– Вот и хорошо, – Стовер ободряюще улыбнулся математикам и вышел из их крохотного закутка. – Грегори! Михаил! Можно вас на минуту? Нужно поговорить.
* * *
До зоны, в которой ранее располагалась планетарная система Маданги, они добрались за двое суток. Катер неподвижно повис в пространстве, освещенный ярким светом звезд – система находилась практически в ядре галактики.
Стовер вспомнил, что на Маданге по-настоящему темно бывало лишь осенью, когда небо покрывали облака, но и они все равно слабо светились… красиво. Это действительно было красиво.
А сейчас на их небосклоне звезд не видно вообще. Черный, непроницаемый купол без единого проблеска. Единственная звезда – их собственное солнце, которое ушло в капсулу вместе с планетой. Самая надежная тюрьма из всех возможных. Из нее никто и никогда не сумеет вырваться. Кто, интересно, это придумал первым – официалы или Контроль? Контроль, наверное. Сволочи, конечно, знатные, но умные, да, этого у них не отнять. Однако лирика лирикой, но что же дальше?
– Агор, Аран, теперь объясните, что вы имели в виду, когда мы сюда только отправлялись. Мы на месте и что нам теперь делать?
– Ждать, – ответил Аран.
– Ждать – чего? – возмутился Стовер. Проклятая расчетная группа! Сколько лет он просил, чтобы они не говорили загадками, но нет – они святой обязанностью считают, по их собственному выражению, «заставить собеседника думать». Стовер думать не хотел, он хотел ответов на поставленные вопросы, причем ответов максимально четких и по делу. Как же, эти по простоте и слова не скажут…
– Ждать станцию, разумеется, – сжалился Агор. – Микаэль, вы хороший человек, но уж очень нетерпеливый. Мы же сказали вам, что времени предостаточно, помните? Станция – во временной капсуле, вместе с системой. Капсула откроется – вот вам и станция. Или на планете, или вне, если успеет выйти.
– Подождите, подождите, – запротестовал он. – Вы хотите сказать…
– Да, капсула сбоит, она в мерцающем режиме, – подтвердил Аран. – Иначе станция вообще туда бы не попала.
– А разве такое возможно? – Клайд подсел к ним и с интересом уставился на математиков. – Вы уверены в том, что сейчас сказали, уважаемые?
– В обычных условиях – невозможно, – покивал Агор. – Но в нынешних, изменившихся – видимо, да. Этот процесс, про причины которого мы ничего толком не знаем до сих пор, внес в существующий порядок свои коррективы.
– Но вы-то откуда знаете, как эти коррективы повлияют на ту же Мадангу?
– Мы еще больше трехсот лет назад теоретически доказали, что подобный процесс возможен, – Аран посмотрел на Стовера своими темными, непроницаемыми глазами. – Мы пытались говорить об этом в родном мире, но нам никто не поверил. Мы ушли в другой мир, но нам не поверили снова. Мы пошли к официалам, но нас объявили шарлатанами и отказались даже выслушать. Официалы связаны с Контролем, и мы поняли, что разговаривать с нами не хочет именно Контроль, при котором и существует эта Официальная служба. Мы несли информацию, а ее признали деструктивной и вредной. И запретили. Во всех мирах, в которых мы находились, нам не было дороги.
– А теперь вы наблюдаете то, что мы тогда предвидели, в действии, – закончил Агор.
– То есть вы знали, что это произойдет? – оказывается, палач тоже подошел к беседующей группе и пристроился на подлокотнике кресла, в котором сидел Клайд.
– Нет. Мы знали, что подобное явление может существовать в принципе, – уточнил Аран.
– Так что же вы… почему вы до сих пор молчали? – недоуменно спросил Стовер.
– У нас до сих пор, – Аран сделал ударение на «до сих пор», – нет уверенности в том, что этот процесс – именно то явление, которое мы предвидели. Сходство присутствует в очень многих моментах, однако есть и различия. Всего предусмотреть невозможно. Мы анализируем, но о результате говорить пока рано.
– Но ведь часть уже сошлась, верно? – спросил Клайд.
– Верно, – согласился Аран.
– А вы Контроль именно поэтому так сильно не любите? – ксенолог улыбнулся, обезоруживающе и ласково.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Нет, не поэтому, – сухо ответил Агор.
– А почему?
– Вас это не касается, – невозмутимо сказал Аран, вставая. – Разговор окончен.
– Подождите, вы же не сказали самого главного, – запротестовал Стовер. – Сколько нам ждать?
– По меркам вселенной – сущую ерунду, – ответил Агор, тоже вставая.
– А по нашим меркам?..
– Две недели.
– Твою мать… – выдохнул Клайд. – Ну и дела…
– Скучно бывает только тому, у кого пустая голова. Умному человеку скучать некогда, он всегда найдет, чем занять себя, – Агор с достоинством посмотрел на ксенолога. – Имейте терпение, юноша. За терпение всегда воздается сторицей.
* * *
Скучать им не пришлось, работа нашлась для всех. Катер оказался действительно великолепной машиной, и Стовер с командой потратили образовавшееся свободное время с большим толком. Во-первых, с помощью матрицы удалось частично перевести право управления на Грегори. Во-вторых, математики сумели досконально разобраться в системах наблюдения и слежения, и уже через трое суток доложили, что пораженное пространство вовсе не безжизненно, и поблизости находится чей-то весьма обширный флот, но чей – узнать пока невозможно. По крайней мере, это точно не флот официальной службы, и вообще, его нет ни в одном реестре. Перед флотом решили не светиться до времени, но взять на заметку, что он там есть. В-третьих, Ричи разобрался с системой и обнаружил, что катер может не только синтезировать практически любую еду, но так же может еще и весьма неплохо лечить и диагностировать. Биолог был в восторге и несколько дней ходил сияющий.
– Какая машина, нет, ну какая машина! – с восхищением говорил палач, глядя, как Стовер ради тренировки гоняет катер в модели по опорным точкам. – Ее еще сто лет потрошить нужно, чтобы узнать, чего она на самом деле может. На нем можно такие вещи делать, что никакая организация не нужна будет. А, Микаэль?
– Организация нужна в любом случае, – нехотя отозвался тот. – Катер тут совершенно ни при чем. Катер – это, прежде всего, инструмент. И наша задача – научиться им грамотно пользоваться. Организация же…
– Микаэль, Теуша и всех прочих тут нет, – улыбнулся палач. – Вы можете говорить совершенно спокойно.
– Михаил, идите вы в задницу, – ласково ответил Стовер. – Потому что говорить я ничего не буду. И не потому, что боюсь. Меня совершенно не волнует, побежите вы по прибытии домой к Теушу на доклад или нет. Говорить я не буду только потому, что не хочу говорить на эту тему. Ни с вами, ни с Теушем, ни с кем.
– Почему? – живо спросил палач.
– Почему не хочу?
– Ну да.
– Вы же телепат, – поддел его Стовер. – Вот и прочтите мои мысли… если сумеете.
– Знаете, Микаэль, я, кажется, начал понимать, почему за вами идут люди, – усмехнулся палач. – Вы очень сильный человек. По-моему, вы не догадываетесь сами, насколько сильный. Вас ведет не приказ, а какая-то идея… я прав?
– Отчасти.
– Вот только сформулировать эту идею вы, кажется, и сами не можете. Вы интуитивно чувствуете, что поступаете правильно. И на самом деле поступаете правильно, причем зачастую даже опережая события. Не возражайте, дайте мне закончить. Например, вы убили «кота» и сняли с него матрицу… да, да, да, я помню, как орал на вас Теуш, – палач улыбнулся. – Теоретически вы были не правы… но матрица для управления этим самым катером вам понадобилась гораздо быстрее, чем можно было изначально предположить. Имея матрицу, вы сумели организовать погоню за секторальной станцией. Не сними вы ее, вы бы упустили эту возможность. Понимаете о чем я?
Стовер кивнул.
– Что это у вас такое? Дар провидения? Чье-то высшее покровительство? Везение? Но ведь в большинстве случаев вы действительно предугадываете подобные события, и почти всегда у вас получается сориентироваться быстрее, чем другие. Это так?
– Я не думал об этом с подобной точки зрения, – задумчиво сказал Микаэль. – Возможно, в чем-то вы правы. Но «кота» я убил…