Лабастьер смолк. Молчали и остальные. Первой опомнилась Лиит:
– Это ужасно, – сказала она, и Грег заметил, что в ее глазах блеснули слезы. – Миллионы бабочек Земли…
Лабастьер пожал плечами:
– Я ничего не могу с этим поделать.
– Неувязочка есть, – заметил Грег. – Если этот «думатель» такой умный, он должен был предусмотреть, что войдя с ним в контакт, ты узнаешь координаты Безмятежной.
– И что из этого? – пожал плечами Лабастьер. – Будучи в какой-то степени мной, то есть, зная меня, как самого себя, он был уверен, что новый звездолет я строить не буду, так как ничего хорошего из этой затеи не вышло. Не мог же он предугадать появление вашего корабля. А если бы не это, спасения бы мне не было.
– Почему ты рассказал нам все это только здесь, на звездолете, почему не на Земле? – спросила Лиит.
– Чтобы вы не вздумали спасать кого-то еще. Знаю я вас: решили бы прихватить с собой родственников или попытались бы выдумать способ сасения Земли… Всё это могло поставиь под угрозу мой единственно реальный план. И теперь нам всем уже некуда деваться… Есть один-единственный путь – на Безмятежную. – Самки растерянно перешептывались, и Лабастьер добавил: – Я, между прочим, легко мог оставить на Земле и вас. Так что вы должны бы быть мне благодарны, а не роптать, как прежде.
У Грега появился новый вопрос:
– Что в ящиках?
– Оружие. Натоящие оружие настоящей технологической цивилизации…
– Ты собираешься захватить Безмятежную силой? – почти утвердительно произнесла Миам. – Ты хочешь властвовать на ней так же, как властвовал на Земле?
– Да нет, не обязательно, – нехорошо усмехнулся Лабастьер. – Возможно, и по-другому… А еще у меня в ящиках, точнее, в специальных холодильных контейнерах, – куколки двух видов бабочек: моих фаворитов ураний и истребленных приамов. Когда-то я стер с лица Земли этих никчемных чернокожих дикарей… Но сотню их куколок на всякий случай припрятал. Разве это не забавно, привезти ураний и приамов на Безмятежную. Хочется посмотреть на «семейный восьмиугольник»…
– Ты сам рассказал нам, что на Безмятежной бабочки счастливы, и ими правит справедливый король, – сказала одна из самок, имени которой Грег еще не знал. Среди других она была самой трудолюбивой и расторопной. – Теперь ты хочешь осквернить и этот мир?
– Возлюбленная моя Наиль, а тебя не смущает, что именно этот «справедливый» король отправил своего пособника взрывать Солнце? И ты хочешь, чтобы я, император Земли, отказался от мести?
– Я не оправдываю этого короля, – возразила Наиль. – Если то, что ты рассказал, правда, меня возмущает уже то, что он принуждает к противоестественному сожительству махаонов и маака… Но ведь и он, и этот думатель в звездолете – плоть от плоти твои. Ты и твои воплощения коварны одинаково. Вы сами, никого не спрашивая, берете власть над бабочками и решаете их судьбы. И вот к чему это приводит! Гибнет Земля, гибнут народы… – Наиль распалялась, видно, она была из тех натур, которые больше молчат, но уж если заговорят, то высказывают все без остатка. Говоря, она нервно затрепетала крыльями и сейчас порхала над креслом. – Ты всегда хвалился перед нами, своими подданными, тем, что за время твоей власти на планете не случилось ни одной междоусобной войны. Но чего это стоит теперь, когда вы, Лабастьеры, погубили ее, погубили всех, кто живет на ней?! Но ты не грустишь. У тебя теперь есть новая идея. Ты хочешь разобраться со свим непокорным воплощением на Безмятежной, а страдать от этого вновь будут простые бабочки! Есть только один способ спасти бабочек – избавить их от тебя!..
Она говорила что-то еще, но сидевшее на плече Грега воплощение замолкло… А затем внезапно выдернуло из-за пояса бластер-плазмобой и выстрелило. Наиль рухнула замертво.
– Моему терпению тоже есть предел, – заявил стоящий на столе Лабастьер, разведя руками. – Кто-то ещё хочет высказаться?
Самки сидели в оцепенении. «Только не я, – подумал Грег. – Эта сцена словно пробудила его от летаргии, и мысли понеслись галопом. – А какую роль в очередном своем кровавом плане ты уготовил нам, людям? Не «девятым же углом» ты видишь нас в семействе бабочек… Да и вобще, вся эта ситуация ничуть не увеличила наших шансов. Нужней мы тебе не стали…» И тут Грег отчетливо осознал, что дела-то его сейчас плохи, как никогда. Ведь чтобы пережить гиперпрыжок, он, в отличие от бабочек, должен залечь в анабиоз… А разбудят ли его вновь?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Нужно действовать. Сейчас, только сейчас, пока на корабле еще царит неразбериха. Это его корабль, и он знает тут каждый закуток… Но что, что он может предпринять?! Мысли Грега судорожно метались в поисках выхода. Захватить рубку? Это ничего не даст, ведь гиперпрыжок делать нужно, без этого корабль сгорит вместе с Землей, а саркофаги находятся не в рубке, а в анабиозном отсеке… Взять в заложники одного из Лабастьеров?.. Бесполезно, он расстается со своими воплощениями так же легко, как мы обстригаем ногти… Согнать бы всех этих бабочек – и самок, и самцов – в одну каюту да запереть… Но он не сможет противостоять двадцати: несмотря на малый размер, их бластеры – мощное оружие. Разбудить экипаж?.. Ерунда, чтобы прийти в себя, людям нужно несколько часов. Да и вообще, как раз сейчас, перед прыжком им нужно находиться именно в анабиозе. К тому же кроме Лабастьера координат Безмятежной никто не знет, а ведь понятно, что и для людей спасение сейчас только там… Все эти мысли пронеслись в голове Грега за несколько секунд, и он так и не нашел решения.
Возможно, похожий хоровод идей вертелся и в головах самок. Так во-всяком случае, показалось Грегу, машинально оглядывающему их лица. Все были потрясены только что совершенным Лабастьером злодеянием. Пауза и оцепенение затянулись. По-видимому, Лабастьер расценил это как выражение скорби по убитой, и, чтобы сгладить впечатление, прервал тишину первым.
– Мне очень жаль возлюбленную жену мою Наиль, – сказал он. – Хотя виновата она сама. Но мы похороним ее с честью. Надеюсь, подобное не повторится. Мы отправляемся в другой мир, и действовать мы должны сообща. Никто не имеет права ни на споры, ни на сомнения… В конце концов, вы все еще мои жены, и я – ваш муж и господин…
И тут Грег заметил, что Лиит делает ему какие-то знаки глазами, явно стараясь обратить на себя его внимание. Убедившись, что он внимательно на нее смотрит, она с многозначительным видом плавно подняла свободную от оружия руку и похлопала себя по плечу. Грег почему-то сразу понял, что она имеет в виду, и чуть заметно кивнул.
Дальнейшее действие заняло лишь несколько секунд. Другую руку, с бластером, Лиит выбросила вперед и выстрелила в разглагольствующего Лабастьера. А Грег одновременно с этим схватил воплощение, сидевшее у него на плече, и с размаху шмякнул им об пол.
Осталось десять! Самки ринулись вон из кают-компании.
– Не убивайте всех! – крикнул Грег Миам. – Без него нам не найти Безмятежную!
В коридоре звездолета уже слышна была пальба. «Если эта крылатая семейка повредит что-нибудь важное, нам всем крышка, никуда мы не полетим», – успел подумать Грег. Ситуация принимала самый отвратительный оборот из всех возможных. Ему через час в анабиоз, а на борту звездолета идет бойня… Что ж, раз так, надо ее поскорее закончить.
Грег поднялся с кресла, осторожно перешагнул через телльце убитого им воплощения и подошел к оружейному шкафу. Открыл его и чертыхнулся. Бластеров там не было, зажимы были пусты. Видно, мудрый Лабастьер Первый очистил звездолет от человеческого оружия еще до того, как разбудил его. И теперь из всех бодрствующих на корабле безоружен он один. С другой стороны, как раз ему, пока что, никто и не угрожает… «Жалко будет, если убьют Лиит», – подумал Грег, подходя к дверному проему и осторожно выглядывая из кают-компании.
И как раз в этот миг мимо него из коридора в комнату метнулась бабочка. Лабастьер! Грег выбросил руку и поймал самца за крыло.
– Прочь! – крикнул тот и, неловко извернувшись, пальнул в Грега из бластера. Но промахнулся, слишком уж в неудобной и неказистой позе он оказался. Перехватив противника одной рукой за торс, другой Грег без особого труда вырвал у него из рук бластер и бросил оружие на пол.