— Пожалуй, — согласился Каскер. — А вдруг это обыкновенная вода?
— Сейчас посмотрим. — И Хелман с помощью скорчера вскрыл жестяную бочку.
Там была абсолютно прозрачная жидкость.
— Запаха нет, — сказал Каскер, наклоняясь над бочкой.
Прозрачная жидкость тут же поднялась ему навстречу.
Каскер так резко отпрянул, что налетел на ящик и упал. Хелман помог ему встать, и они снова приблизились к бочке. Но стоило им подойти, как жидкость сама по себе поднялась фута на три в воздух и направилась к ним.
— Хелман! — взвизгнул Каскер.
Хелман, отскочив в сторону и обливаясь потом, что-то судорожно пытался найти в своем словаре.
— Похоже, я неверно перевел… — пробормотал он.
— Сделай же что-нибудь! — закричал Каскер. Жидкость ловко попыталась загнать его в угол.
— Ничем не могу тебе помочь, — снова пробормотал Хелман, не отрываясь от словаря. — Ага, вот где ошибка! — крикнул он. — Здесь говорится не «все пьют „Вузи“» — я перепутал местами подлежащее и объект! — а «„Вузи“ пьет все». Это уже кое-что! Хельги, должно быть, впитывали жидкость через поры. Естественно, они предпочитали не пить, а быть напоенными.
Каскер попытался прокрасться мимо жидкости, но она с веселым смехом отрезала ему путь. В отчаянии он швырнул в «Вузи» какой-то банкой. Она ловко поймала банку, высосала ее содержимое и швырнула пустой банкой в Каскера.
Хелман кинул в нее каким-то ящиком. С ним «Вузи» поступила точно так же, как с банкой. Потом она «уговорила» еще парочку тяжеленных банок, которыми продолжал швыряться в нее Каскер, и, видно, несколько устав, откатилась назад и убралась в свою бочку.
Каскер захлопнул крышку и сел на нее, весь дрожа.
— Мда, дела неважнецкие, — молвил Хелман. — И с чего мы взяли, что жители Хельга принимают пищу тем же способом, что и земляне? Но, разумеется, данный случай вовсе не означает…
— Нет, не означает! Нет, сэр, вовсе не означает! Да мы же собственными глазами видели, что не означает! Любой бы сразу понял, что не означает!..
— Прекрати! — сурово прикрикнул на него Хелман. — У нас нет времени на истерики.
— Извини. — Каскер медленно отошел от бочки с «Вузи».
— Придется, видно, отказаться от первого варианта, — задумчиво проговорил Хелман. — Скорее всего для них здорово то, что для нас смерть. Значит, остается проверить, не является ли то, что для них смерть, здоровым для нас.
Каскер ничего не сказал. Его по-прежнему занимала мысль о том, что произошло бы, если б «Вузи» все-таки его выпила.
А в уголке продолжала тихонько, как бы про себя, хихикать красная желеобразная «медуза».
— Вот, по-моему, нечто, вполне похожее на яд, — сказал Хелман полчаса спустя.
Каскер уже совершенно пришел в себя, разве что губы еще слегка нервно подергивались.
— И что там написано? — спросил он.
Хелман, положив на ладонь маленький тюбик, прочитал:
— «Шпаклевка Пвасткина». Так… вот тут еще: «Осторожно! Очень опасно! „Шпаклевка Пвасткина“ предназначена для заполнения дыр или трещин размером не более двух кубических вимов. Совершенно несъедобно! Входящий в состав шпаклевки активный рамотол, делающий данное средство столь эффективным, крайне опасен для вашего здоровья».
— Звучит просто великолепно! — заметил Каскер. — Наверно, в клочья кишки разорвет!
— У тебя есть другие предложения? — спросил Хелман.
Каскер задумался. Пища жителей Хельга оказалась явно непригодной для людей. Ну что ж, может быть, то, что для них смерть… Или все-таки лучше умереть с голоду?
После краткого совещания с собственным желудком он решил, что умереть с голоду НИЧУТЬ не лучше.
— Давай! — сказал он решительно.
Хелман зажал скорчер под мышкой и аккуратно отвинтил крышечку тюбика. Потом встряхнул его.
Ничего не произошло.
— Он запечатан, — показал пальцем Каскер.
Хелман проткнул фольгу ногтем и положил тюбик на пол. Оттуда показалась зловонная пена.
Хелман с сомнением смотрел на нее. Пена собралась в шар, который все время увеличивался.
— Может, это дрожжи? — предположил Хелман, крепче сжимая скорчер.
— А ты попробуй! Смелость города берет!
— Пробуй сам! Я тебе мешать не стану.
Шар был уже с человеческую голову.
— И как долго, интересно, это будет продолжаться? — спросил Каскер, глядя на тюбик.
— Ну, — попытался успокоить его Хелман, — там же написано, что это шпаклевка. Она, по-моему, и должна, выходя из тюбика, расширяться, превращаясь в пену, и закупоривать разные дырки и щели…
— Это верно, но сколько же ее там?
— К сожалению, неизвестно, что такое «два кубических вима». Впрочем, вряд ли чересчур…
За разговором они не заметили, что пенистый шар успел заполнить собой уже с четверть объема комнаты и не обнаруживал ни малейшего намерения останавливаться на достигнутом.
— Господи, там ведь было написано: «Очень опасно!» — заорал Каскер. Теперь шар, продолжая стремительно увеличиваться, окончательно отделил его от Хелмана. — Это действительно очень опасно!!!
Липкая поверхность шара коснулась Хелмана. Он отпрыгнул.
— Осторожней!
Они уже не могли дотянуться друг до друга. Хелман попытался обежать шар кругом, но тот сразу резко увеличился, преградив ему путь и буквально пожирая узенькую полоску пространства, остававшуюся у стены.
— Беги! — крикнул Хелман приятелю и бросился к двери, оказавшейся как раз у него за спиной.
Он успел распахнуть ее в ту самую минуту, когда невероятно раздувшийся шар снова коснулся его, и услышал, как на противоположном конце комнаты с грохотом захлопнулась другая дверь. Больше Хелман ждать не стал и, быстро прикрыв за собой дверь, прислонился к ней спиной.
Какое-то время он просто стоял, пытаясь отдышаться и судорожно сжимая в руке скорчер. До сих пор он даже не догадывался, насколько успел ослабеть! Этот рывок к двери оставил его практически без сил. Слава Богу, хоть Каскер спастись успел!
Зато ему самому по-прежнему грозила опасность.
«Шпаклевка Пвасткина», весело пенясь, уже вовсю просачивалась в дыру, зиявшую на месте выжженного скорчером замка. Хелман попробовал сбить ее выстрелом, однако она, по всей видимости, была совершенно неуязвима… Вот уж, подумал Хелман, шпаклевка так шпаклевка!
И конца этому пенному потоку видно не было.
Хелман поспешил к дальней стене. Дверь, разумеется, была заперта, так что и этот замок пришлось выжечь.
Сколько ее там еще, в этом тюбике? Господи, что же такое — «два кубических вима»? А вдруг это две кубических мили? Он догадался: видимо, этой пеной заделывали трещины в гористой поверхности самой планеты.
Остановившись, чтобы перевести дыхание, Хелман вспомнил, что здание имеет форму кольца и можно с помощью скорчера проложить путь сквозь все двери и воссоединиться с Каскером! Ну а потом уж, с двумя-то скорчерами, они найдут способ выбраться наружу…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});