Читать интересную книгу Убийство Роджера Экройда - Агата Кристи

– Но, Каролина…

– Джеймс, не перебивай меня, пожалуйста. Я знаю, что говорю. Паркер встретил ее снаружи. Он не слышал, чтобы дядя ей что-нибудь сказал – она могла его уже убить.

– Каролина!

– Я не говорю, что она его убила, Джеймс, а только могла. По правде-то говоря, хотя Флора, как все это поколение, ничего не уважает, я знаю, что она и мухи не обидит. Но факт остается фактом: у мистера Реймонда, майора Блента, миссис Экройд и даже у этой мисс Рассэл (это ей повезло!) есть алиби. У всех, кроме Ральфа и Флоры! А что бы вы ни говорили, я ни за что не поверю, что это Ральф. Мальчик, которого мы знаем с детства!

Пуаро помолчал, наблюдая за дымком своей сигареты. Потом заговорил – мягким, вкрадчивым тоном, производившим странное впечатление, так он был не похож на его обычный быстрый говорок.

– Возьмем человека – обыкновенного человека, не помышляющего ни о каком убийстве. Но у него – слабый Характер. Долгое время эта слабость не проявляется – Может даже никогда не проявится, и тогда он сойдет в могилу уважаемым членом общества. Но предположим – что-то случилось. У него затруднения… Или он узнает секрет, от которого зависит чья-то жизнь. Первым его поползновением будет исполнить свой гражданский долг. Но тут проявится эта слабость. Ведь перед ним откроется возможность получить большие деньги. Ему нужны деньги, а это так просто! Только молчать. Это начало. Жажда денег все растет. Ему нужно еще и еще. Он ослеплен блеском золота, опьянен легкостью наживы. Он становится жадным и от жадности теряет чувство меры. Мужчину можно выжимать до бесконечности, но не женщину. Потому что женщина всегда стремится сказать правду. Сколько мужей, изменявших женам, унесли в могилу свои секреты! Сколько жен, обманувших мужей, разбивали свою жизнь, швыряя правду в лицо мужьям! Доведенные до крайности, потеряв голову – о чем они, безусловно, потом жалеют, – они забывают о чувстве самосохранения и говорят правду, испытывая глубочайшее, хотя и минутное удовлетворение. Вот что, я думаю, произошло в этом случае. Нажим был слишком велик и… принес смерть курочке, которая несла золотые яйца. Но это не конец. Человеку, о коем мы говорим, грозит разоблачение. А это – уже не тот человек, каким он был год назад. Его моральные принципы притуплены. Он загнан, он хватается за любые средства, чтобы избежать разоблачения. И вот – кинжал наносит удар.

Он замолчал. Мы сидели словно в оцепенении. Я не берусь передать, какое впечатление произвели на нас его слова. Его беспощадный анализ, ясность его видения испугала нас обоих.

– Потом, – продолжал он раздумчиво, – когда опасность минует, он станет опять самим собой – нормальным, добрым. Но если понадобится – он снова нанесет удар.

Каролина наконец пришла в себя.

– Вы говорите о Ральфе, – сказала она, – Может, вы правы, может, нет, но нельзя осуждать человека, не выслушав его.

Зазвонил телефон. Я вышел в переднюю и снял трубку.

– Слушаю, – сказал я.

– Да, это доктор Шеппард. – Минуты две я слушал, потом коротко ответил и повесил трубку.

Вернувшись в гостиную, я сказал:

– Пуаро, в Ливерпуле задержали некоего Чарлза Кента. Его считают тем незнакомцем, который был в «Папоротниках» в тот вечер. Меня вызывают в Ливерпуль для опознания его.

18. Чарлз Кент

Полчаса спустя Пуаро, инспектор Рэглан и я уже сидели в вагоне ливерпульского поезда. Инспектор явно был взволнован.

– Хоть в шантаже разберемся, – говорил он радостно – Это прожженный тип, насколько я понял по телефонy. К тому же наркоман. Если откроется хоть какой-нибудь мотив, нет ничего невероятного в том, что он убил мистера Экройда. Но в этом случае, почему скрывается Ральф Пейтен? Все это какой-то запутанный клубок. Между прочим, вы были правы, Пуаро: оказалось, что это отпечатки пальцев мистера Экройда. Мне эта мысль тоже приходила в голову, но я от нее отказался, как от маловероятной.

Я усмехнулся про себя. Инспектору явно не хотелось признаться, что он сплоховал.

– А этого человека еще не арестовали? – спросил Пуаро.

– Нет, задержали по подозрению, – ответил Рэглан.

– А что он говорит?

– Почти ничего, – с усмешкой ответил инспектор. – Видать, стреляный воробей. Не столько говорит, сколько ругается.

В Ливерпуле, к моему удивлению, Пуаро ожидал восторженный прием. Старший инспектор Хейз, оказывается, работал когда-то с Пуаро и, видимо, сохранил преувеличенное впечатление о его талантах. После обмена любезностями Хейз обратился ко мне.

– А это доктор Шеппард? Значит, вы приехали взглянуть на нашу находку? Как вы думаете, сэр, вам удастся его опознать?

– Не уверен, – сказал я с сомнением.

– Как вы его задержали? – осведомился Пуаро.

– По описанию, хотя оно и не было подробным. Объявление в газетах и другими путями. У этого парня – американский акцент, и он не отрицает, что был вблизи Кингз-Эббот в ту ночь. Но только спрашивает, какого черта мы лезем в его дела, и заявляет, что ни на какие наши вопросы отвечать не будет.

– А мне можно его увидеть? – спросил Пуаро.

Старший инспектор многозначительно подмигнул.

– Я рад, что вы здесь, сэр. Вам все можно. О вас недавно справлялся инспектор Джепп из Скотленд-Ярда, он слышал, что вы занимаетесь этим делом. А вы не могли бы сказать мне, где скрывается капитан Пейтен?

– Думаю, что пока это преждевременно, – сдержанно ответил Пуаро, и я закусил губу, чтобы сдержать улыбку: он неплохо вышел из положения.

Побеседовав еще немного, мы отправились посмотреть на заключенного. Это был молодой человек лет двадцати трех. Высокий, худой, руки дрожат, волосы темные, глаза голубые, бегающий взгляд. И ощущение большой физической силы, но уже идущей на ущерб. Раньше мне казалось, что человек, которого я встретил, кого-то мне напомнил, но, если это был действительно он, значит, я ошибся. Этот малый не напоминал мне никого.

– Ну, Кейт, встаньте, – сказал Хейз.

– К вам посетители. Узнаете кого-нибудь из них?

Кент угрюмо посмотрел на нас, но ничего не ответил. Мне показалось, что его взгляд задержался на мне.

– А вы что скажете, сэр? – обратился Хейз ко мне.

– Рост тот же. По общему облику, возможно, что он. Утверждать не могу.

– Что все это значит? – буркнул Кент. – Что вы мне шьете? Выкладывайте. Что, по-вашему, я сделал?

– Это он, – кивнул я. – Узнаю его голос.

– Мой голос узнаете? Где же это вы его слышали?

– В прошлую пятницу перед воротами «Папоротников». Вы меня спросили, как пройти туда.

– Да? Я спросил?

– Вы это признаете? – вмешался инспектор Рэглан.

– Ничего не признаю. Пока не узнаю, почему меня задержали.

– Вы эти дни не читали газет? – впервые заговорил Пуаро.

Глаза Кента сузились.

– Ах, вот оно что! Я знаю – в «Папоротниках» пристукнули какого-то старикашку. Хотите пришить это мне?

– Вы были там, – спокойно сказал Пуаро.

– А вам, мистер, откуда это известно?

– Отсюда. – Пуаро вынул что-то из кармана и протянул Кенту.

Это был стержень гусиного пера, который мы нашли в беседке. Лицо Кента изменилось, он невольно потянулся к перу.

– Героин, – сказал Пуаро. – Нет, мой друг, стержень пуст. Он лежал там, где вы его уронили в тот вечер, в беседке.

Чарлз Кент поглядел на Пуаро в замешательстве.

– А вы, заморская ищейка, больно много на себя берете. Старика-то прикончили без четверти десять или там в десять? Помнится, так пишут в газетах. Верно?

– Верно, – подтвердил Пуаро.

– Тогда вы зря меня тут держите, – сказал Кент. – В двадцать пять минут десятого меня в «Папоротниках» уже не было. Можете справиться в «Собаке и свистке» – это салун по кранчестерской дороге. Я там, помнится, скандал учинил, примерно без четверти десять. Ну что?

Рэглан что-то записал в свой блокнот.

– Мы наведем справки, – сказал он. – Если это правда, для вас же лучше. А зачем все же вы приходили в «Папоротники»?

– На свидание.

– С кем?

– Не ваше собачье дело!

– Повежливей, любезный, – с угрозой сказал инспектор.

– К чертям! Ходил туда по своему делу. Раз я ушел до убийства, вас мои дела не касаются.

– Ваше имя Чарлз Кент? – спросил Пуаро.

– Где вы родились?

– Чистокровный британец, – ухмыльнулся тот.

– Да, – задумчиво заметил Пуаро, – полагаю, что так. И родились вы, думается мне, в Кенте.

– Это еще почему? – вытаращил на него глаза тот. – Из-за фамилии? Что же, по-вашему, все Кенты так уж в Кенте и родились?

– При некоторых обстоятельствах, безусловно, – с расстановкой произнес Пуаро. – При некоторых обстоятельствах – вы понимаете?

Голос Пуаро звучал так многозначительно, что это удивило обоих полицейских. Кент багрово покраснел – казалось, он сейчас бросится на Пуаро. Но он только отвернулся с деланным смешком. Пуаро удовлетворенно кивнул и вышел. Мы – за ним.

– Мы проверим это заявление, – сказал инспектор, – но, мне кажется, он говорит правду. Все же ему придется сказать, что он делал в «Папоротниках». Я думаю – это наш шантажист, хотя, если ему верить, убийцей он быть не может. При аресте у него обнаружено десять фунтов сумма относительно крупная. Я думаю, что те сорок фунтов попали к нему, хотя номера и не совпадают. Но он, разумеется, первым делом обменял деньги. Мистер Экройд, видимо, дал ему денег, и он поспешил распорядиться ими. А какое отношение к делу имеет то, что он родился в Кенте?