– Сейчас сравняем, – заявляет Ларин. – Это была только разминка.
Самоуверенный петух!
Эта лихая четверка уже час, как на заднем дворе в футбол гоняет. Зачинщица, разумеется, самая мелкая и трезвая в этой компании. А еще самая шустрая и, судя по заплетающимся ногам некоторых, самая умелая футболистка. Все такие расслабленные и жизнью довольные, тошно.
И все бы ничего. Если бы не одно “но”. Вернее два и весомых – Кулагина и Ларин. Этот скот так к ней яйца и подкатывает весь вечер. То комплименты отвешивает, то с вопросами своими лезет. Предпочитает не замечать, что я его уже в колбасу ливерную закатал взглядом. Упорно игнорирует очевидный факт: Тони – запрещенная территория, по крайней мере, пока я поблизости. Ему, кажется, все до лампочки. Прет, как танк – напролом!
Конфетка тоже хороша. Переглядываются все, улыбается, глазки ему строит, коза. Меня же раздирает на атомы. Мне ресничками помахать лишний раз – х*й. Ему – пожалуйста, и не раз.
Весь вечер псу под хвост, короче. Настроение пробило всякое дно. Стою уже час, смотрю, как приклеенный, за Кулагиной и их идиллией, ни вздохнуть, ни выдохнуть. Кулаки чешутся в морду Леониду “командировочному” дать. Пока держусь, но силы на исходе. Про сблизиться и узнать его получше – вообще молчу, тут и так все ясно. Полное фиаско. Двух зайцев не убил. Они сами подохли от уныния.
– Ладно, зайду издалека. Как дела, дружище? – не отстает Багр. – Насколько от одного до десяти все плохо?
Оборачиваюсь.
– Ты издеваешься?
– Отчего же, я вполне серьезен. У тебя просто вид такой, что не все гости с этой вечеринки уйдут на своих двоих. Хочу, так сказать, на чистосердечное вывести, дабы уберечь лучшего друга от необдуманных решений. Так что давай, колись, Волков.
– Некоторым гостям следовало бы вести себя приличней, тогда ноги их гарантированно остались бы целы. И не только ноги.
– Это ты про Ларина что ли? – ухмыляется Егор. – Да вроде ничего мужик, общительный такой. Вписался в нашу компанию.
– Ты это серьезно?
Багрянцев гогочет. По-доброму, конечно, я это понимаю. Все понимаю. Но мой бешеный внутренний собственник переключает свою жажду крови на него. С удовольствием дал бы в челюсть, чтобы больше не лыбился, когда у меня тут пепелище внутри.
– Ладно, не хочешь так, давай серьезно. Давно она тут?
Кого он имеет в виду, и дураку понятно. Делаю еще глоток и отворачиваюсь от играющих ровно в тот момент, как Ларин ловит запнувшуюся Кулагину. Лапами своими по талии ее осиной в моей кофте мазнул. Супермен, блин.
– Вчера вернулась.
– Надолго?
– Понятия не имею. У тебя с ней лучше получается по-человечески разговаривать. Поинтересуйся на досуге.
– Что, по-прежнему все так плохо?
– Плохо? Это мягко сказано. Перед вашим приездом поругались в очередной раз. Ты вовремя в ворота ввалился, она уже почти ушла.
– Не удивлен. Вы в мирные-то времена цапались, а тут… Кстати, она все так же хороша. Совсем не изменилась. Молодец, девочка, держит марку.
На такие слова из уст Багрянцева реагирую спокойно. Знаю, что он на нее не претендует и никогда не претендовал. Да и прямо как-то сказал, что такая, как Кулагина, ему не по зубам. Она вообще натура страсть какая вредная, обуздать ее тяжелее, чем любить. Гораздо.
– Аха.
– Тебе не кажется, Витёк, что вот оно.
– Что?
– Сколько у тебя за это время баб было, ну ведь ни одна и близко не была такой, как Кулагина. Давай, сдавайся, похожую искал? Пора это признать, дружище.
– Бред. Никого я не искал.
– Бред не бред, а Тони уникальная. Характер, стержень, воля… У нее в Москве кто-то есть, интересно?
– А похоже, что есть? Она вон в открытую Ларину глаза строит. Зная Тони, если бы она была в отношениях, хер бы она себе подобное позволила. Принципиальная. Этого у нее не отнять.
– Нет у нее никого.
Дверь открывается, на веранду выходит Белова с бокалом. Улыбается, смущенно пряча взгляд от Багрянцева. На меня смотрит:
– Прошу прощения, подслушала случайно.
– Без проблем, – стучу бутылкой пива по бокалу Агаты. – Спасибо за торт и шары, Агат.
– Как всегда, была рада. Но все “спасибо” твоей племяшке, – улыбается. – Она у тебя умница.
Киваю.
Хорошая она девчонка. Агата Белова. Даже слишком. Миленькая, нежная, трепетная, с такой точно в доме будет уют, а на сердце штиль. Никаких тебе треволнений, бурь и вспышек то дикой страсти, то жгучей ревности. Егор – слепой мудак, что он ее не замечает. Тут к гадалке не ходи, у Беловой симпатия к другу молодости на лице написана. Удивительно, что Багрянцеву я об этом говорил, а он, остолоп, отмахивается и, как попугай, твердит: “тебе показалось” и мое любимое “мы просто друзья”. Ага, друзья. Только на “просто друзьях” так не клинит. На “просто друзей” не “встает”. Вот мы с Агатой просто друзья. А Багрянцев с Агатой – два стеснительных тормоза. Но кто я такой, чтобы советы по части личной жизни раздавать, когда она у самого в глубокой заднице?
– Вик, слышишь меня? – кажется, раз третий уже окликает Багр.
– Задумался. Чего?
– Я говорю, досье на Тони уже собрал? Как у нее там дела в столице? Работа, дом. Тебе пробить ее – плевое дело.
– Нет. Более того, и не собираюсь. Грязно это, таким способом в чужую жизнь нос совать. Захочет, сама расскажет. И ты не лезь.
– А она не захочет, – вздыхает Агата.
– Значит, буду ходить в блаженном неведении. И вообще, вы лучше бы энергию в адрес друг друга направили, а не на нас с Кулагиной, – парочка потупила взгляд. – У нас и так все прозрачно и не стоит трепыханий. Приехала, день-два, дом бабки продаст, свалит, так что давайте без лишних сантиментов.
Осаждаю. Незачем тешить себя и меня лишней надеждой. Да и надеждой на что?
Нина
– Так, спортсмены и спортсменки, объявляю перерыв на перекус! – вклинивается в нашу игру Агата.
Вовремя. Я уже почти выдохлась, язык на плечо.
– Мясо подъехало, – поддерживает Егор, появляясь с шампурами, от которых еще вьется ароматный дымок. – С пылу, с жару, пальчики оближешь. Давайте все за стол.
Я делаю последнюю передачу, совершенно неумело обводя, поддающегося нам с Ру, Леонида. Мелочь перехватывает мяч и снова, уже десятый по счету раз, уверенно забивает в импровизированные ворота Германа. Гол.
– Ура-а-а!!!
– Юху-у-у!!! – скачем мы с Ру, бросаясь друг к другу.
Вино сделало свое дело, расслабило, и я почти что начинаю ощущать себя кайф как комфортно. Особенно, когда тонкие ручонки Русланы так доверительно крепко обнимают меня за талию. Обнимаю ее в ответ и целую в рыжую макушку.
– Ты была крута, Ру!
– Ты тоже, Тони.
– Десять-ноль, – сокрушенно вздыхает друг Волкова. – Это полное фиаско, братан.
– Да ладно, таким дамам проиграть не стыдно. Молодцы, девчонки!
– Чип, мы победили, ты видел?
Бросаю взгляд на Волкова. Еще бы не видел! Стоял тут всю игру, как будто ему ноги клеем-моментом к полу приклеили. Кивает Русе, но смотрит при этом на меня. Злой, голодный, свирепый – реально волк.
– Видел.
– Круть?
– Круть, Ру. Занятия прошли недаром.
– Занятия? – удивленно переспрашивает Ларин. – Ты в футбол играешь, принцесса?
– Ага. Хожу в секцию и играю за нашу школьную сборную. Я, кстати, супер кэп.
– На какой позиции?
– Форварда, естес-с-сно!
Я посмеиваюсь, потрепав ребенка по голове.
– Ну, ты крута, кэп! Дай пять! – тянет ладонь Ларин.
– Спасибо, ты тоже ничего, – отбивает Ру. – Прикольный такой.
– Я по молодости тоже в футбол гонял, кстати. Правда, в защите играл, но думаю, это тоже достойно.
– Правда? – теперь моя очередь удивляться.
– Еще какая. Даже в сборную вызывали пару раз.
– Ого!
– Вау! – охаем с Русланой одновременно, а издалека доносится фырканье. И, так как коней у Волкова, увы и ах, нет, то нетрудно догадаться, кто такие звуки издает. Бросаю взгляд, Вик демонстративно хватается за бутылку. Делает смачный глоток, у меня рот слюной наполняется.