Опять на радость обитателей загаженной лужи, в виде местного залива, доказывая теорию круговорота еды в природе, метнул харч с протяжным пароходным гудком в набежавшую волну. Пару десятков чаек, спикировавших на бесплатное угощение, отведав человечьей, недопереваренной еды, с воды больше не поднялись и сами стали чьим-то деликатесом. Будем считать это обрядовым песнопениями и танцами в честь не до конца сформированного юнги.
* * *
И вот так, один-два раза в течение суток, на протяжении пяти дней, очень хорошо зеленым лицом встраиваюсь в окружающий маринистский пейзаж. Постоянно встрясывая, таким образом организм, мелким бычком отсекаю то, что называется излишним, калорийным питанием. Получил прекрасные, где-то даже загадочные впалые глаза и большие спасательные круги под ними же. Худоба выгодно выделяет меня среди других матросов, т. к. бушлат 48 размера очень хорошо лег на мои плечи, где и контрастирует с моим бывшим 56.
После эдаких экзерсисов, а проще — мерзких стрессов, когда твоя нога ступает на осклизлый берег, немым укором возникает вопрос, на какую скользкую дорожку в дальнейшем, она тебя, мудака, приведет?
Продолжим упражнения в метании блевотины на дальность и на меткость? Много возникает вопросов по поводу исполнения вышеназванных функций.
Так, а что у нас записано не сегодняшний день в книге судеб — книге ссудного дня? Ничего. Значит, ссуды не будет. Придётся пить за свои.
Портовый кабачок — вот же он, гостеприимно распахнул свои двери. Поддержим состояние стойкой изжоги? Welcome! Добро пожаловать! Кого могут остановить запредельные цены на выпивку, если «моряк вразвалочку сошел на берег, как будто он открыл пятьсот Америк». Тем более, когда в ходе браконьерской путины, пиранья тебе в член, закончился запас спиртного. Средство от обледенения гидроакустики, любимую гидрашку, следует получать на берегу, а бумажки для этого умею оформлять лишь я один. Да и ёмкость для этого также есть только у меня.
До этого, с проклятиями (якобы — якорь мне в задницу) и пожеланиями долгих лет жизни, спиртяжечка сливалась в одну, только мне известную крейсерскую ёмкость (я еще умел правильно прятать). Глупо, но должен сознаться, что эти знания пригодились.
Глядя на запись, снятую в баре на чью-то камеру, видя, как из пятилитровика, экономные коллеги моего департамента выпивают гидрашечки, а потом метко блюют в мини юбки портовых «товарищей по несчастью» (их я тоже угощал) убедился, насколько неповторим танец тантрического погружения в микрокосмос во время осмысленного времяпрепровождения. Именно в такие незабываемые моменты понимаешь, что IQ у присутствующих товарищей поднимается до 40 единиц, при чем во всём организме, а не только в голове.
* * *
Закаленные в морских бурях мариманы, очень огорчились, когда узнали, про «finite la commedia». С кислыми лицами получили расчёт, и даже выпить за свой счёт у них желание напрочь отсутствовало. После пришло понимание того, что чаянья и ожидания судовых матросов натолкнулись на суровую действительность.
Объяснил младшим братьям по разуму. Всё, что было необходимо науке, мы выловили.
Они долго удивлялись, с какой тщательностью на берегу я исследовал внутренности выловленного зелённого ящика, особое внимание, уделяя именно надписям на нём и упаковочному полиэтилену находящемуся внутри. Ничего там интересного не было, однако в рапорте придется детально отразить и этот факт. Разбросали военное имущество по всем морям и океанам, создали фронт работ на многие десятилетия.
ГЛАВА 26 Гусаров. Объяснение адреналинщика
Человек хоть раз, испытавший адреналиновый взрыв, также как и алкоголик или прости господи, наркоман страдает от одной общей беды — все мы ищем именно то удовольствие, которое удалось однажды испытать. После двух, трех раз наступает интересный период называемый зависимостью. Поиск очередной дозы «украшения жизни» не останавливает даже страх смерти.
Сами посудите, те же «крокодильщики» или иначе дезоморфинщики, прекрасно знакомы со статистикой: с момента первого укола до смерти максимальный отрезок времени на этом свете — шесть месяцев. «Героин для бедных» собирает богатый урожай смертей, увеличивая количество мертвецов ищущих кайф. Крокодильщиками их называют, по той причине, что дезоморфин — дрянь инъекционная (варят на кухнях из йода и кодеиносодержащих препаратов, вонь йода пропитывает всё) и в местах уколов на второй, третий раз кожа грубеет, покрывается чешуйками, которые имеют грязно-зелёный цвет. Но не будем копаться в социальных причинах этой беды, когда от окружающей жизни и при непосредственной помощи государства, ребятишки пытаются занавеской из дурмана зашториться и уйти в другую реальность, где мозги отшибаются и бороться за светлое завтра, желания нет никакого.
У меня другая беда. Когда соскочил с иглы, организм заменил кайф от героина, удовольствиями от эндорфинов (нейропептиды, обладающие морфиноподобным (опиатным) действием, образуются главным образом в головном мозге) т. е. того самого адреналинового впрыска во внутренние системы сгорания. Но, сразу коряво оговорюсь, ибо в биохимии, я — есть, необразованный неуч. Получать удовольствие от постоянной опасности, от преодоления рубежей между жизнью и смертью, как правило, своей, не имея за плечами госпожи Фортуны, ревниво и с любовью направляющей твои действия — это верх легкомыслия.
Хорошо помню из 80-х и 90-х годов двадцатого века ребят прошедших со мной Афганистан, африканские и арабские заварушки, которые чуть расслаблялись и, где-нибудь в Волгограде или Гродно, получали в кабаке по голове стулом или на голову опускали бетонную урну — смерть наступала практически мгновенно. Глупо, бездарно, бессмысленно.
Именно наличие незаметного, внутреннего страховочного троса создают возможность и рыбку съесть, и на стул сесть, только на чужих поминках. А главное условие игры, верное определение приоритетов: либо впрыск гормонов, либо деньги. Два этих элемента сочетаются скверно.
Для меня в этой жизни весьма показательной является история одного замызганного и чумазого мужичонки из далёкого зарубежного далека.
Так себе мужичок-с-ноготок, плюнешь и не поймешь, попал или нет. Скупал у населения хлопок, делал бизнес, пытался даже фабрикантом заделаться. Рисковал, старался, многое делал, чтобы только увеличить количество баблоса — долларов ненавистных. В итоге всех потуг — разорился.
Дальше больше: выпивка, цигарэта в зубах, плюс ко всему пристрастился к адреналиновой зависимости. Сел играть в покер. От избыточного давления в черепной коробке, ходил красный, с вытаращенными глазами и уже готовился к самоличному смертоубийству.
Фортуна повернулась к нему лицом, как бы банально это не звучало, хотя какие баналы? В одной из партий, сидящий напротив него игрок оказался настоящим, безбашенным «сухим алкоголиком», как сказали бы сейчас «игроманом» — чудак спустил с себя всё. В конце концов, расплатился с объектом нашего исследования нефтяной скважиной. После этого счастье поперло так, что не мне косноязычному и малообразованному представителю спецслужб с контузиями и преодоленной героиновой зависимостью тебе рассказывать.
А дело происходит во времена америкосовской депрессии 20-30-х годов. Всё продаётся за бесценок, нашему парню по-прежнему везет за карточным столом. Чтобы деньги не пропивать и не проигрывать дальше — с выигрышей он накупил подобных нефтяных вышек сотни.
В 1930 году Фортуна опять взлохматила изрядно потрёпанную шевелюру 41-летнего адреналинщика. В Техасе (мне говорили, что это, где-то в США — в своё время, нас готовили проводить там разящие диверсии) этот парнишка, сам не зная, зачем приобрел самое богатое нефтяное месторождение Америки — всего-то 70 километров в длину и 15 в ширину.
В 1933 году президентом стал Ф.Д. Рузвельт. Рассвет промышленности, Объявление «Нового курса», реформы. Денежные потоки, можно было сравнить с Ниагарским водопадом. Окружавшие на тот момент нашего мужичонку люди говорили, что «деньжищи — большие тыщи» он зарабатывал, сам не зная для чего? Плыло, пёрло, утрамбовывалось — ну и пусть плывет, накапливается.
Питался гамбургерами и жаренной картошкой в самых захудалых закусочных, они были дешевы, отсюда и их выбор. Одевался в немыслимые обноски, ездил на таком раздолбанном драбчаке, что его служащим было стыдно говорить, где они работают.
Прожил достаточно долго и благополучно помер на 86 году жизни, с улыбкой счастья, т. к. каждый день его пропитанной адреналином жизни имел под собой огромный риск всё потерять и остаться только с потрепанной колодой карт и одной пулей в кольте.