нелепые бредни? — буркнул Саруман. — Забудь ты уже про это Кольцо. Оно много веков назад погрузилось в пучину вод и в лучшем случае лежит сейчас глубоко на дне под пластами грязи и андуинского ила.
— Увы. Такие вещи, как Единое, не пропадают бесследно, — со вздохом заметил Келеборн. — Набрав достаточно сил, Саурон может его… призвать, и тогда, почувствовав зов хозяина, оно вновь проявит себя и найдёт способ дать ему о себе знать. Поэтому тем более нельзя медлить… Пусть даже Саурон всего лишь отступит в Мордор — это уже можно считать успехом… чем дальше он будет находиться от Андуина, тем лучше.
Саруман угрюмо улыбнулся.
— Ну, допустим. Не будем считать собственные потери и неминуемый урон, который нанесёт нам война — как говорится, лес рубят, щепки летят. Но как быть с тем, что в Замке, кроме Зла и богопротивных орков, есть и другие — люди, гномы… пленники? Многие из них носят ошейники, которые, если стены Твердыни падут, могут повести себя неизвестным образом… Или, напротив — хорошо известным. Ты тоже возьмёшь гибель этих несчастных рабов на свою совесть?
Келеборн скорбно опустил глаза.
— Мне, конечно, хотелось бы этого избежать, — помолчав, негромко произнёс он, — но люди — смертны. Это неминуемо.
Саруман задумчиво вертел в руке грязноватое гусиное перо.
— Ты прав. Как же я сам-то об этом позабыл… Им все равно так и так помирать… на десяток лет раньше или позже — в сущности, не такая уж великая разница. В конце концов, беды и печали бабочек-однодневок — это только беды и печали бабочек-однодневок, и ничего больше.
Келеборн вздохнул, явно раздумывая, оскорбиться ему на саруманову шпильку или все же не стоит.
— Не передергивай, Курунир. Можно подумать, будто тебя сильно волнуют скорби и несчастья каких-то смертных… По сравнению с существованием в Замке гибель хроа может быть для этих бедолаг действительно лучшим выходом. Мы не знаем, куда Пути Людей уводят покидающие пределы Арды человеческие души… возможно, к жизни иной, куда более светлой и деятельной, нежели та, которую им довелось прожить в этом искаженном мире. Иногда смерть — единственный способ освободить фэа эдайн из ставших бессмысленными оков бренных тел. Увы.
— Чтобы победить дракона, надо самому стать драконом? — заметил Саруман.
— Я этого не говорил.
— Но подразумевал. Странное дело: почему-то все рвутся побеждать каких-то посторонних драконов, забывая, что для начала надо победить хотя бы своего собственного…
— А ты, выходит, ещё не победил своего дракона, Саруман? — спросил Гэндальф.
— Я, по крайней мере, признаю его существование, а это уже половина победы.
— Что ж… мы тоже, — вскользь обронил Гэндальф, — признаем существование твоего дракона.
— Лучше бы вы обратили внимание на раздутое самомнение тех, которые прячутся в вас самих…
— Ты вновь мудрствуешь лукаво, Курунир, и пытаешься увести разговор в сторону, — холодно заметил Келеборн. — Но я, собственно, не о драконах пришел сюда говорить и даже не о людях… Обсудим все это на Совете, в конце концов, Элронд, Кирдан и Галадриэль тоже должны узнать о происходящем и высказать свои соображения… Сейчас, признаться, меня волнует дело куда более, э-э… личного характера.
— Какое? — безразличным тоном спросил Саруман.
— Я все-таки хотел бы выяснить судьбу «эстеля»… того амулета, который украл у меня твой злосчастный орк. Ведь амулет сейчас находится у тебя, если я правильно понимаю?
Саруман медленно кивнул.
— Скажу больше — мне даже удалось воссоединить «эстель» с руной «сит».
Эльф приподнял брови.
— Даже так? Что ж, отрадно слышать.
— Должен признать, это был весьма щедрый дар с твоей стороны… друг мой, — небрежно добавил Белый маг.
— Дар? Какой дар? — Келеборн как будто удивился. — Постой, постой. Ты, кажется, обманываться рад… Никаких даров я тебе не преподносил и не собираюсь. То, что «сит-эстель» временно оказался в твоих руках, вовсе не делает его твоей собственностью.
— Как не делает и твоей, — спокойно заметил Саруман. — По правде говоря, у тебя столько же прав на этот амулет, сколько и у меня.
— «Сит-эстель» принадлежит моему народу.
— Принадлежал. Несколько сотен лет назад. С тех пор у него сменилось множество владельцев, и не все из них заполучили амулет законным путем… включая тебя.
— К чему ты клонишь? — спросил эльф не без раздражения. Он уже отлично понимал — к чему.
Саруман внимательно разглядывал растрепанный кончик пера.
— Дорогой Келеборн! Когда-то амулет принадлежал твоей дочери, но впоследствии, в результате череды трагичных обстоятельств, оказался утерян и разбит на две половинки. К счастью, он был вновь обретен — благодаря мне, сохранен — благодаря мне, и воссоединен — также, как ни удивительно, благодаря мне. Поэтому, я полагаю, ничто не мешает нам сейчас просто счесть «сит-эстель» ценным даром, который ты преподнес мне в знак дружелюбия, почтения и признания моих успехов на неблагодатной ниве борьбы с Врагом, а также прочих важных и несомненных заслуг. Конечно, это было весьма неожиданно с твоей стороны, но, так и быть, я готов великодушно принять твое пожертвование — не только как свидетельство твоей личной приязни, но и как залог нынешних и будущих добрососедских отношений между Изенгардом и Лориэном… ведь ты, кажется, утверждал, что амулет принадлежит народу эльфов? Что ж, в свете грядущих в Средиземье событий ни к чему портить налаженные меж нами узы склоками и интригами из-за кусочка металла… даже худой мир между тобой и мной будет лучше доброй ссоры, не так ли?
В горнице на секунду-другую воцарилась тишина — Келеборн на мгновение онемел от такой неприкрытой наглости: кажется, подобного он не ожидал даже от Сарумана… Впрочем, надо отдать Владыке должное — он тут же подавил справедливое негодование и постарался придать лицу самое что ни на есть бесстрастное и невозмутимое выражение. Усмехнулся слегка натянуто:
— Меня всегда поражало, Курунир, как ловко ты умеешь играть суждениями и обстоятельствами и, тасуя их так и этак, в итоге обращать себе на пользу, да еще и приплетать к этому некие общественные интересы. Сейчас, конечно, не время ссориться из-за древнего амулета…
— Посему мы и не станем этого делать.
— …но «сит-эстель» — не простой «кусочек металла», тебе самому об этом прекрасно известно. Он обладает определёнными магическими свойствами, раз уж тебе с его помощью удалось снять ошейник.
— Вот именно, — подтвердил Саруман. — Так кому же, как не мне, Белому магу и посланнику премудрых Валар, взять на сохранение эту удивительную и в первую очередь несомненно магическую вещь? И если я, нескромно пользуясь положением главы Совета, заявлю, что амулет необходим нам для того, чтобы успешно завершить наше Общее и бесконечно Правое дело, ты