Читать интересную книгу Операция "Невозможное" (Лето и осень сорок пятого) - Евгений Белогорский

В самом начале этого скоротечного боя, у зенитчиков с западного берега имелась возможность отразить нападение врага. Его корабли шли как раз вдоль левого берега Рейна, и огонь зенитных батарей мог отправить их на дно, но удача улыбнулась русским.

Едва только британские осветительные ракеты взмыли вверх и, смяв покров темноты, явили противников друг другу, как два катера несущих на своих бортах реактивные установки, дали залп. Сделали они это, не сговариваясь, идя на полном ходу, отчаянно стремясь выиграть у противника драгоценные минуты, и это им удалось.

Ни о какой точности в подобных условиях не могло быть и речи. Часть выпущенных моряками снарядов прошла мимо цели, часть попала, но не туда, но даже те, что угодили точно в цель, дорого обошлись противнику.

Там, где зенитные орудия не были уничтожены в результате взрыва, серьезные потери понесли их расчеты. Там, где эти потери были минимальны, уцелевшие солдаты разбежались от страха перед «сталинскими органами». Там же, где грозный командный окрик и зажатый в руке пистолет сумел удержать солдат от бегства, он никак не мог повлиять на быстроту их рук и точность их глаз. Несмотря ни на что, две десантных катера прорвались к понтонной переправе англичан и уничтожили её.

Из тех моряков, кто вел их к цели, никто не спасся. Уж слишком сильный был оружейно-пулеметный огонь, что обрушился на палубы катеров, которые сначала врезались в понтонный мост, а затем взорвались с оглушительным взрывом.

Не обошла горькая чаша потерь и корабли сопровождения. Два из четырех бронекатеров сопровождения погибли или были оставлены экипажем в результате многочисленных повреждений полученных в бою.

Цена за успех была заплачена большая, но усилия моряков не пропали даром. Только к концу вторых суток, британцы смогли восстановить переправу у Ремагена, но время было безвозвратно упущено. Восточный берег вовремя не получил так необходимых подкреплений, кольцо окружения вокруг Рура сомкнулось и все попытки англичан разорвать его окончились провалом.

Уверенной рукой, маршал Рокоссовский принялся дробить Рурский «котел», на малые «котелки» и «мешочки». Опыта ему в этом деле было не занимать и к шестнадцатому ноября, стальная роза Рейна пала к его ногам, породив кризис правительства тори и премьер Иден, был вынужден подать в отставку.

Свою толику в это событие внесли и югославские войска, которые 9 ноября начали свое наступление на Триест.

Назвать его полноценным фронтовым наступлением было очень трудно. Скорее его можно было характеризовать как тактический бой местного значения или ещё точнее бросок к морю. Югославским войскам предстояло, пробив британский заслон выйти к берегу моря в районе местечка Санте-Кроче.

С момента начала конфликта вокруг Триеста, британцы прочно удерживали прибрежный коридор. Привыкшие к партизанской войне подразделения югославской армии не имели сил и возможности прервать сухопутное сообщение Триеста с Горицией. Однако появление в Белграде генерала армии Баграмяна, а в рядах народной армии советских советников и инструкторов, серьезно изменило положение дел.

Изъяв у маршала Толбухина два гаубичных полка, дивизион гвардейских минометов и бригаду самоходной артиллерии, Баграмян создал ударный кулак для прорыва британской обороны.

Учитывая местную специфику умения хранить секреты, советский генерал свои главные ударные силы; самоходки и гвардейские минометы подтянул в район Санте-Кроче за сутки до начала наступления. Как таковой сплошного и разветвленного рубежа обороны не было. В основном британцы создали хорошо укрепленные оборонительные пункты, расположенные таким образом, чтобы бы своим огнем могли прикрывать фланги соседа.

Югославы уже один раз пытались атаковать британские позиции, но были вынуждены отступить, понеся заметные потери. Теперь им выпал удачный шанс расплатиться за августовский конфуз, и нужно было по-умному им воспользоваться.

В течение трех часов советская артиллерия крушила и разрушала оборону противника. Снарядов для выявленных разведкой цели не жалели, ровно как и для общих площадей. Гаубицы и гвардейские минометы основательно меняли прибрежный ландшафт Адриатики, но когда солдаты Тито пошли в атаку, она чуть было не захлебнулась.

Недобитые огневые точки решительно заступили дорогу атакующим цепям югославов. Смелые и отважные бойцы, мастера диверсий и внезапных нападений, они так и не научились эффективно бороться с дотами или пулеметными гнездами врага.

Занимая выгодное расположение, даже в своем сокращенном количестве, английские пулеметчики доставляли большие проблемы идущим в атаку югославам. Неизвестно сколько бы людей потеряли идущие на прорыв партизанские батальоны, если бы не советские корректировщики огня. Находясь на переднем краю атаки, они быстро и точно передавали на батареи координаты неподавленных очагов сопротивления.

Но и этого, для одержания полной победы было мало. Вслед за пехотными цепями, двигались СУ-122, которые огнем своих орудий прокладывали дорогу югославам. Так, подталкиваемая в спину советской артиллерией, партизанская пехота сначала заняла Санте-Кроче, а затем вышла к морю.

Вечером того же дня, британцы попытались прорвать блокаду Триеста, но получили отпор. Югославские бойцы, под руководством советских инструкторов окопались по всем правилам окопного искусства. Вырытые в полный профиль окопы и траншеи, с артиллерийской поддержкой за спиной, они оказались непреодолимым препятствием для британских бронемашин.

Когда же следующим утром англичане предприняли новую атаку, то у югославов оказалось сильное воздушное прикрытие в виде советских штурмовиков и пикирующих бомбардировщиков. Стремительным ударом они основательно разбомбили боевые порядки англичан, чем сорвали им атаку.

Одновременно с этим началась активная разведка боем по всей линии британо-югославского соприкосновения. На австрийской территории было замечена демонстративная переброска бронетехники маршала Толбухина, что британцы расценили как возможную подготовку долгожданного удара по южному флангу англо-американских войск.

В любое другое время, британский лев незамедлительно поднял брошенную ему перчатку вызова, но на этот раз ответа не последовало. Неудача Монтгомери на Рейне, кризис правительства, все это заставило англичан не пытаться искать удачу на поле боя.

После непродолжительных раздумий, было решено начать эвакуацию британских войск из Триеста. Сначала под покровом ночи, затем и при свете дня, англичане начали перевозить солдат в Венецию на всевозможных подручных средствах.

По своей сути это был «второй Дюнкерк». Гораздо меньших размеров, чем это было в 1940 году, но полностью повторявший сценарий бегства гордых бриттов. Узнав от летчиков о начавшейся эвакуации противника, Баграмян сделал все возможное, чтобы дать англичанам беспрепятственно покинуть город.

Двое суток, не смыкая глаз, он стоял на страже «золотого моста», не позволяя югославам сделать ни единого выстрела, по бегущему противнику смиряя их воинственную прыть грозным именем Сталина.

К девятнадцатому ноября многострадальная «жемчужная роза Адриатики» полностью перешла под контроль народно-освободительной армии. Наступала новая эра стран Балкан и Балканского полуострова.

Глава XVI. Время больших ставок

Как всем известно, Большие деньги не любят суеты, ровно как Большая политика не терпит поспешных решений. Все должно быть взвешено, оценено и определена последовательность дальнейших действий. При этом, желательно, чтобы как можно меньше посторонних людей могли повлиять на этот процесс своими «драгоценными» советами. Одним словом легендарное библейское изречение «Мене, Такел, Упарсин» на современный лад.

Обладателям Очень Больших Денег совсем не с руки поддаваться простым человеческим чувствам. В противном случае с их лбов слетает налет высокой избранности, благодаря которому, окружающие считают их почти что небожителями. Высокий нимб властителя над всеми остальными, создается годами упорного и кропотливого труда, а расстаться с ним можно в считанные минуты и тогда, разница между представителем Большого семейства и главами гангстерских кланов будет заключаться в размерах недвижимости, счета в банке и количестве акций.

Свою избранность, члены Больших Семейств оберегали даже чуть-чуть больше своих денежных активов. Когда японская чума пришла в Нью-Йорк, их не было среди волн беженцев из зараженного города. Они не уехали на автомобилях, не уплыли на кораблях и яхтах, не отправились на литерных поездах. Соблюдая выдержку и спокойствие, они покинули зачумленный город на самолетах, не взяв с собой ничего кроме дорожных саквояжей с вещами и предметами личной гигиены.