Читать интересную книгу Гном. Трилогия - Александр Шуваев

  На расстоянии нескольких шагов слышалось стесненное, тяжелое от неестественной согнутости позвоночника дыхание, и, - это задело врача чуть ли ни сильнее всего, - в одной из изуродованных рук важный пациент как-то умудрялся удерживать кривую толстую трость, покрытую черным лаком. Как? Он еще и ВСТАЕТ?! Может быть, даже делает два-три, - да хоть сколько! - шага? Поистине, Всеблагой Господь мало создал такого, что человек был бы не в силах вытерпеть.

  Этот, - таки да, мог: не сразу, в результате настойчивого, длительного усилия, отчасти боком, все же сумел посмотреть на пришедшего с визитом доктора, встретиться с ним взглядом. В смолянисто-черных, узких глазах калеки пылало мрачное, неугасимое, как в Геенне, пламя. Его взгляд буквально обжигал, так что Костоправ поневоле вздрогнул. Каков бы ни был цвет глаз пахана, взгляд у них почти одинаковый. По крайней мере, по тому действию, которое он оказывает на шестерок. Тут он не мог ошибиться, потому что в родном отечестве умение вовремя распознать такой взгляд есть вопрос выживания. Это был еще тот старичок. Не зря за него хлопотали на самом высоком уровне по обе стороны границы. Попробовали бы только не хлопотать. А еще ему стало совершенно ясно: чем бы ни закончилось их безнадежное мероприятие, вряд ли дедуля когда-нибудь станет другом что ему самому, что всему многонациональному советскому народу со всем его руководством вместе.

  На самом деле весь этот ритуал молчаливого знакомства длился считанные секунды, полминуты от силы, и пора было переходить к делам. За спинкой кресла, постоянно готовый к услугам, стоял высоченный китаец незаурядной красоты, одетый во что-то вроде кофты и прямые штаны из лиловато-серого с жемчужным отливом шелка. Обычная его азиатская улыбка выглядела чуть... заискивающей, что ли? Нет, похоже было, что служитель по-настоящему предан калеке и смотрит на вошедшего как на последнюю, возможно - обманчивую надежду.

  - Попросите его, - едва слышно вздохнув, обратился к нему Костоправ, - подать мне руку...

  Все было не так плохо, как он ожидал, а гораздо, гораздо хуже. Сожранные болезнью суставы и по сю пору оставались отечными и горячими на ощупь. Обострение никуда не делось, пребывало чуть ли ни в полном разгаре. С другой стороны, это давало хоть какую-то определенность в плане дальнейшей тактики. В памяти немедленно всплыли имена парочки людей, подлежащих мобилизации в первую очередь. То-то они обрадуются. Тот же Евгений Михайлович Тареев, - это не тот человек, которому можно так просто крикнуть: "К ноге!". Ну и насрать на их недовольство, он-то вон, терпит, и ничего... В чем он мог быть уверен: даже обидевшись, будучи, как правило, людьми самолюбивыми, темпераментными и с большим апломбом, врачи такого уровня не будут работать хуже, просто не сумеют.

  Он все-таки не был специалистом, специалист озаботился куда сильнее.

  - Для начала ему надо заменить плазму. По возможности, - всю. При таком объеме она должна быть одногруппной. Еще: лошадиную дозу так называемых "гормонов", кортизола*, я пришлю. Может быть, это позволит нам выиграть время, хотя лично я сомневаюсь. Эти дикари притащили его на последнем издыхании... Я, конечно, проверю, но только почки у него тоже пострадали, это наверняка.

  - А потом?

  - Не знаю. Я не господь бог. Не вижу, чем бы еще мог быть полезен.

  - Не выйдет.

  - Чего?

  - Умыть руки, говорю, не выйдет. Меня вон не отпускают, а я вовсе не при делах. Так чем вы лучше?

  Впервые за много месяцев отступила грызущая суставы боль. Впервые с тех пор, как он отказался принимать пилюли доктора Фу, сообразив, что они содержат все большие дозы опия. Доктор, понятно, отрицал, да только он слишком хорошо знает вкус сладкой отравы. В молодости, помнится, - сорта на вкус различал. Объяснить, что делали с его измученным телом сейчас, они не захотели или и впрямь не смогли: видите ли, в китайском языке отсутствуют нужные понятия. Целые классы нужных понятий, так, что даже объяснить невозможно. Какое отвратительное высокомерие. Но унижение - унижением, а пользоваться нужно любыми обстоятельствами. Например, тем, что теперь он получил возможность думать хоть о чем-то, кроме боли, и, хотя бы урывками, спать.

  - Итак, - к делу, к делу коллеги... Пейте кофе, хороший кофе, прямо из Бразилии...

  - С коньяком?

  - Несколько попозже, дойдем и до этого, и просто до коньяка, но пока просто кофе... Итак - начнем с общих соображений. Предлагаю сначала высказывать все предложения, а к их критике переходить уже потом... Идея, потом только уточнения, - и уже потом критика. Диктофон у нас хороший, оператор испытанный. Кто имеет высказаться первым?

  - Ты и говори. Думаешь, не видим, что у тебя прямо свербит?

  - Хорошо. Итак, у нас, по моему мнению, три возможности: убрать у него все суставы, как класс, - просто растворить, - и заменить их на наши нейтральные протезы. Второе: выяснить, на что именно направлена агрессия, и отключить ее, убрав агрессора. Третье: то же самое, но заменить мишень на что-то, на что агрессии не будет. После этого восстановить его собственные ткани, как были, или, соответственно, почти как были.

  - Это ты тоже делал? Практически?

  - Постепенно становится основным методом.

  - Можно? Первый вариант выглядит проще всего. Какие тут подводные камни, которых мы не знаем?

  - Это, к сожалению, очень просто. Убрать все суставные поверхности, где идет агрессия, это убрать все хрящи, суставные сумки, все эпифизы и, боюсь, заметную часть диафизов. Всего-навсего несколько килограммов ткани. По принципу эквивалентности, при строго последовательной работе, грамм эффектора в сутки перерабатывает примерно грамм субстрата. Прикинули? Несколько килограммов комплексов в организме, и это без учета вспомогательных задач.

  - Например?

  - Например такое количество ионизированного кальция и циклических аминокислот в кровь, это...

  - Понятно. А если по очереди? Это - возможно?

  - Да. С самого начала мобилизуем эффекторы в каком-нибудь сегменте при помощи специального индуктора. Это, понятно, решает, но не так уж много. Наши комплексы, - машины мощные, удельная плотность энергии высокая, тепла выделяется много. Организм, - это вам не "КУ - 7" какая-нибудь, на заводе... Олег Петрович?

  - Тогда к чему разговоры об агрессии? Что решит ее устранение?

  - Прежде всего, на порядок уменьшит количество вещества, подлежащего обработке, а отсюда следует резкое сокращение объема проблем второго порядка. И, главное, это дает нам резерв времени. Процесс такой агрессивности может убить организм задолго до того, как мы успеем с ремонтом его каркаса. К сожалению, поражаются не только суставы

  - Сколько вам потребуется времени?

  - Если предположить, что помочь действительно можно, - ответил он, шалея от собственной наглости, - то полгода, как минимум.

  В конце концов, он родился и вырос в этой стране, так что основные способы выживания в этом климате всосал с молоком матери. Если времени не хватит, можно сказать, что уже вот-вот и требуется еще чуть-чуть времени. А там, глядишь, что-нибудь изменится. Сдохнет либо ишак, либо Тимур, либо я сам.

  - А быстрее, - поморщился Косыгин, - нельзя?

  - Послушайте, - вы сами-то его видели? Ему лет-то сколько? Сто?

  - Всего-то шестьдесят восемь. Самый, по их понятиям, возраст для политика.

  - Да? А то, что он - полутруп, это как? Ничего? А такое мелкое обстоятельство, что все люди в конце концов помирают, уже не учитывается?

  Он лез на рожон, и отлично это осознавал, но терять уже было нечего. Оставалось только продолжать "наезд".

  - ... и поскольку ни я, ни кто другой сейчас не сможет сказать, что именно нам срочно потребуется, нам нужна возможность заказать или изготовить это самим сразу же, без согласований, по мере возникновения потребностей. Это значит, либо заводская лаборатория "ЗСТО", либо "НИИ - 75", а это значит, что и пациента надо тащить туда, поближе к местам, где наши возможности максимальны.

  - Вы это на свою медсанчасть намекаете? На этот занюханный клоповник ...

  Вон оно что. Оказывается, начальство не так далеко от народа, как это кажется на первый взгляд. Оказывается, - все-таки имеет некоторое представление. Хотя насчет клопов он зря, даже обидно: после обработки замечательным препаратом "АХ*" в санчасти с концами пропали не только клопы, но и тараканы. Даже мухи стали летать какие-то уродливые, неуклюжие, а потом и вовсе сгинули вслед клопам с тараканами. Если еще учесть то обстоятельство, что произвели и расфасовали "мор" в городе Дзержинске, впору было перепугаться, но ничего. Бог милостив, никто, кроме паразитов, пока, вроде, не помер. Сказал только:

  - Ничего. Справлялись не хуже прочих.

  - ... не может быть и речи! Это место не для живых людей!