Читать интересную книгу "Фантастика 2023-125". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Бер Саша

В результате этой короткой сцены, Золотце, психанув, не стала дожидаться весь кортеж и забрав своих подручных, скоропалительно покинула Терем, ускакав в своё стойбище, а все остальные, во главе с царицей и её приёмной дочерью, неспешно двинулись на встречу с гостем.

Рубежный терем, которым заправляли теперь два брата Велимир и Премысл, с детства выросшие при этом доме и схоронив отца, не стали делить наследство, а взялись за дело совместно, лишь разделив обязанности, кто, за что, отвечает.

Оба оженились, оба детьми обросли, и тем не менее, продолжали жить, как одна семья, занимая приличное пространство в казённом тереме, но несмотря на это, весь большой отряд царицы, разместили, срочно освободив несколько светёлок, что занимали их дети. Притом, сделали это так шустро, что никто, ничего не заметил.

Райс объявила всем, что изволит здесь заночевать, а не просто, отдохнуть и перекусить, тем самым давая команду на обустройство всех остальных сопровождающих.

Дело было к ночи, когда все гурьбой, пройдя баню и общий стол, расползлись на ночлег по своим лежакам. В светёлку к царице постучалась Калли и просунув в дверь свою чернявую головку и получив одобрительный кивок хозяйки, впустила в спальню к Матери клана, мужчину, чужестранной наружности, одетого, как богатый купец.

— Будь здрава, Великая Тахм-Райс, — начал он с сильным акцентом, что сразу, выдавало его слабое знание местного языка.

— Говори по-урартски, — тут же прервала его Калли, на его родном языке, проходя мимо и пристраиваясь на лежак Матери, на котором восседала последняя в полном золотом облачении.

Мужчина недоумённо посмотрел ей в след, не ожидая, видимо, встреть здесь свою соплеменницу и от такого предложения стушевался. Он явно готовился к этому разговору и напряг все свои познания в области языка степей, а тут оказывается, говорят на языке гор, притом абсолютно без акцента.

Гость опешил, уставившись на Калли. Он, конечно, видел эту деву не в первые здесь, но видимо, только сейчас признал в ней соплеменницу и на лице его, явно читалась мысль: «где же были мои глаза?». Вывел его из ступора голос царицы, которая, не будучи похожа на женщин его страны, тем не менее, также заговорила на урартском:

— Говори на том языке, на котором тебе легче говорить.

— Я урарт, — как-то, не уверенно проговорил мужчина, зачем-то, тыкая в себя пальцем и по его виду было понятно, что он, так и не принял решение на каком же языке ему общаться, ибо он в замешательстве.

— Вот и прекрасно, — проговорила царица, поторапливая его и при этом, указывая рукой на место перед собой, предлагая сесть на медвежью шкуру, что покрывала пол у лежака, — давай, сразу к делу. Не думаешь же ты, что я буду тут, всю ночь с тобой сидеть, выслушивая.

Торговец быстро закивал, суетливо двинулся на указанное место, торопливо пристроился, и замер, уставившись на лик царицы в ожидании. Та, посмотрев на него, обернулась на Калли, как бы спрашивая, ты что за идиота ко мне привела. Калли тяжело вздохнула и опять обратилась к вестнику:

— Ты что, испытываешь наше терпение? Ты кто такой и зачем суда прибыл?

Вестник вновь встрепенулся, засуетился и не вставая, принялся раздеваться. Вернее, он только размотал свой тряпичный пояс, накрученный на нём в несколько оборотов, и столь же суетливо вынув за сапожный нож, принялся его распарывать. Наконец, выудив оттуда, сложенную в несколько раз, тряпицу, попытался на четвереньках поползти к Райс, протягивая перед собой вынутый кусок ткани, но Райс резко встала, сделала шаг и забрала «передачку». Посланник, вновь отринул назад, устраиваясь на прежнее место.

Царица развернула тряпицу, всю испещрённую письменами. Да, это было письмо. Мало того, что оно было выполнено таким своеобразным способом, оно и по содержанию было не менее странным, но Райс уже давно привыкла, к таким своеобразным посланиям, своего, самого ценного вестники из стана Куруша, какой только у неё был.

Каждое письмо, что она получала от него, было адресовано Зарине, его дочери и попади это послание в руки кого-нибудь, кроме Райс, то вряд ли бы, что могло поведать существенного или понятного.

Послание казалось обычным, бытовым. Адресат, как и положено в первых строках изливал тоску по любимой дочурке, о том, как все по ней соскучились. Дальше рассказывал о вполне домашних делах: кто из родственников чем занят, что делает и что планирует делать.

Удивительным, пожалуй, было только то обстоятельство, что письмо, адресованное дочери, не содержало информации о женских родственницах, а только о родственниках по мужской линии, притом, самое большое внимание, было отведено некому дяде Аргаду.

Вообще-то, это письмо имело второстепенный характер, так как самое важное, посыльный передавал на словах и служило лишь своеобразной подстраховкой, на случай неожиданной смерти посланца, например, от болезни по дороге, когда сопровождающие его караван люди, даже не зная сути, могли бы донести вести до царицы, хотя бы таким образом.

Райс внимательно прочитала послание, а значит, и вестнику, и Калли пришлось просидеть в молчании очень долго, потому что царица, по своему обыкновению, читала, останавливалась, задумывалась, возвращалась к уже прочитанному и вновь всё начинала заново.

Наконец, она оторвалась от чтения и передала исписанную тряпицу Калли, которая даже не скрывая своей заинтересованности, с жадностью принялась за её изучение, почему-то улыбаясь при этом.

Райс выждала, когда Матёрая закончит чтение, что она продела с удивительной скоростью, и как бы выходя из раздумий, обратилась к вестнику:

— А теперь рассказывай, что велено передать на словах.

Посыльный закрыл глаза и начал монотонно проговаривать, наизусть заученную речь:

— Великий готов к покорению вечного города, но он не тронется с места, пока орды не уйдут в поход. Великий, от своих людей в орде знает, когда и куда пойдёт орда, но не поверит, до тех пор, пока спеть не опустеет.

Вестник замолчал и открыл глаза. Послание оказалось коротким.

— Это всё? — переспросила Райс.

— Да, о Великая Тахм-Райс, — ответил посыльный, наклонив голову.

Матерь задумалась на некоторое время, затем спросила вновь:

— Как долго ты намерен оставаться здесь?

— Я привозил товары для уважаемого Премысла в этот терем, поэтому, я готов, хоть сейчас отбыть в обратный путь.

— Хорошо, — подытожила царица, поднимаясь, — тогда собирайся. Передашь тому, кто тебя послал, что орда ушла на запад к холодным морям. Это будет правдой, так как, к тому времени, как ты доберёшься, именно так всё и произойдёт.

Она подала знак, разрешающий посыльному подняться, а когда тот встал, добавила:

— Пусть Великий начинает. Иди.

Посыльный поклонился и вышел. Райс повернулась к Кали и спросила:

— Ну, что думаешь?

— А что тут думать, Матерь, — ответила та, пожимая плечами, — Куруш действует логично.

Они замолчали, каждая что-то обдумывая и в результате раздумий, молодая Матёрая неожиданно высказалась:

— У меня есть предложение.

— Какое?

— Не надо всех дев в поход отправлять с Агаром. Предлагаю воспользоваться отсутствие персидский стукачей в степи и их войск на наших границах и сделать свой маленький поход в горы. Не сколько с целью наживы, сколько разведать настроения и возможности граничных с нами царств. Пощупать их за вымя, так сказать.

— Зачем?

— Если впереди война, то лучше знать земли, где предстоит это делать. Пути, перевалы, проходы, источники пропитания и воды. Необходимо провести глубинную и по возможности всеохватывающую разведку. Никого из его подданных не трогать, но по возможности и самим следов не оставлять. В идеале было бы, если б он, так и не узнал ничего.

Райс не ответила, но задумалась. Даже заходила из угла в угол, что говорило об ускоренном, а главное, заинтересованном размышлении над предложением. Калли остановила её метания одной фразой:

— Такого стечения обстоятельств, больше не будет, Матерь.