении Быстролетова, написанном им от руки, без ссылок на конкретные английские телеграммы, содержится следующая информация:

«Неверно, что Макдональд поддался французскому нажиму [с целью] смягчения позиции в течение Лозаннских переговоров, перейдя от принципа политики… репараций к принципу нахождения компромиссной суммы и пр.; сообщения газет, что предложение Гувера повлияло на политику Англии в смысле сближения с Францией, — французская пропаганда. Макдональд ясно высказывался за полную ликвидацию репараций, а французы решительно этому противились, в то время как немцы сразу же дали понять, что они готовы на компромисс, лишь бы прийти к какому-либо соглашению; это ослабило позицию Макдональда, поставило в неловкое положение итальянцев и привело к известному ныне компромиссному решению. Макдональд должен был во что бы то ни стало добиться компромисса с целью подготовки экономической конференции в Лондоне, создания менее напряженной атмосферы в Европе, подготовки сепаратного соглашения Англии с САСШ.

Никакого соглашения между Эфрио и Папеном о политических уступках Франции в целях содействия Папену в его борьбе с приходом к власти Гитлера не достигнуто, равно как не получено от Папена обещания, что Шляйхер объявит диктатуру в целях недопущения Гитлера к власти. Никакого соглашения по вопросу о германских вооружениях (увеличение Рейхсвера и пр.) не достигнуто, хотя по всем этим вопросам обмен мнениями состоялся.

Макдональду не удалось реализовать свой план о секретном соглашении руководящих политиков европейских государств о необходимости на период кризиса воздерживаться от будирования вопросов, способных обострить межгосударственные противоречия. В силу своего характера («идеализм», упрямство) Макдональд постарался добиться хотя бы согласия Франции и других держав на предварительный обмен мнениями по наиболее спорным европейским проблемам, до вынесения их на международный уровень (противоречия между Францией и ее союзниками и Германией, между Францией и Италией). По мнению Саймона и бюрократов из ФО, не относящихся к сторонникам Макдональда, соглашение о предварительном обмене мнениями является ненужным, бесцельным документом. Соглашение это было использовано Францией в своих целях, и английскому послу в Берлине была дана инструкция во что бы то ни стало и как можно скорее заручиться поддержкой Германии и тем самым продемонстрировать истинный характер французского маневра».

Работа Быстролетова была высоко оценена Центром, и он был награжден боевым оружием. Копия приказа хранится в его личном деле.

Приказы ОГПУ за 1932 год

«№ 1042/с, 17 ноября 1932 г., г. Москва.

За успешное проведение ряда разработок крупного оперативного значения и проявленную при этом исключительную настойчивость — НАГРАЖДАЮ:

БЫСТРОЛЕТОВА Д.А. - сотрудника ИНО ОГПУ — боевым оружием с надписью: «За беспощадную борьбу с к.-р. ОТ КОЛЛЕГИИ ОГПУ».

ЗАМ. ПРЕД. ОГПУ: БАЛИЦКИЙ».

Указание в приказе на ряд разработок отражало тот факт, что Быстролетов одновременно с операцией по проникновению в Форин Офис вел крупную игру с французской разведкой и с международным авантюристом РОССИ. В приказе было также совершенно справедливо отмечено исключительное упорство Быстролетова. Однако ни Центр, ни сам Быстролетов еще не представляли себе, какое упорство ему еще предстоит проявить в деле АРНО.

С осени 1932 года в работе АРНО начались сбои. Он стал пропускать встречи, а когда появлялся, то не приносил ничего существенного. Собственно говоря, первый признак неладного, если выстроить все события в цепочку уже задним числом, появился на очередном свидании в июле 1932 года, когда АРНО достал Быстролетову английский паспорт на имя лорда Гренвилла. КИН тогда сообщал в Центр:

«ГАНС только что вернулся из своей поездки. Его партнер заставил его на сей раз ждать целых 10 дней. Он ничего интересного не принес. Я думаю, это объясняется его халатным отношением к делу. Он все время уверяет, что его партнер был невероятно занят в связи с Лозаннской конференцией и поэтому он не имел возможности интересоваться различными вопросами, которые для нас имеют значение» (КИН — Центру от 27.07.32).

Базаров и Быстролетов, как видно, приняли объяснение АРНО, хотя и с явным неудовольствием. Приобретение английского паспорта в некоторой степени компенсировало в их глазах «халатность» источника. Однако признаки того, что с АРНО не все обстоит благополучно, нарастали. Он постоянно задерживал доставку документов. Гром грянул 11 ноября 1932 года, когда в Берлин приехала жена АРНО. Она открыла ГАНСУ правду о муже. «Из разговоров наедине с женой, — писал Быстролетов в Центр, — выяснилось следующее.

1. В середине октября (т. е. за неделю до приезда [в Берлин. — О.Ц.) АРНО был уволен со службы. Насколько начальство было настроено против него, показывает факт, что ему не дали даже частичной пенсии. Причины — последние 2 года пьянствует и небрежно работает, последние полгода перестал работать совсем, не появлялся в офисе, брал служебные бумаги домой и терял их, месяцами не отвечал на срочные запросы и пр. Последние месяцы сотоварищи по работе пытались повлиять на него, но безуспешно. Ныне все его бросили, за исключением бывшего его помощника КЕМПА, который по-прежнему у них бывает.

2. Материальное состояние АРНО скверное. У него есть деньги в банке, но немного. МАДАМ намерена уйти от него, т. е. продать дом, автомобиль и пр., получить свою долю из вырученной суммы и затем бросить АРНО. Она намерена поселиться в каком-либо французском курорте, где много англичан, и устроиться экономкой или компаньонкой, а если не удастся, то стать проституткой. Просит меня не оставлять ее без поддержки.

4. Физическое состояние АРНО плохое. Он отдохнет от берлинской поездки и опять приобретет некоторую бодрость и работоспособность, его физическ. сил в итоге надолго не хватит. До полной инвалидности осталось несколько месяцев.

5. АРНО заявил, что привозить почту будет и впредь. Мы условились о свидании через неделю на германской территории. Решительного объяснения между нами не произошло, ибо вследствие его ненормального состояния (абсолютная апатия, сильные рвоты, невозможность двигаться или говорить) серьезно говорить с ним не представлялось возможным. Это будет сделано при следующем свидании через неделю».