Читать интересную книгу Земля лишних: Исход. Новая жизнь. За други своя. - Андрей Круз

Маноло оказывал первую помощь раненым. Браун получил пулю навылет в мягкие ткани бедра, когда волок пленных к барже по мосткам. Теперь, будучи перевязанным и получив дозу обезболивающего, он сидел в шезлонге на палубе траулера и пил кофе.

Тим был ранен в лицо куском стекла из выбитого пулями окна — он отстреливался из кают‑компании. Осколок глубоко рассек ему правую щеку, и теперь Маноло накладывал ему швы. Или «долбаные швы», со слов Тима. Ничего фатального, но шрам останется на всю жизнь, и Тим сможет рассказывать девицам в пабах всевозможные леденящие душу истории, как он заработал такое жуткое ранение.

Игнасио был ранен несколько серьезней, чем ему показалось вначале. Гранатный осколок ударил его в предплечье левой руки, и его энергии хватило, чтобы сломать лучевую кость. Поэтому в комплекте со слепым осколочным ранением он заработал еще и перелом и сейчас был полностью небоеспособен. К тому же был и второй осколок, застрявший в мягких тканях плеча. Маноло вытащил оба, наложил ему шину, сделал перевязку, поставил дренаж и вколол обезболивающее. В любом случае, непосредственно в нашем отряде было уже не восемь, а семь человек: один, как ни крути, выбыл.

Пока Маноло оказывал помощь, а остальные осматривали место боя, собирали трофеи в кучу и охраняли судно, мы с Дмитрием и Бонитой, которая теперь в боевой обстановке всегда следовала за мной, как тень, отправились к бараку с пленными. Хоть на этом острове уже давно никто не подавал признаков жизни, все же двигались мы аккуратно. Крыша барака‑землянки образовывала нечто вроде вала у нас на пути, за которым мог спрятаться кто угодно. Мы, все трое, взяли оружие на изготовку и двинули к этому валу с трех направлений. Я — напрямую, а Бонита с Дмитрием, обходя с флангов. Стараясь ступать совершенно бесшумно, я поднялся по проседающему под ногами покрытию из дерна на крышу барака, повел стволом «вала» из стороны в сторону.

— Чисто.

— Чисто. — Доклад Дмитрия.

— Чисто. — Бонита.

— Заходим в барак, — скомандовал я. — Но поосторожней.

Дмитрий подошел к двери, осмотрел ее, выискивая признаки растяжки. Мало ли что успели охранники здесь учинить, прежде чем умерли?

— Кошкой, — подсказал я ему.

— Ага.

Дмитрий размотал моток репшнура, набросил на ручку двери, аккуратненько сдвинул засов, сам сместился за насыпь.

— Бойся!

Мы пригнулись, услышали, как открылась тяжелая дверь.

— Не бойся! — послышалось секунд через пятнадцать.

Не заминировано. Ладно, заходим, смотрим. Мы подошли к бараку, Дмитрий уже стоял в дверях. Аккуратно заглянул внутрь, светя фонарем. Отшатнулся.

— Мать твою, ну и вонь.

Действительно — вонь из барака шла невероятная. Запахи дерьма, гнили, грязи, немытых тел, гноя. Я тоже заглянул внутрь — темнота, лишь слабый свет пробивается через одно крошечное зарешеченное окошечко в торце. Двухъярусные грубо сколоченные нары, на них груды гниющей травы и листьев. Видны люди, закрывающиеся от света фонаря руками, лиц не разглядеть. Но даже руки, которыми закрывают лица, — серые, тощие, грязные. Одежды толком нет ни у кого — лишь лохмотья оттого, во что они были одеты, попав в плен.

— Кто говорит на английском, испанском или русском? — крикнул я на английском.

Молчание. Эхо.

— Повторяю вопрос. — На этот раз я перешел на русский. — Кто говорит на английском, испанском или русском языках?

Затем повторил то же самое на испанском языке.

— Я говорю! — ответили на испанском.

Так и есть, один из двоих в камуфляже.

— Подойдите ближе, пожалуйста!

С койки верхнего яруса спрыгнул молодой, тощий, заросший бородой, среднего роста, подошел по проходу ко мне.

— Вы освобождены из плена, — объявил я ему. — Пожалуйста, представьтесь.

— Лейтенант Рибейра, вооруженные силы Бразилии, — представился пленный. — Со мной сержант Амансио Лима.

Военный, да еще и офицер — это неплохо. Очень даже кстати.

— Лейтенант, сможете взять руководство над этими людьми? — спросил я Рибейру. — Наверху еще не совсем безопасно, нам необходимо, чтобы все действовали организованно.

— Да, смогу, — подтвердил тот, но как‑то не очень уверенно.

— Очень хорошо, — кивнул я. — Все могут идти?

— Все. Кто не может, тот живет в этом месте не дольше, чем требуется времени его пристрелить и столкнуть в воду.

— Тогда выводите людей — и быстро спускайте всех на пристань, — скомандовал я. — Мы прикроем вас. Вопросы?

— Нет вопросов, сделаю. Амансио! — позвал он своего сослуживца и что‑то прокричал тому по‑португальски.

Я выскочил на свежий воздух из этой самой землянки. Гнилостный болотный запах показался мне теперь чем‑то вроде лучшего аромата в истории всех вселенных. Дмитрий и Бонита стояли прямо у меня за спиной.

— Ну что там? — спросила Бонита.

— Там кошмар, — выдохнул я. — Зиндан. Mi Amor, давайте с Дмитрием на крышу землянки. Займите позицию так, чтобы прикрыть место погрузки со стороны плантации. Начинаем выводить пленных.

— Зиндан? — переспросила Мария Пилар.

— Яма в земле, используемая как тюрьма, — пояснил я ей. — Все, вперед, прикрывайте нас.

Дмитрий с Бонитой вскарабкались наверх и быстро заняли позиции, целясь в единственном направлении, откуда еще можно было ждать нападения, хоть и очень сомнительно.

Из двери начали выходить узники. Хотя уже начинало темнеть, они морщились на тусклый свет и прикрывали глаза. Наличием освещения в зиндане никто не озаботился. Вел людей лейтенант Рибейра.

— Лейтенант, давайте за мной, — позвал я его. — Давно в плену?

— Здесь сорок два дня, и до этого еще месяц, — ответил он, ни на секунду не задумавшись. Наверняка каждый час считал.

— Давайте, не задерживайтесь, — поторопил я его. — Нам отсюда еще смыться нужно.

— Подтянитесь там! — крикнул на испанском сержант Лима.

Не похоже, что большинство этот язык знало. Никакой явной реакции на команду заметно не было.

— Лейтенант, а на каком языке бандиты с вами говорили?

— На английском, — ответил бразилец. — Эта банда состояла из сброда отовсюду.

— А у вас как с английским?

— Слабо, если честно. А Амансио вообще ни слова.

— Среди пленных есть кто‑то вроде старосты или бригадира? — спросил я, поняв, что надо налаживать действенное управление. — Кто может руководить, кроме вас?

— Есть, — кивнул Рибейра. — Джозеф Мпота. Вот он. Хороший человек, его уважали. Его вместе с нами сюда продали. Говорит и на английском, и на нескольких африканских наречиях.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});