Только ему не доплыть до них и с развязанными руками. Сил нет. Кроме того, у бандитов винтовки, и они в два счета прикончат его. Даже с десятиминутной форой. Консул слишком измучен, чтобы шевелить извилинами, слишком стар для героических деяний. Он думает о жене и сыне, погибших много лет назад при бомбардировке Брешии. Их убили люди, знавшие о чести не больше, чем эти шакалы. Консул сожалеет лишь об одном – что не выполнил обещания, не сумел помочь своим спутникам. Вот о чем он думает и еще о том, что теперь не узнает, чем все кончится.
Обем, идущий сзади, смачно сплевывает:
– Ну его к псам, Чез, а? Давай посадим его и немножко порежем, чтобы заговорил, а?
Чез трет глаза – пот так и льет с его лба, – смотрит на Консула и, глубокомысленно сдвинув брови, отвечает:
– Во-во, так оно быстрее и надежнее. Ты прав. Только постарайся, чтобы язык у него шевелился до конца.
– Спрашиваешь! – ухмыляется Обем, забрасывая винтовку на плечо и вытаскивая свой суперкинжал.
– НЕ ДВИГАТЬСЯ! – раздается сверху громовой голос.
Консул падает на колени, а бандиты с профессиональной прыткостью вскидывают винтовки. Налетает порыв ветра, поднимая пыль и раскачивая деревья. Консул задирает голову – как раз чтобы заметить некую судорогу облачной пелены, скользящую чуть ниже самих облаков. Нечто массивное нависает над ними и начинает снижаться. В следующий миг Чез уже наводит свой игольник, а Обем целится в невидимку из гранатомета, но тут же все трое падают ничком. Не сраженные автоматной очередью и не как игрушечные человечки из задачки по баллистике, а как срубленное Обемом дерево.
Консул, рухнувший лицом в пыль и гравий, лежит не моргая, – он не в состоянии моргнуть.
Парализатор, думает он. Мысли вязнут, словно голова наполнена прогорклым маслом. Возникает маленький циклон, что-то большое и невидимое опускается между тремя распростертыми в пыли телами и берегом. Консул слышит жужжание (наверное, открывается люк) и замедляющееся тиканье и щелканье реверс-турбин. Он все еще не в состоянии ни моргнуть, ни поднять головы. Поле его зрения сводится к нескольким камешкам, горке песка и микролужайке с одиноким муравьишкой-архитектором, на таком расстоянии просто огромным. Муравей вдруг проявляет интерес к влажному, немигающему глазу Консула. Он разворачивается и направляется к этой блестящей штуке, а Консул мысленно молит идущие к нему ноги идти быстрее.
Его берут под руки. Знакомый, дрожащий от волнения голос произносит:
– Черт возьми, да вы растолстели.
Каблуки Консула бороздят грязь, проезжая по скрюченным пальцам Чеза… или Обема… Консул не может оглянуться, чтобы посмотреть. Он не видит и своего спасителя, воспаряя в воздух под ворчливую литанию негромких ругательств. Затем он вплывает в откидной люк-фонарь скиммера (камуфляж отключен) и падает на мягкую кожу откидного пассажирского сиденья.
Перед Консулом появилось мальчишеское лицо генерал-губернатора Гипериона Тео Лейна. Освещенный красными сигнальными огоньками, сейчас он смахивает на довольного чертенка. Наклоняясь к Консулу, чтобы защелкнуть ремни безопасности, его бывший заместитель смущенно произносит:
– Извините, что пришлось парализовать и вас за компанию.
Тео выпрямляется, застегивает собственные ремни и берется за рычаги. Скиммер под ним вздрагивает, отрывается от грунта, на секунду зависает и начинает плавно подниматься. Ускорение вдавливает Консула в сиденье.
– Не было особого выбора, – вплетается в негромкий рокот двигателя голос Тео. – На скиммерах не разрешают ставить никакого оружия, кроме полицейских парализаторов. Свалить всех вас на самой щадящей высоте и быстренько похитить ваше превосходительство – я подумал, что это самый безопасный способ. – Знакомым движением большого пальца Тео подталкивает свои древние очки вверх и, улыбаясь, оборачивается к Консулу. – Старая поговорка наемников: «Убивай всех подряд, бог сам рассортирует». Помните?
Консул находит в себе достаточно сил, чтобы пошевелить языком и выдавить какой-то звук, при этом слюна стекает по щеке и капает на кожаное сиденье.
– Передохните, – говорит Тео, сосредоточиваясь на приборах. – Еще две-три минуты, и вы сможете разговаривать. На такой высоте особой скорости не разовьешь, так что в Китсе будем минут через десять. – Он бросает взгляд на своего пассажира. – Вам повезло, сэр. Должно быть, ваш организм здорово обезвожен. Те двое как повалились, так и обмочились. Гуманная штука этот парализатор, но можно здорово оконфузиться, если под рукой нет запасных штанов.
Консул пытается высказать свое мнение об этом «гуманном» оружии, но у него ничего не получается, и Тео Лейн вытирает щеку бывшего начальника своим носовым платком.
– Еще пара минут, сэр. Должен предупредить вас: когда паралич проходит, это чертовски неприятное ощущение.
В ту же секунду в тело Консула впиваются тысячи булавок.
– Черт возьми, как ты меня нашел? – спрашивает Консул. До города еще несколько километров. Они по-прежнему летят над рекой. Теперь Консул в состоянии сидеть не горбясь и говорить более или менее членораздельно, но он рад, что пока можно не вставать.
– Что, сэр?
– Я спрашиваю, как ты меня нашел? Откуда ты узнал, что я возвращаюсь, и притом вдоль реки?
– Получил мультиграмму от Гладстон. Прямо на наш старый аппарат горячей линии.
– Гладстон? – Консул трясет руками, пытаясь вернуть к жизни какие-то резиновые сосиски, которые болтаются на месте пальцев. – Она-то откуда узнала? Приемник бабушкиного комлога я оставил в долине, чтобы связаться с остальными, когда доберусь до корабля. Ничего не понимаю!
– Я не в курсе, сэр, но она точно указала ваше местонахождение и сообщила, что у вас неприятности. Сказала даже, что вы летите на коврике.
Консул недоуменно качает головой:
– У этой дамы источники информации, которые нам и не снились, Тео.
– Видимо так, сэр.
Консул внимательно оглядывает друга. Тео Лейн занимает пост генерал-губернатора нового протектората уже год с лишним, но старые привычки забываются не скоро. Обращение «сэр» – одна из них, рецидив семи лет службы в должности вице-консула и главного референта при Консуле. В последнюю их встречу с этим молодым человеком (теперь уж и не столь молодым, внезапно осознает Консул, груз ответственности избороздил лоб Тео глубокими морщинами) Тео рвал и метал, оттого что Консул не согласился занять пост генерал-губернатора. Это было немногим больше недели назад. В другую эпоху.
– Кстати, – говорит Консул, старательно выговаривая каждое слово, – благодарю тебя, Тео.
Генерал-губернатор, погруженный в раздумья, рассеянно кивает. Он ни о чем не спрашивает Консула, не интересуется судьбой остальных паломников. Река под ними становится шире и делает поворот. Гранитные лбы невысоких скал по обеим сторонам Хулай розовеют в лучах заката. Кроны вечноголубых невиллоний трепещут на ветру.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});