находила себе места, то приникая к двери, пытаясь расслышать, что там происходит, то выглядывая в залитое дождём окно. – Я даже смотреть не могу.
– Не смотри, – посоветовала Маргарита, уминая за обе щеки остывшую кашу. – А я поем. Всё равно от нас сейчас толку нет.
Маргарита доела свою порцию, выскребла всё, что оставалось в горшке, запила остывшим чаем и потащила Снежку убирать всё на кухню.
– Дуняша занята, нам делать всё равно нечего, – повторяла она, спускаясь по лестнице с самоваром в руках. Снежка торопилась за ней с горой пустых тарелок на подносе. – Чего зря сидеть, переживать? Уберём за собой, самовар вскипятим заново. Как Лика родит, будем чай пить. Хотя нет, я уж точно чего-нибудь покрепче. Тебе можно уже пить?
– Не знаю, – пропыхтела Снежка, сворачивая за Маргаритой на кухню. – Я и не пробовала ещё ни разу.
– Вот и попробуешь, – заявила Маргарита, со стуком опуская самовар на стол. – Пивка, там, или бокал вина. Так, где тут кто? Задрыхли, что ли, все?
Оказалось, что кухарки и поварихи возятся с малышом Яси. Маргарита умильно потетёшкалась с мальчонкой, расспросила молодую мать, как та и что, и разогнала дворню по местам. Удивительно, но её слушались не хуже, чем новобранцы на стрельбище.
Велев вскипятить самовар и заварить чай, Маргарита оторвала Снежку от Яси с малышом, и они бегом вернулись обратно. Ничего пока не произошло.
Маргарита подходила к двери, пыталась, как Снежка, подслушать. Кроме глухих стонов и редких приглушённых возгласов, ничего больше слышно не было. Снежка порывалась войти, посмотреть, помочь, спросить, скоро ли. Маргарита отговаривала, хотя сама пару раз едва удерживалась, чтобы не рвануть дверь.
Несмотря на поздний час во дворце, кажется, никто не ложился. Устав сидеть в одной комнате, Маргарита выходила размяться в коридор, подышать воздухом на балкон. То тут, то там к ней подходил кто-нибудь из слуг, охраны или администрации, осторожно интересовался, как царевна и скоро ли наследник? Маргарита пожимала плечами, отвечала, что сама не в курсе.
Проходил час, второй, третий. Глухие стоны и крики за дверью то усиливались, то прекращались. Снежка уже вся извелась, то и дело теребя Маргариту и взволнованно гадая, не случилось ли каких осложнений.
Маргарита тоже была не в лучшем состоянии. Когда принесли самовар с вареньем и чаем, она уже не смогла заставить себя сесть за стол.
– Так, ещё десять минут – и вхожу! – пообещала она, посмотрев в очередной раз на часы. – Сколько можно уже?!
Было без десяти пять. Роды шли восьмой час, и Маргарита была уже на грани. Она едва держалась на ногах, но и усидеть не могла, вскакивая через несколько секунд.
– Я с тобой! – тут же откликнулась Снежка.
– Если нас пустят, – проворчала Маргарита.
Царица вполне могла и закрыть дверь, и заколдовать, чтоб не мешали, чего уж там. Но всё-таки… всё-таки… если бы что-то не так шло, наверное бы, они уже знали, пыталась успокоить себя Маргарита.
Короткий резкий стук в дверь заставил их со Снежкой вздрогнуть и синхронно повернуть головы. Вошёл Коломна.
Маргарита с первого взгляда поняла, что дьяк встревожен и взвинчен до предела, едва ли не больше, чем они. Но, едва ли не единственного во всём дворце, его беспокоили не роды и не состояние Лики с младенцем, а что-то другое, явно проходящее по его непосредственному ведомству.
В руках у него было два письма со сломанными печатями. «Неужели он даже сейчас может работать?» – со странной смесью раздражения и восхищения подумала Маргарита. Она бы ни за что не смогла, хоть убей.
– Чего тебе?
– Скоро у вас тут? – Коломна кивнул на дверь за спиной Маргариты.
– Сама хотела бы знать! – Маргарита невольно посмотрела через плечо. – А у тебя-то что?
– Государыня срочно нужна, – Коломна взмахнул письмами перед носом Маргариты. – Безотлагательно. Нужно сейчас же что-то решать.
– Коломна, блин! – прошипела Маргарита, пихая дьяка в грудь. – Ты с ума сошёл! Там Лика рожает, Марья восьмой час на ногах. А ты со своими писульками?! Подождут!
Снежка крутила головой, непонимающе моргая покрасневшими за бессонную ночь глазами.
– Не подождут! – мотнул головой Коломна. – Круглый примчал из Вестлана. Дурные вести…
– Круглый?! – воскликнула Маргарита. – Так, Снежка, ты тут погоди. Мы на минутку, потолкуем снаружи.
Она схватила Коломну за рукав и выволокла за собой в коридор. На подоконнике первого окна действительно сидел Колобок. При виде Маргариты он тут же вскочил на коротенькие ножки, захлопал с готовностью глазами.
– Круглый! – Маргарита подбежала к Колобку, отпустив Коломну. – Ну как там, что? Какие новости? Добрался до Ивана?
Колобок растерянно посмотрел на Коломну. Дьяк, помедлив, устало кивнул.
– Не-а, – Колобок повернулся к Маргарите, виновато моргнул. – Не добрался. Над ним такая защита, что не пробиться.
– А чего припёрся тогда? Какие ещё могут быть новости?
Колобок опять повернулся к дьяку за разрешением, и тот снова кивнул.
– В общем… в общем, царевич возвращается. С войсками императора, принцессой Софией и… и…
– Ну?! – поторопила Маргарита. – С кем ещё?
Колобок посмотрел на дьяка. Тот отчаянно махнул рукой и отвернулся. У Маргариты упало сердце.
Дорога спускалась с холма, пересекала по каменному мосту Ремаин и выходила в обширную Оранскую долину. Справа, из ложбины между замком принца Коннова, венчающим край холма, и лесом Бездомных, выкатывались на рысях один за другим конные отряды вестланской знати. Они проходили под холмом, салютуя значками, пиками и шпагами императору, его сыну и дочери, зятю и военачальникам, спускались к мосту и выходили на равнину Орана.
Это не было специально устроенным смотром или демонстрацией. Просто во владениях принца Коннова было удобнее всего назначить общий сбор и уже с равнины Орана двигаться прямиком на Горе-море и Восточный Вестлан. Сегодня подошли последние отряды барона Фарона, и Тристан решил больше не ждать. Иван согласился с ним.
Сейчас он стоял чуть позади императора и, плотно сжав губы, без улыбки смотрел на проходящую мимо него латную конницу. Проходили в серых плащах на белой подкладке северные пограничники барона Фарона, с разукрашенными цветами на зелёных щитах и одеждах – конница маркграфа Блауна, чёрно-красные кирасиры герцога Манского, нежно-голубые с золотыми манжетами и эфесами всадники короля Давосского, все в чёрном и на вороных конях гвардейцы короля Гаэтанского, с перьями на шлемах и красными крестами на плащах орденоносцы короля Арадонского. Проходили драгуны принца Коннова и столичная барильская молодёжь, привлечённая призывами самого императора.
– Сколько всего здесь? – негромко спросил Иван.
Он не обращался к кому-то конкретно и не удивился, что ответил ему Тристан. Молодой фаворит императора был назначен командовать всем этим