Читать интересную книгу Историческая библиотека - Диодор Сицилийский

82. (1) Когда этот год закончился, в Афинах Хариклеид[27] стал архонтом, а в Риме консулами были избраны Луций Эмилий Мамерк и Луций Секстий Латеран. Во время срока их полномочий аркадяне сотрудничали с писийцами в проведении олимпийских игр, и были хозяевами храма и сокровищ в нем[28]. Поскольку мантинейцы присвоили для личного пользования большое количество посвящений, они стремились из-за своих преступлений к продолжению войны против элейцев, с тем чтобы избежать, в случае восстановления мира, отчета о своих расходах[29]. (2) Но так как остальные аркадяне хотели установить мир, они возбудили розни против своих земляков. Соответственно, быстро возникли две партии, одна во главе с Тегеей, а другая с Мантинеей. (3) Их ссора приняла такие размеры, что они прибегли к решению силой, и тегейцы, отправив послов в беотийцам, добились помощи для себя, ибо беотийцы назначили Эпаминонда стратегом, дали ему большую армию и направили на помощь тегейцам[30]. (4) Мантинейцы, в ужасе от беотийской армии и репутации Эпаминонда, отправили послов к злейшим врагам беотийцев, - афинянам и лакедемонянам, - и уговорили их сражаться на своей стороне[31]. И когда оба народа быстро послали в ответ сильные армии, много жестоких стычек имели место в Пелопоннесе. (5) Итак, лакедемоняне, живущие по соседству, сразу же вторглись в Аркадию, но Эпаминонд, продвигаясь в этой ситуации со своей армией и будучи недалеко от Мантинеи, узнал от жителей, что лакедемоняне со всем войском грабят владения Тегеи. (6) Предположив тогда, что Спарта лишена солдат, он задумал сильный ход, но фортуна сработала против него. Он сам отправился ночью на Спарту, но царь лакедемонян Агис, подозревая коварство Эпаминонда, проницательно догадался, что тот будет делать, и отправил несколько критских бегунов и через них упредил Эпаминонда, послав весть людям, которые остались в Спарте, что беотийцы вскоре появятся в Лакедемоне грабить города, но что он сам идет как можно быстрее со своей армией, чтобы доставить помощь родной земле[32]. И он приказал тем, кто был в Спарте, охранять город и не дать запугать себя ничем, ибо он сам скоро появится с помощью.

83. (1) Критяне проворно выполнили приказы и лакедемоняне чудом избежали захвата родной земли; ибо не будь заранее раскрыто нападение, то Эпаминонд ворвался бы в Спарту не обнаруженным. Мы можем справедливо хвалить искусность обоих полководцев, но должны полагать, что стратегия лаконян была проницательнее. (2) Это правда, что Эпаминонд без отдыха за всю ночь преодолел расстояние на предельной скорости и на рассвете атаковал Спарту. Но Агесилай, который был оставлен для охраны и узнал от критян о планах противника лишь незадолго до нападения, тотчас посвятил всю свою энергию на заботы об обороне города. (3) Он поместил отроков и престарелых на крышах домов и поручил им оттуда защищаться от врага, если тот пробьется в город, а сам выстроил мужчин в самом расцвете сил и распределил на препятствиях перед городом и подходах, и, заблокировав все места, где можно было предположить прорыв, ожидал нападения врага. (4) Эпаминонд, разделив своих солдат на несколько колонн, напал всеми сразу, но когда он увидел расположение спартанцев, то сразу понял, что его движение было раскрыто. Тем не менее, он предпринял нападение на все позиции одну за другой, и, хотя он был в невыгодном положении из-за препятствий, вступил в рукопашный бой. (5) Множество ударов он нанес и получил и не прерывал ревностного соперничества, пока армия лакедемонян не вступила в Спарту. Тогда, так как на помощь осажденным пришла подмога и наступила ночь, он отказался от осады.

84. (1) Узнав от пленных, что мантинейцы всеми силами вышли на помощь лакедемонянам, Эпаминонд поэтому отступил на небольшое расстояние от города и разбил лагерь, и распорядившись устроить суету, он оставил часть всадников и приказал им сжечь костры в лагере до утренней стражи, в то время как он сам выступил со своим войском и поспешил внезапно напасть на тех, кто остался в Мантинее. (2) Покрыв большое расстояние на следующий день, он внезапно обрушился на мантинейцев, когда они не ожидали его. Однако он не достиг успеха своею попыткой, хотя в своем плане похода он предусмотрел все случайности, он обнаружил, что Судьба против него, и вопреки ожиданиям потерял победу. Ибо, когда он приближался к незащищенному городу, с противоположной стороны в Мантинею прибыло подкрепление из Афин[33], шесть тысяч под командой стратега Гегесилейоса[34], человека в то время известного среди своих сограждан. Он оставил достаточные силы в городе и построил остальную армию в ожидании решающей битвы. (3) В настоящее время также показались лакедемоняне и мантинейцы, после чего все изготовились для участия в противоборстве, которое должно было решить исход, и призвали своих союзников со всех сторон. (4) На стороне мантинейцев были элейцы, лакедемоняне, афиняне, и некоторые другие, численность всех выше названных была двадцати тысяч пеших и около двух тысяч конных. На сторону тегейцев, самых многочисленных и храбрейших из аркадян, стали в строй в качестве союзников ахейцы[35], беотийцы, аргивяне и некоторые другие пелопоннесцы и союзники извне, и в целом было собрано более тридцати тысяч пеших и не менее чем три тысячи конных.

85. (1) Обе стороны с нетерпением собрались для решающего боя[36], поставив армии в боевом порядке, тогда как гадатели с обеих сторон, принеся жертву, заявили, что победа предвещана богами. (2) При расстановке войск мантинейцы с остальными аркадянами занимали правое крыло с лакедемонянами, как своими соседями и сторонниками, а следом шли элейцы и ахейцы; и слабейшие из оставшихся войск занимали центр, в то время как афиняне занимали левый фланг. Фиванцы заняли свой пост на левом крыле, поддержанные аркадянами, тогда как правый они доверили аргивянам. Остальные заполнили середину строя: эвбейцы, локры, сикионцы, мессенцы, малийцы, энианийцы вместе с фессалийцами и остальными союзниками. Обе стороны разделили конницу и поместили отряды на обоих крыльях. (3) Таков был порядок вооруженных сил, и вот, когда они сблизились друг с другом, трубы подали сигнал атаки, бойцы подняли боевой клич, и самая громкость крика служила предвещанием победы. (4) Итак, когда афинские всадники напали на фиванских, они потерпели поражение не столько из-за качеств своих лошадей, но скорее за счет храбрости наездников или опыта в верховой езде, ибо ни одним из этих качеств афинская кавалерия не выделялась; и численностью и снаряжением легковооруженных войск и их тактическим умением они были гораздо хуже своих противников. В самом деле, у них было не так уж много метателей дротиков, в то время как у фиванцев было в три раза больше пращников и метателей, присланных из районов рядом с Фессалией. (5) Эти народы с детства усердно упражняются в таком способе боя и, следовательно, обыкновенно с большим успехом применяются в боях из-за их опыта в обращении с этими снарядами. Следовательно, афиняне, которые постоянно получали раны от легковооруженных и были доведены до изнеможения противником, что противостоял им, все обратились в бегство. (6) Но бежав за фланги, им удалось исправить свое поражение, ибо даже при отступлении они не расстроили собственной фаланги, и схватившись одновременно с эвбейцами и некоторыми наемниками, которые были посланы захватить высоты по соседству, они дали бой и вырезали их всех. (7) Итак, фиванские конники не последовали за беглецами, но, нападая на вражескую фалангу, рьяно стремились обойти фланги пехоты. Бой был горячий; афиняне были изнурены и обратились в бегство, когда командир элейской конницы, поставленный в тылу, пришел на помощь беглецам и, сразив многих беотийцев, обратил ход сражения. (8) Таким образом, тогда как элейская кавалерия своим появлением в такой манере на левом крыле исправила поражение, испытанное их союзниками, на другом фланге обе кавалерии схлестнулись друг с другом и сражение какое-то время было равным, но потом, из-за количества и доблести беотийских и фессалийских всадников, отряды со стороны мантинейцев были вынуждены отступить, и со значительными потерями укрылись за своею фалангой.

86. (1) Итак, кавалерийский бой закончился так как было сказано. Но когда пешие войска сошлись с врагом в рукопашную, последовала мощная, изумительная борьба. Ибо никогда, в любое другое время, когда греки сражались против греков, не было такого множество бойцов в строю, и не было полководцев более славных или мужей более сведущих, когда-либо проявлявших такую отвагу в бою. (2) Ибо самые умелые пехотинцы того времени, беотийцы и лакедемоняне, чьи ряды были составлены лицом друг к другу, начали состязание, подвергая свои жизни всяким опасностям. Сначала они прибегли к копьям, большинство которых сломалось из-за частых ударов, и они сошлись на мечах. И хотя их тела были прижаты друг к другу и они наносили всевозможные раны, они тем не менее не останавливались; и очень долго они упорствовали в своей ужасной работе. По причине превосходного мужества, проявленного обеими сторонами, битва зависла в равновесии. (3) Ибо каждый боец не считался с риском ранения, но более жаждал исполнить блестящие дела, благородно приняв смерть как жертву ради славы. (4) Так как жестокий бой бушевал в течение долгого времени, и борьба не принимала ни какого поворота в пользу той или иной стороны, Эпаминонд, чувствуя, что для победы требуется показать свою доблесть, решил лично стать орудием разрешения исхода. Итак, он незамедлительно взял своих лучших бойцов, построил их сомкнутым строем и бросился в гущу врагов; он повел свой отряд в атаку и был первым, кто бросил свое копье и поразил командира лакедемонян. Затем, когда и остальные его люди также пришли в соприкосновение с врагом, он убил некоторых, остальных обратил в панику, и прорвал вражескую фалангу. (5) Лакедемоняне спасовали перед престижем Эпаминонда и неумолимой силой отряда, им возглавляемого, вышли из боя, но беотийцы продолжали давление и постоянно убивали всех, кто оказался в задних рядах, нагромоздив горы трупов.